– Еще одна, – произнес Володя. – Как вы думаете, Владислав Анатольевич, зачем они здесь?

Колосов пожал плечами.

– А не могла это быть та же пирамида? – выдвинул версию Гришков. – Уж больно помещение похоже. Тот же круглый зал…

– Нет, это решительно невозможно! – Колосов припечатал ладонью воздух. – Посмотрите внимательнее, Володя. Мы видели отполированной заднюю грань пирамиды, а здесь боковая.

– Это если учесть, что мы зашли прямо относительно пирамиды. А попробуйте повернуть комнату вокруг своей оси? Видите? Грань пирамиды смещается.

– Кому и зачем нужно вертеть комнату?

– Это всего лишь гипотеза, Владислав Анатольевич, – неловко пробормотал Гришков.

– Да где же они? Сколько времени мы здесь уже находимся? Фотографируйте, Володя, и идемте дальше.

Гришков снова защелкал камерой.

– Что с эффектом?

– То же самое. Красные точки на поверхности в объективе фотокамеры.

– Знаете что? Предлагаю повернуть обратно.

– Владислав Анатольевич!

– Вернуться с маркером и отмечать наш путь, – продолжил Колесов.

– Дорога из хлебных крошек? – улыбнулся лаборант.

– Да, да. Именно из хлебных крошек.

Они повернулись к спуску, сделали первые шаги наверх, когда совсем рядом услышали голоса Смагина и Виктора Сергеевича Семеновского – заместителя Колосова по лаборатории.

– …Нет, нет, это общеизвестный научный феномен. Черные дыры не возникают сами по себе! У них всегда есть основа – погасшая звезда.

– Но они не отражают свет!

– Ваша идея оригинальна, но лишена научной основы! Эти стены, безусловно, обладают некоторыми свойствами черных дыр, но…

– Виктор Сергеевич! – позвал заместителя Колосов.

Ответа он не услышал. Более того, голос пропал, словно его никогда не было. Колосов бросился к стене, приложил ухо к блестящей поверхности.

– Ну-с, что все это значит?

– Думаю, это слуховая иллюзия. Возможно, эти коридоры спроектированы таким образом, мы слышим, что происходит на других уровнях объекта, – промямлил Володя.

– Володя, я не намерен плутать тут без специального снаряжения. Все это попахивает чертовщиной.

Гришков не стал спорить, устремился вслед за начальником. С горем пополам они преодолели подъем и замерли на месте. Круглый зал, из которого они вышли, остался на месте и вроде бы даже не слишком изменился. Кроме одного факта – теперь пирамид стало две.

Они стояли друг напротив друга, отражаясь одна в другой. Начищенные до блеска грани испускали мягкий свет, а между ними висело в воздухе нечто, имеющее несомненное сходство с грозовым разрядом.

– Этого не может быть, – тихо сказал пораженный Колосов.

Но это было.

Колосов заметался по комнате – впервые самообладание изменило ему. Володя опустился на блестящий пол, растерянно рассматривая зал в поисках выхода. Выхода не было. Там, где до этого момента находился спуск-подъем, проход в стене загораживало нечто, похожее на расплавленную ртуть.

Вспышка «молнии» прочертила дугу в воздухе с характерным гулом, и Колосов пришел в себя. «Я – ученый. Безвыходных ситуаций не бывает. Отсюда должен быть выход, и моя задача отыскать его».

– Володя. Володя, поднимайтесь.

Лаборант вяло встал на ноги.

– Что будем делать, Владислав Анатольевич?

– Для начала давайте осмотрим комнату. Мы могли что-то пропустить. Помните, как вы нашли выход из тупика?

Вдвоем они медленно обошли вокруг зала, внимательно осматривая его. Ничего. Только металлический блеск субстанции. Колосов не поверил своим глазам и обошел зал по второму кругу. Круглая форма стен, покатый потолок – комната напоминала стоящее стоймя яйцо. Даже пол – теперь Колосов ясно это видел – был чуть вытянут.

– А если это дверь?

Володя медленно подошел к блестящей ртутной поверхности. Не отдавая себе отчет, что и зачем он делает, осторожно дотронулся до нее. По «ртути» пошли концентрированные круги. Гришков отдернул руку.

– Оно движется! – поделился он своим открытием с Колосовым.

Действительно, поверхность заколыхалась, как тихая водная гладь, в которую бросили камень. На той стороне образовался просвет – Гришков на мгновение ясно увидел продолжение коридора, освещенного знакомым голубым свечением. Свет был ярким, насыщенным, отражался от стеклянных граней стоящих вдоль стен колб. Во всяком случае, ему показалось, что это были колбы.

– Кажется, здесь можно пройти, – поделился он с Колосовым. – На той стороне какой-то коридор.

Внезапно его пальцы что-то ухватило. Володя вскрикнул. Неумолимая сила толкала его к поверхности, и не было сил ей сопротивляться.

– Владислав Анатольевич! – закричал он, попытался остановиться, но «ртуть» всосала его с громким «чпок».

– Володя!

Колесов ухватил лаборанта за одежду и тут же почувствовал, как его тащит внутрь. Этот миг показался Колесову бесконечно долгим. Словно застыло время. Он ощутил себя мухой, попавшей в смолу. Века проносились у него перед глазами, смола твердела, превращаясь в янтарь. Наконец время замедлило свой бег, словно что-то повернулось вспять, и Колосова стремительно вынесло на ту сторону.

Володя, тяжело дыша, сидел на полу. Окружающая обстановка изменилась. Пол покрывали ломаные линии, наполовину заполненные уже ставшим привычным свечением. В другой половине оказался материал, напоминающий кварцевый песок. Песок медленно «тек» в своих пазах, и это постоянное движение, пожалуй, было прекрасно. Стены изменили материал – место черного глянца заняли прозрачные стеклянные панели. Привидевшиеся Гришкову колбы тоже оказались на месте. Тоненькие волоски красного и синего цвета, похожие на кровеносную систему человека, входили в герметично закрытые крышки колб, неприятно колыхались в воздухе. Одна из колб валялась на полу – Колосову вдруг представилось, что кто-то выбрался из нее наружу, и ему не хотелось знать, кто это был.

Комплекс, та часть, что они увидели, опровергал весь жизненный опыт Колосова, все, чему учили его в институте, все, что он узнал в процессе работы, – да что там?! Вся современная наука вставала с ног на голову. Какая-то его часть до сих пор отказывалась верить собственным глазам. Но другая часть провокатором кричала, что Володя был прав и он каким-то образом попал внутрь внеземной конструкции. И волосы у начальника арктической экспедиции вставали дыбом.