Нас с Джей Ти, Коули и Бриджи отвели в одну из комнат, и мы стали ждать. Все мы очень нервничали. Этот парень объявил себя особенным, и он наш новый наставник. Что мне ему сказать? Я был наслышан о том, что он очень методичен и на командных собраниях уделяет внимание каждой мелочи. Я сталкивался с таким подходом в молодежной сборной Англии, когда во главе стоял Говард Уилкинсон. Он проводил собрания, посвященные собраниям, посвященным собраниям – было ужасно скучно и абсолютно бессмысленно. Согласен, тактика и организация очень важны, но должен быть какой-то баланс.

Дверь отворилась, и в комнату вошли Питер Кеньон, Роман Абрамович и Евгений Тененбаум, а за ними Моуринью. Я думал, что он будет очень серьезен, но он улыбался и очень дружелюбно и неформально пожал нам всем руки, успокоив нас. Я заметил блеск в его глазах, свидетельствовавший о том, как он рад своему будущему приключению. Кеньон заговорил первым, представил Моуринью и сказал пару слов о будущем прогрессе клуба. Я едва его слышал. Его слова почти не доходили до меня – все внимание было сосредоточено на Моуринью, сидевшем в кресле с видимым удобством. Я же в буквальном смысле сидел на краешке стула.

– Я счастлив быть здесь, – начал Моуринью. – Я захотел приехать и встретиться с вами, потому что вы – английское сердце «Челси» и важнейшая часть команды, и потому я еще больше хочу видеть вас в команде. Нас ждет интереснейшее время. Мы пригласим нескольких новых игроков, но я приехал сюда сказать, что все вы сыграете большую роль в следующем сезоне. Я видел вас в деле и уверен, что вы сможете достичь даже большего. Со мной в роли тренера мы справимся.

Затем он обратился непосредственно к Коули. Все остальные были твердыми игроками основы, а Джо иногда выпадал из состава и испытывал сложности в свой первый год в клубе. Оглядываясь назад, я понимаю, насколько Моуринью проницателен – он сразу понял, что из нас четверых именно Коули больше других нуждался в поддержке.

– Я знаю, как я хочу тебя использовать, и знаю, как выжать из тебя максимум, – сказал он. – Мне всегда удавалось встроить мастеровитого игрока в командную схему. У меня получалось в «Порту», и уверен, что вместе у нас все получится и в «Челси».

Мы несколько минут поболтали, и Моуринью сделал знак, что пора идти. Впрочем, он сделал еще одно замечание.

– Мне нужно знать, что вы победители.

Ответа не требовалось, но короткое молчание сменилось дружным киванием и словами:

– Конечно, босс!

– Хорошо. Я победитель, а теперь и вы тоже. Нас ждут трофеи.

На этих словах он поднялся, пожал нам руки и вышел из комнаты. Евгений и Роман гордо улыбались. Они знали, что сделали правильный выбор – знали это и мы. Я не встречался с ним до конца чемпионата Европы, хотя и знаю, что он ходил на игры нашей сборной. Узнав из интервью, что он собирался строить полузащиты вокруг меня, я вздохнул с облегчением. В то время много писалось и говорилось о возможном приходе португальцев Коштиньи и Деку из «Порту», а потому я был рад подтверждению своего места на поле.

Вернувшись из отпуска после Евро-2004, я обнаружил, что Харлингтон преобразился. Моуринью приказал установить за воротами сетки, а по периметру поля дежурили болбои. Раньше нам приходилось бегать за мячом самим – казалось бы, мелочь, но очень важная. Он раздал всем сборники правил, но подчеркнул, что самое главное правило, которое мы должны соблюдать неукоснительно, – то, что мы всегда должны вести себя как должно профессиональным футболистам.

Когда мы были в США, Джона назначили капитаном, а меня вице-капитаном команды, и стало понятно, что с Моуринью мне предстоит общаться более плотно, чем с предыдущим наставником. Раньери нечасто спрашивал мнения игроков, а сейчас мы участвовали в обсуждении возможных трансферных целей и специфики тренировочного режима.

Перед тем как приобрести центрального защитника, он позвал нас к себе и сообщил, что выбрал четырех кандидатов – англичанина, итальянца, южноамериканца и Рикарду Карвалью. Мы с Джоном знали Карвалью по чемпионату Европы и считали его отличным игроком, но Моуринью опасался приглашать слишком много португальцев. Мы ответили, что ему нужно покупать лучших. Поначалу я настороженно относился к такому участию в управлении командой. Когда мой папа был ассистентом тренера в «Вест Хэме», он часто рассказывал дома о том, как игроки пытаются учить его и Харри тому, как лучше делать их работу.

– Сегодня к нам зашел игрок, – говорил он, называя его по фамилии, – и сказал, что нам надо купить того-то и того-то. Кем он, черт возьми, себя возомнил?

Кажется, чаще всего этим игроком оказывался Паоло Ди Канио. Это было совсем не свойственно нашей культуре – Паоло к такому привык, но для нас с Джоном высказывать собственное мнение было в новинку.

Питание также изменилось. Раньше мы сидели на жесткой диете из пасты, салата, рыбы и курицы, без каких-либо сладостей или «вредностей» – а сейчас к названным мной продуктам добавились печенье и даже кока-кола. Игроки ценят, когда к ним относятся как к взрослым, и Моуринью предоставляет выбор: ты можешь поступать правильно или неправильно, но поступив неправильно, знай, что я об этом узнаю и последствия будут серьезными.

Некоторые игроки испытывали его терпение. Эрнан Креспо опоздал на первую же тренировку, несмотря на то, что Моуринью специально позвонил и сообщил, что видит его основным нападающим. Его быстро сослали в аренду в «Милан». Все прекрасно знали, что произошло. Была проведена четкая линия, на которой было написано: не связывайся с тренером. Те, кто ее пересекал, не задерживались в клубе. Еще двум дорогим прошлогодним приобретениям – Верону и Муту – пришлось уйти. Себа ушел в аренду в «Интер» и уже не вернулся, а Адриан уже тогда начинал терять контроль над собой.

Иронично, что Моуринью уже решил от него избавиться, как вдруг Креспо показал себя во всей красе, и Муту было даровано прощение. Он был одним из плодов революции Абрамовича и казался неплохим парнем, хотя иногда и производил впечатление пофигиста. В своих первых матчах в сезоне 2003/2004 годов он играл очень впечатляюще, забивая с обеих ног. У него был и особый образ, проявлявшийся в общении с теми, кого он хотел впечатлить и чьего внимания желал добиться.

Ярче всего это проявлялось в общении с мистером Абрамовичем. Когда тот входил в раздевалку после игр, большинство игроков вели себя уважительно и приветливо по отношению к владельцу клуба. Муту был не таким.

– Босс, эй, босс! – кричал он, завидев Абрамовича. – Как там ваша яхта? То есть яхты, – и начинал громко смеяться, пока Абрамович не выдавливал из себя улыбку.

Довольно часто Муту о чем-то тихо беседовал с Абрамовичем в углу. Я понятия не имею, о чем они говорили, но выглядело все довольно дружелюбно. Это было вскоре после приобретения клуба, и думаю, что новому владельцу нравилось, когда к нему обращаются как к своему, но по тому, как он смотрел на Муту, было видно, что он ясно понимал, что происходит. Муту довольно часто поднимал тему вознаграждений, а Роман улыбался в ответ, хотя это и было неловко.