Комната оказалась не шибко просторной, но очень уютной. Цветы в причудливых керамических вазах. Антикварная мебель. Пушистые и дорогие даже на ощупь ковры. Аквариум с экзотическими рыбками. Даже чудесный маленький камин, пламя в котором радовало глаз, совсем не создавая духоты. Но главное – большая кровать. Когда я говорю это, то имею в виду не просто большая, а именно большая . (Уж поверьте опыту человека, постоянно озабоченного в этом мире недомерков, куда ему пристроить на ночь свои ноги.) Правда, перина была до того мягкая, что я утонул в ней по самые уши, но и с периной я мигом разобрался – бесцеремонно скинул на пол по соседству со снятой одеждой.

Как только я собрался задуть свечи в золотом канделябре, они тут же сами собой погасли, а перед камином непонятным мне образом очутилась изящная, вышитая золотом ширма. Комната погрузилась во мрак.

Я закрыл глаза и честно пытался бороться с мыслями, скачущими в голове похлеще бешеного выдроскунса… ну, чтобы вам не соврать, минут десять. Как и следовало ожидать, из борьбы я вышел разбитым наголову.

Встав, я пошарил на полу в поисках одежды, а потом, по какому-то внутреннему наитию, хлопнул в ладоши и скомандовал: «Свет!» Свечи послушно зажглись, я оделся и обулся. Потом снова разулся, вытащил из своего мешка, лежавшего тут же, другие штаны, переоделся, натянул сапоги и вышел за дверь.

В столовой было темнее, чем в кармане у тролля, но я уже знал средство от этой напасти. После моей команды хрустальная люстра под потолком тут же засветилась; я плюхнулся на первый попавшийся стул и с радостью обнаружил на столе тарелку с холодным окороком, кувшин и кубок. Есть совершенно не хотелось, а вот пить… Помня о нехорошей привычке Элейн подсовывать взрослым людям мерзкое белое пойло, я внимательно осмотрел содержимое кувшина и даже понюхал. Нет, кажется, все в порядке. Все же с некоторой опаской сделав первый глоток, я прислушался к реакции своего желудка и с удовольствием глотнул еще. Магия, конечно, штука полезная, но вино уж, пожалуйста, оставьте в покое…

Не знаю, сколько я так просидел, не спеша прихлебывая ароматный нектар и сожалея, что так и не приобрел привычку курить. Трубочка, говорят, здорово способствует приведению мыслей в порядок. Ладно, обойдемся и без табака. Уж до того, что ситуация грозит зайти в тупик, я и сам худо-бедно дошел. Теперь бы разобраться, как из нее выпутаться…

Наконец, когда уровень жидкости в кувшине изрядно понизился, в голове моей созрело твердое решение. Значит так: завтра с утра пораньше…

– Что, не спится на новом месте?

Голос Элейн раздался так внезапно, что я подскочил на месте, а рука против воли потянулась сначала к поясу, на котором, естественно, не было никакого меча, а потом – к кувшину. Содержимое его, к счастью, осталось неизменным.

– Поговорить не хочешь?

– Нет. А впрочем, я и сам собирался завтра…

– Ну вот, значит, я как всегда вовремя.

Магесса ловко подцепила ногой ближайший к ней стул и села напротив меня.

– Итак?

– Я хотел спросить: вы же прибыли сюда не на корабле?

– Конечно нет, – Элейн подмигнула мне и добавила: – Судя по всему, если я сейчас скажу, что прилетела на ковре-самолете или метле, для тебя это неожиданностью не будет?

Вот так всегда; и после этого она говорит, что не читает мои мысли!

– На самом деле, – уже серьезно продолжала хозяйка, – я, во-первых, страдаю от морской болезни, а во-вторых, предпочитаю телепорт.

– Теле-что?

– Скорее, «теле-куда», – ухмыльнулась магесса. – Описание всего процесса для тебя будет слишком долго, скучно и непонятно. Проще говоря, вся штука в том, что ты входишь в дверь «тут», а выходишь – «там». И расстояние – для меня, по крайней мере, – роли не играет.

– Угу, что-то подобное я и думал… А вы можете и меня так?

Элейн внимательно посмотрела на меня и протянула:

– Странно, а я-то думала, что вы у нас погостите хотя бы пару дней…

Я слегка смутился и отвел глаза.

– Я же сказал «меня»…

– Ох, прости. Когда я не высплюсь, становлюсь такой рассеянной…

Только теперь я заметил, что Элейн одета лишь в шелковый домашний халат и мягкие тапочки. Под халатом, судя по всему, не было ничего. Пару часов назад я бы от нее глаз не оторвал, но сейчас мне меньше всего хотелось думать о женщинах. ЛЮБЫХ женщинах!

Как бы там ни было, я забормотал извинения, но магесса движением руки прервала меня и, сладко зевнув, проговорила:

– Ладно, утро вечера мудренее, как говаривала моя бабка Василиса, недаром прозванная Премудрой. Завтра увидим, что я могу сделать, а пока скажу только: не торопись. Может статься, что тебя ждет еще много неожиданного.

– Уж в этом я нисколько не сомневаюсь, – весьма невежливо буркнул я и потопал к выходу.

– Сэд, одну минуту.

Какого лешего ей еще от меня надо?!

– Нет, лешие меня не интересуют, – усмехнулась Элейн, – а вот шишка у тебя на лбу меня совершенно не устраивает. Что случилось?

– С кровати упал!!! – Да что они все сегодня, сговорились что ли?!

Магесса подошла ко мне и чуть прикоснулась кончиками пальцев к шишке. Я тут же почувствовал холод и легкое покалывание неизвестно чего, но продолжалось это от силы несколько секунд.

– Ну вот, так гораздо лучше, – удовлетворенно протянула магесса и повернула меня к зеркалу. Как и следовало ожидать, никакой шишки и в помине не было. Мне даже показалось, что и морщин на моем изнуренном челе поубавилось.

– Спокойной ночи.

– Угу. И вам.

Свет сам собой, даже без команды, погас, так что дверной проем мне пришлось нащупывать. Так же на ощупь обнаружив дверь в свою комнату, я осветил ее и…

Боги, я мог бы поклясться, что минуту назад совершенно не хотел спать, сейчас же веки просто слипались. Из последних сил скинув одежду, я пластом рухнул на кровать. За миг до того, как уснуть, я оценил юмор Элейн и отметил для себя, что впредь в ее присутствии нужно следить за своим языком – раньше просто БОЛЬШАЯ кровать теперь была ОЧЕНЬ БОЛЬШОЙ…

В которой, наконец, рассказывается о том, чем же все это закончилось

Видимо, спал я весьма долго. Проснувшись, я обнаружил, во-первых, что вся комната залита светом, щедро льющимся через высокое стрельчатое окно, и во-вторых, что перина с пола бесследно исчезла, а вся одежда моя аккуратно разложена и развешена. Сапоги были вычищены до блеска, а рубашка, куртка и штаны – выстираны и выглажены. Чему я больше всего обрадовался, так это своему верному мечу, который кто-то аккуратно прислонил к стулу с одеждой, причем медные бляхи, украшающие ножны, были отполированы, а полуоторванный ремень – заменен на новый.