– Я не стану этого делать!

– Что?

Римбольд поднялся, расправил плечи и воинственно вскинул подбородок:

– Может, меня и изгнали, но по моей вине. Друлл по-прежнему мой князь, а гномы – мой народ. И я не сделаю ничего, что могло бы нанести им вред! Можете резать меня на ку…

– Браво, браво, браво! – зааплодировала Элейн. – Эх, жалко, что я не художник! Какой сюжет для героической картины пропадает! Вы только взгляните на этого бородатого мученика.

– Да будет вам издеваться, – вступился за гнома я. – Между прочим, я бы на его месте поступил точно так же.

– Угу, верю. Пороть горячку, даже не разобравшись толком, чего от тебя хотят – это вполне в твоем духе. Я права, Глори?

Девушка ничего не ответила.

Магесса посмотрела на Римбольда и внезапно заговорила по гномьи. Как мне показалось, совершенно без акцента. Тот вытаращился на нее и, запинаясь, что-то ответил. Элейн фыркнула и выдала еще одну фразу, звучащую и вовсе диковинно. Я бы такое ни в жизни не выговорил. Выглядевший совершенно ошарашенным, Римбольд медленно кивнул и убрал коробочку в карман. Потом немного помедлил и неожиданно торжественно поклонился магессе, прижав руки к груди. Глори и Лейпольдт выглядели совершенно ошарашенными. Ах да, они же худо-бедно понимают эту кошмарную тарабарщину.

– Вот так-то лучше. И учти: если ты хоть слово сболтнешь лишнего, я, учитывая длину твоей бороды, тут же превращу тебя в козла.

– Эй, так не честно! – возмутился Бон. – Мы же с Сэдом теперь от любопытства помрем!

– Не помрете! – категорически отрезала Элейн. – А много будете знать – скоро состаритесь. Этот разговор касается исключительно Гройдейла и Княжества. Я, так и быть, выступлю в качестве посредника. А вот вас, молодые люди, это совершенно не касается.

Мы с парнем дружно надулись. Элейн подумала-подумала, да и сменила гнев не милость:

– С вашим приятелем Римбольдом ничего не случится. Напротив, если я хоть что-то понимаю в гномах, его простят. С князем Друллом тоже все будет в порядке. Он просто раз и навсегда поймет, что в Дубравах гномам делать нечего, потому что они под моей защитой. Да и в нашем недавнем разговоре относительно Гройдейла тоже будет поставлена точка.

– Он что, вас знает?

– Угу. Встречались пару раз. Первый – лет сорок, а второй – месяц назад. Готова спорить, что произвела на этого достойного правителя неизгладимое впечатление. Далеко не всякий человек может похвастаться, что за три-четыре часа прекратил многовековую распрю. Но я это сделала. Гройдейл отныне может спать спокойно – больше гномы на него покушаться не станут. Эта коробочка – последняя часть выкупа. А теперь не угодно ли еще вина?..

На следующий день мы покидали гостеприимный замок. Уже после того, как на драконозавров навьючили припасы в дорогу, Френгис привел всю компанию в комнату, где мы до того не бывали. Впрочем, она отличалась от всех прочих только пятью массивными сундуками из малахита, но когда Лесничий откинул крышки, на стенах заиграла причудливая переливающаяся радуга, отбрасываемая тысячами прекрасных драгоценных камней, названий многих из которых я даже не знал.

– Эйлоны вам с собой брать небезопасно, – развел руками экс-король. – Тут же пойдут ненужные разговоры, сплетни… да вы и сами все понимаете. Но отпускать вас без прощального подарка мы не хотим. Возьмите столько, сколько вам нужно.

И он, не дожидаясь наших запоздалых благодарностей, удалился.

– Вот это да! – едва выговорил Бон, любуясь на прекрасные камни. – Да на это же можно купить весь мир…

– Можно, можно! – пробормотал невнятно Римбольд, к которому со временем вернулось присущее ему нахальство, и коршуном ринулся на сундуки.

– Какое богатство! – прошептала Глори. – Вот только мне оно ни к чему.

– Да ты в своем уме?! – прошипел гном, торопливо набивая многочисленные вместительные карманы своего костюма. – Деньги лишними не бывают, даже у королев!

– Тебе этого не понять. Я всю жизнь провела, не нуждаясь ни в чем; стоило только сказать «хочу», как это тут же приносилось на подносике, да еще и с поклончиком, тьфу! Надоело! – неожиданно топнула ногой девушка. – Раз Элейн сказала, что все проблемы с твоими соплеменниками она утрясла, значит, так оно и есть. Ни в какой Гройдейл я не поеду и никакой королевой не буду!

– Как это – «не буду»? – удивился Бон. – А народ?

– Перебьется! Я, между прочим, когда уехала, оставила официальную бумагу. Если ни я, ни папа в течение полугода не вернемся, пусть сами выбирают себе правителя. Хоть первого министра, хоть короля Тилианы, хоть самого Друлла Стахана. А мне надоело! Хочу жить, как нормальный человек, хочу свой дом, семью и вообще!

– Сумасшедшая, просто сумасшедшая! – возмутился Римбольд, который уже наполнил все свои карманы и пожирал жадным взглядом сокровища, лихорадочно соображая, куда еще их можно насыпать.

– А я с ней согласен, – неожиданно подал голос Бон, задумчиво пересыпая драгоценности из горсти в горсть. – Только у меня своя причина. Я ведь бродяга по натуре, а собрав эдакую кучищу денег, поневоле осядешь на одном месте. Богатство, большой дом, знакомые, слуги, просители, завистники, ворье, охрана… День, два, неделя – и ты безвозвратно погиб. Нет, уж лучше я возьму себе немного… Ага, вот и мешочек подходящий. Не знаю, откуда он у меня, но очень кстати.

С этими словами он насыпал небольшой кожаный мешочек и, потуже завязав, привесил к поясу.

– С этим я смогу посетить лучшие города мира, жить в лучших гостиницах, пить лучшие вина, любить лучших женщин, а что мне еще нужно?

– И этот рехнулся! – скорбно воскликнул гном и тут же издал вопль радости – на полу за последним сундуком лежала большая дорожная сумка. Ума не приложу, откуда она здесь взялась. Впрочем, это сейчас явно волновало Римбольда меньше всего. Схватив ее, он стал обеими руками забрасывать внутрь сокровища. Я хотел было остановить разошедшегося не в меру гнома, но тут взгляд мой скользнул по стене и остановился на портрете в вычурной позолоченной раме. С него на меня смотрел, как живой, Сударь. Внезапно нарисованный палец скользнул к губам в знак молчания, а нарисованный глаз хитро подмигнул.

Я потряс головой и протер глаза, прогоняя наваждение, а потом осторожно прикоснулся к холсту картины. Естественно, он был самым настоящим.

– Кстати, Глори, – говорил между тем Бон, – ты зря не хочешь взять немного камней. Конечно, ни к чему следовать примеру нашего бородатого корыстолюбца, но только жизнь – штука дорогая, а уж тем более – самостоятельная.

– Ты прав, – кивнула девушка и насыпала драгоценностей в мешочек – двойник висевшего на поясе у парня.

Я даже удивился, насколько они были похожи, но еще большее удивление поджидало меня впереди – сунув руку в свой карман, я достал третий мешочек, ни чем не отличавшийся от первых двух.