что постепенно все манекены пробуждаются. Людей, не посаженных под замок в городе почти совсем не осталось.

Да и даже то, что они спокойно шли по пустырям и тихим улочкам удивляло. Алисе казалось, что должен быть перекрыт весь периметр.

— Привал, — оповестил Жека, остановившись посреди заросшего оврага.

В животе давно урчало, а ноги подгибались. Алиса тяжело опустилась на прошлогоднюю траву на склоне. Забравшись в нагромождение кустов и поломанных веток, Жека достал старый армейский рюкзак.

— Все на месте, — пробормотал он, заглянув внутрь. — Ну еще бы. А кто бы его взял. Пить будешь?

Выложив из рюкзака пару пластиковых бутылок с водой и несколько пачек галет и пакетов с повидлом, Жека спрятал его обратно в кусты.

— Холодным придется обедать. Костер лучше не разводить.

— Мне кажется, тут вокруге совсем никого нет, — отозвалась Алиса.

— Здесь кругом сухая трава, — пожал плечами Жека, подавая половину припасов спутнице. — Да и некогда рассиживаться. Если бы у нас с собой была вода, я бы не стал сюда заходить.

Алиса в ответ лишь тяжело вздохнула.

— Как ты меня нашел?

— Поступил сигнал и я… — чуть помедлив, заговорил Жека.

— Это я поняла. Но как ты меня нашел. Истра город не маленький.

— Ну, помнишь, я говорил про жучки. Так я определил район, где тебя искать.

— Но патрули меня тоже искали в том же районе. А ты нашел.

— Здесь уже преимущество дает то, что мы прошли инициализацию. А что это значит так просто и не объяснить. Это почти такое же преимущество, как интерфейс, только без интерфейса, который еще настраивать нужно, да не у всех получается. Здесь же все работает всегда. Ты просто знаешь. Ну, ты еще успеешь понять, о чем я. Эх, жаль, что тебя не удалось вывести незаметно. Тогда бы ты смогла вернуться и помогать оттуда. Ну что, ты поела? Можем идти? Вот и славно.

Подхватив каждый свою бутылку, они выбрались из оврага и зашагали дальше. Ночевать пришлось прямо в лесу в чем-то, что лишь отдаленно напоминало блиндаж. Алиса и вовсе склонна была считать, что это землянка, которую соорудили дети забавы ради. Однако здесь были припрятаны спальные мешки, и имелось кое-какое укрытие от ветра. Поели там же, но на этот раз все же развели костерок в вырытой на склоне яме. Поутру вышли еще затемно. Шли весь день, лишь дважды остановившись перекусить и отдохнуть. И еще одна ночевка под открытым небом, на этот раз в шалаше.

— Мне кажется, или мы идем к нашему лагерю? — спросила Алиса, когда они наутро отправились дальше. Долго еще?

— Да. К обеду дойдем, — коротко ответил Жека — он подобные марш броски проделывал неоднократно, но и у него силы были на исходе.

Дошли только к ужину. Брошенный еще осенью лагерь предстал перед Алисой оживленным, но армейской дисциплиной даже не пахло, хотя все и были заняты делом. Только вот вместо боевой и физической подготовки на плацах нынешние поселенцы подготавливали грядки и парники. И даже сейчас, несмотря на приближающиеся сумерки, люди не прекращали работу.

Жека направился к столовой. Алиса по привычки шла следом.

— Ай, извините, — пробормотала она, столкнувшись с кем-то сразу за дверью.

— Все в порядке, — послышалось в ответ, а потом человек, которого Алиса так и не успела разглядеть, шарахнулся от нее и убежал.

— Я как-то об этом не подумал, — проговорил Жека. — Ну да разберемся наверное.

— Что? Что случилось? — рассеянно поинтересовалась Алиса.

— Он тебя испугался.

— Что?

— Ой, не стращай девчонку, — послышалось с кухни и в раздаточном окне мелькнула пожилая женщина, потрясающая поварешкой. — Мы тут все не ангелы. Садитесь лучше кушать, а то скоро работяги потянутся.

Жека провел Алису до ближайшего к кухне стола, а та самая женщина принесла им поднос с ужином. Посуда была та же самая, а вот еда казалась совсем уж бесхитростной — каша едва ли не на воде, серый хлеб и чай с плавающими чаинками.

— Жека, — позвала Алиса, принявшись за еду, — что ты имел в виду? Почему тот мужчина меня испугался?

— А он тебе не показался знакомым?

— Я не успела его разглядеть, а что?

— Он здесь всего пару недель, ну может чуть больше. Он помнит твои расправы над такими, как мы.

Алиса побледнела и отложила ложку. Больше есть она была не в силах.

— Но я… я… — залепетала она.

— Не нужно оправдываться, — успокоил ее Жека, — мы все там были. Все всё понимаю, просто ты была уж очень упорна… в этом.

— Но это же война. Нас… ну в смысле их… ну ведь они же нас тогда тоже убивали.

Жека тоже отложил ложку.

— А много ты помнишь случаев, когда так называемые выверты убивали нас, глядя в глаза? Ты сейчас хочешь вернуться в часть и убить кого-нибудь? — спросил Жека.

Алиса покачала головой, тщетно пытаясь хоть что-то припомнить, и понимая, что не испытывает ненависти к тем, кто остался в городе. К Саше…

— Но в нас же тоже стреляли при столкновении. И, — Алиса вдруг повысила голос, — когда мы ночью эвакуировались из бывшей лечебницы, машину, на которой мы ехали, взорвало снарядом. Все погибли. И если бы я тогда на кочке не вывалилась из кузова, то тоже погибла.

— Алиса, нет у так называемых вывертов армии, и не было никогда. Когда все это началось, когда мы тогда освободили узников той лечебницы, они, кто выжил, подались в бега, и так и жили в лесу, в деревнях заброшенных. Всю зиму тоже. Я мы, горе вояки, убивали их и друг друга. Не так уж хороша была наша организация, я имею в виду между лагерями. Ты себя сейчас чувствуешь монстром? Нечеловеком, которого надо убить?

Алиса опять покачала головой.

— Мне кажется, что у меня только сейчас прошла вся та паника, которая владела мною весь этот год.

— Вот именно, — тяжело вздохнул Жека. — Я не знаю, что с нами случилось, мы стали какими-то сверхлюдьми. Ты еще успеешь понять, о чем я, это не сразу проявляется, а через пару тройку недель. Но это превращение растянулось на долгие недели и месяцы, у кого как. Даже годы. И вот пока шла… как там… инициализация, мы словно помешались. Побочный эффект какой-то.

— Так это что получается, мы убивали людей? Друг друга? Я имею в виду не когда воевали, а когда убивали превращенцев, порою прямо на занятиях…

Жека мрачно кивнул, а Алиса схватилась за голову.

— Я убийца, — всхлипнула девушка.

— Ты думаешь, я никого не убивал?

— Но мои руки просто по локоть в крови, — горячие слезы