– Расстрелять? – поинтересовался один из них, слишком уж вольного поведения для Сноходца или даже симулякра.

Просто качественный и от того немного наглый рельеф.

Мастиф поднялся с травы с неприкрытым намерением откусить морпеху ногу. Такса очень нехорошо смотрела на горло второго пехотинца, наивно не подозревающего о смертельной опасности.

– Не надо… пока, – буркнул Роберт. – Проведите до веселого квартала и выставьте прочь.

– Повезло тебе, парень, – сказал чудом избежавший увечий морпех, конвоируя Грига прочь.

– А у нас раз в месяц увольнительные, – завистливо вздохнул второй, за спиной которого семенила такса, все еще примеряющаяся к могучему загривку.

– Да я-то и сам не хотел! – покаялся Григ. – Это все Мастер… Великий Мастер. Вызвал меня и говорит: «Сынок, я уже стар, по бабам не ходок. Прогуляйся за меня по веселым кварталам, выпей, с девочками того-сего… Потом придешь, расскажешь».

– Ого… – хором сказали пехотинцы.

– Старость – она не радость, – глубокомысленно произнес Григ. – В молодости мечтаешь о приключениях, подвигах. Потом взрослеешь, начинаешь мудрости всякие изрекать, вещать с важным видом. А потом только и радости остается – о любовных приключениях послушать, пофантазировать…

– Слушай, – спросил один морпех другого. – Вот то, что он говорит, это не измена?

– Да вроде нет, – неуверенно ответил ему товарищ.

Дальше они шли молча. Григ больше не хохмил, запоздало сообразив, что в своих владениях Роберт легко может его услышать. Морпехи то ли мечтали об увольнении, то ли грустили о бренности всего мирского.

У проходной, за которой был вечер, наполненный цветными огнями, звоном бокалов и женским смехом, морпехи даже пожали ему руку.

Эротические сны знакомы каждому, даже если не брать последователей доктора Фрейда, которые их найдут и в сне про телебашню, и в сне про колодезь. Школьникам снятся смутные сны, в которых они оказываются перед классом без штанов, солдатам снятся жаркие объятия далекой подруги, студенты… нет, студентам редко снится то, чего и так хватает в жизни. Это уж дальше подхватывают эстафету примерные мужья, тоскующие о разнообразии, неверные жены, скучающие по любовникам, старики и старухи, в реальной жизни имеющие секс только с пенсионным фондом и подступающими болезнями.

Здесь полно рельефа: красавцев и красавиц, но и простецы в этих снах выглядят привлекательно, особенно женщины. Прекрасный пол более уверен в своей неотразимости, и в Снах почти все простушки очаровательны.

Впрочем, об этом мы уже говорили.

Григ пробирался через один из самых безобидных уголков Квартала Телесной Радости – бассейны Прелюдии. Это была жгучая смесь общественных купален, лоскутков пляжей, кафе и танцевальных площадок, где простецы знакомились, флиртовали, а затем уходили в более уютные места.

Мимо Грига пронеслась стайка девочек-подростков в купальных костюмах – услада глаз чадолюбцев; прошел, сверкая мускулистым загорелым телом, мужчина в плавках столь узких, что с некоторых пляжей его бы изгнали с позором; зазывно улыбались полуголые девицы, чьи лица и фигуры вызвали бы фурор на любом подиуме. Рельеф…

Григ не отвлекался, да и по сторонам особо не смотрел. Все это буйство здоровой плоти и нездоровых фантазий интересно лишь поначалу. Потом становится привычно и даже немного скучно.

Самому искать Августа-Роберта, если тот и впрямь решил отправиться в более взрослую часть Снов, он, конечно же, не собирался. Ему легко мог помочь Снотворец – но и покровительствующий его друзьям Филипп, и еще трое-четверо местных демиургов вряд ли исполнили бы просьбу просто так. А открывать информацию, пока она еще не стала общеизвестной, Григ опасался.

Скорее всего это приведет к тому, что Снотворцы не станут спасать мальчишку-симулякра, а сами потащат его на деконструкцию.

Поэтому Григ направлялся к Ли и Лине. Быть может, они со своими, пусть и куда менее впечатляющими возможностями, смогут определить, здесь ли Август-Роберт.

Григ и сам не понимал, почему он с такой энергией бросился спасать своего юного знакомца. Происходило бы все в реальном мире, ну или хотя бы будь Август-Роберт настоящим живым подростком, – дело другое. Григ считал бы своим долгом его защитить, детей обижать нельзя. Но ведь Август-Роберт не настоящий! Он симулякр, созданный для жизни в Снах. Иллюзия живого человека! Его детская внешность – обман, его страхи и радости – имитация. Он не спорит, а изображает несогласие. Он не грустит, а лишь делает грустное лицо и плачущие глаза. Да ему грудь ножом вспороли, кровь лилась рекой, а он преспокойно сел есть печеньки!

Это кукла, а не мальчик. В Буратино было больше настоящего, на него хотя бы полено ушло, какая-никакая, а органика! Август-Роберт – просто автономный кусочек Сна!

Но за этой правильной и трезвой мыслью возникала другая, тревожная и беспокойная: а что тогда вообще Мир Снов? Все Сноходцы задаются однажды этим вопросом, все получают стандартное объяснение: «Мир Снов – это часть коллективного бессознательного, квинтэссенция всех мыслей всех спящих людей на свете. Поскольку, когда одни люди просыпаются и их разум покидает Сновидения, другие люди засыпают, и их сознание вливается в уже имеющийся Мир Снов. Это позволяет Снам сохранять стабильность и даже нести в себе архаичные фрагменты, относящиеся к Сновидениям Средневековья или совсем уж древних, первобытных времен. В свою очередь Сны влияют на разум людей и в реальном мире, они получают отголоски информации, принадлежащей другим людям и эпохам. Отсюда все легенды о телепатии, предвидении, переселении душ…»

О да. Это, конечно, правда. У Марии в Библиотеке наверняка есть куча книг, исследующих феномен взаимного влияния реального мира и мира Снов.

Но это никак не отвечает на вопрос: а что такое мысль? Что такое Мир Снов вообще, как он воспринимает мысли спящих людей и изменяется в соответствии с ними? Если в нем появляются и живут реальные люди, так, значит, реален и он? А если он реален, то и его порождения, от рельефа и до симулякров, тоже реальны?

Значит, и Август-Роберт отчасти настоящий? Запертый в тюрьме Сновидений и обреченный служить Черному Замку, к которому он относился со страхом и ненавистью?

И можно ли просто так взять и уничтожить его? Григ почему-то был уверен, что под словом «деконструкция» не может скрываться мирная беседа за чашкой чая.

Одно дело коварная Кати или спевшаяся с ней симулякр Марии, переигравшая собственную хитроумную хозяйку. Их Григу не было жалко, они оказались противниками в походе. Но Август-Роберт послушно выполнял свою функцию… а Второй пожертвовал собой…

Григ вздохнул.

Вопросы, вопросы…

Он вышел к тихому мирному саду, окружавшему особняк Ли. Рельеф сюда не ходил, поскольку так хотел Сноходец, простецы порой забредали, но снаружи особняк выглядел слишком скучно для посетителей этого квартала.