– Ещё бы ты на меня был похож...

– А между тем, я предложил тебе недавно стать похожим на меня, – поднял я бровь.

– Я помню, – огрызнулся Норобу. – Не дави на меня. Дай подумать!

– Ну, думай-думай, – ответил я и отхлебнул.

В это время раздался звонок телефона. Я включил видеосвязь. На экране возникло лицо ректора.

– Доброго здоровья и хорошего самочувствия, господин Одзава!

– Здравствуй, Изаму. Добрый день, господин Норобу, – приветствовал ректор. – Рад видеть вас в отличном расположении духа.

При этих словах сэнсэй скривился, как будто откусил половину лимона:

– Здравствуйте, господин Одзава. Мы тоже рады вас видеть.

– Я слышал о Тараути-гуми. Мне понравилось ваше решение проблемы.

– Да, мы постарались, – кивнул сэнсэй.

Я взглянул на него – он-то чего старался? Сидел дома и рисовал песком?

В принципе, его старания начались позже, когда сэнсэй взял под крыло детский дом.

– Вы хорошо постарались и сделали домашнее задание. Что же, можно будет заниматься дальше. Вы получаете допуск на более высокий уровень подготовки.

Ректор Одзава приветливо улыбнулся. Он как будто и в самом деле гордился нами. Но я знаю цену улыбки, порой она режет острее кинжала, а поворачиваться к улыбающемуся спиной нужно в самую последнюю очередь.

– Что вы имеете ввиду под высоким уровнем подготовки?

– Вы будете более концентрироваться на работе в России. Изучение языка, идиом, фразеологизмов, поговорок и прочего. Станете тренироваться в условиях, приближенных к природным условиям страны. Изучите тактику, стратегию, поведенческие приоритеты и различные уловки. Также физическая подготовка...

Ректор чуть задержался, словно собираясь с мыслями. Этой паузой я и решился воспользоваться:

– Господин Одзава, я знаю, что среди ваших знакомых есть люди во власти. Поэтому у меня будет к вам огромная просьба...

– Что за просьба, молодой Такаги? – улыбка ректора уже не была такой лучезарной.

– Прошу вас воспользоваться всеми вашими связями и постараться убедить знакомых отказаться от нападения на Россию. По крайней мере, пусть это сделает хотя бы Япония...

Улыбка ректора потухла. Он хмуро взглянул на часы:

– Даю вам минуту на то, чтобы вы высказались и смогли меня убедить.

– У меня всего четыре фактора для убеждения. Первый фактор – капитальное старение нации.В мире еще не было такого примера старения нации, как в Японии. Демографический кризис в стране с каждым годом становится все больше. Это проблема не только социального уровня, но и экономического. Всё больше старых людей нуждаются в поддержке, а молодежи для создания этой поддержки – всё меньше. Второй фактор – высокая конкурентоспособность других стран. Ведь развитие других азиатских стран, таких как Сингапур, Гонконг, Тайвань, Южная Корея, нанесло существенный удар по экономике Японии. Товары новых производителей не уступают в качестве японской продукции, а труд работников их этих стран существенно дешевле. Поэтому техника и автомобили, например, из Сингапура или Гонконга, стоят намного меньше, нежели японские аналоги.

– Полминуты прошло, – ровным голосом заметил ректор.

– Тогда я постараюсь ускориться. Третьим фактором будет наше расположение. Помимо экологической проблемы, свойственной всем современным странам, Япония, как островное государство, подвержено землетрясениям и цунами. Постоянно что-то рушится, ломается, а ресурсов на восстановление не хватает. Четвертым фактором идет социальный аспект. Раньше японцы сплавились своим трудолюбием и высоким уровнем семейных ценностей. Жизненная цель японцев - это поиск «вакансии на всю жизнь», а также близкое общение с родителями и родственниками. Но современная молодежь уже не стремится найти работу навсегда, а также удаляется от своих родных. Это привело к большому количеству одиноких стариков, а также снижению производительности труда на предприятиях.

– Минута почти прошла.

– Так вот участие в войне ещё больше усугубит и без того печальное положение Японии. А союз с Россией сыграет на руку обеим сторонам. Русские от нас получат технологии, а мы от них ресурсы. Можно даже дойти до бартера, чтобы исключить роль денег как статическую привязку. И вообще – от взаимовыгодной торговли можно получить гораздо больше, чем от войны. У меня всё.

Ректор вздохнул. Он опустил глаза на наручные часы и вздохнул ещё раз.

– Господин Такаги, неужели по вашему мнению те, кто находится наверху, не знают этого? Всё они прекрасно знают. Всё прекрасно понимают, но...

– Но пекутся за свой карман и подзуживаются людьми с американских баз? – кинул я наугад.

– Вы и это знаете? – поднял бровь ректор. – Похоже, я вас и в самом деле недооценил. Да, во многом правила диктуются сверху звездно-полосатыми, а у них деньги и власть...

– Но вы понимаете, ввязываясь в эту войну, может победителей и вовсе не быть? Тем более с русскими? Они же... Они же не просто те, кто живет в России, это и мордва, и буряты, и казахи, и татары, и чеченцы, и украинцы, и осетины, и узбеки... да одних народов там проживает около двухсот национальностей, а ведь все они будут называть себя русскими... И будут биться до последнего.

– В Европе тоже не бамбуком деланы, – хмыкнул ректор.

– Не бамбуком, это правда, – кивнул я. – Однако для войн, которые традиционно велись в Европе, попасть в плен к врагу было, конечно, не очень почетно, но это было вполне обычным делом. Рыцари в Средние века регулярно попадали в плен, затем выкупались своими крестьянами и жили дальше, как ни в чем не бывало. На Руси попасть в руки монголов, половцев или крымских татар означало стать рабом и оказаться где-нибудь на турецкой галере, так что у нас есть историческая традиция не сдаваться. Во время войн прошлого века русские солдаты часто оставляли последний патрон для себя, чтобы не попасть в плен. Однако патроны вскоре заменили гранатами, и солдаты не только шли в плен, но и брали с собой двух-трех вражеских солдат. Поэтому иногда к раненому советскому солдату просто боялись подходить, пока он был в сознании.

– Вы неплохо знаете историю, молодой человек.

– Читал и читаю. Всегда же надо знать потенциальных противников и откуда они черпают свои силы. И вот что я скажу – лучше выбрать во враги ту же Америку. Пусть она и скрыта за океаном. Но вот выбирать для войны Россию я даже злейшему врагу не посоветую.

– Господин Такаги, я думаю, что наш разговор мы на этой ноте закончим. Я подумаю над