Между тем Тони сокрушенно напустился на Гарнера.

– Джеки, твою же мать! – указал он на «Додж». – Ты ж ведь должен был его стеречь!

– А я и стерег. Они велели мне его убрать, но ключ-то у вас. Я даже не знал, что они так быстро начнут по нему палить.

– Ты б им хоть что-нибудь сказал.

– Я пробовал.

– Пробовал? Значит, ты не нашел нужных, доходчивых слов. – Тони с неожиданной ловкостью выудил у Гарнера из кармана обертку от батончика. – Ага! «Сникерс»-то ты доел вовремя, а вот машину постеречь у тебя времени не нашлось. Не мог управиться разом и с тем и с другим? Джеки, нет, ну в самом деле, как так можно? Ну… ай-ай-ай!

– Прости, Тони, – примирительно сказал Джеки. – Я не думаю, что этих людей можно было назвать благоразумными. А с неблагоразумными, ты ведь сам знаешь, разговор не клеится.

– Тогда, значит, нечего было с ними разговаривать. Хлопнул бы их, да и дело с концом.

– Не могу же я убивать людей из-за какого-то «Доджа».

– Это «Додж» – не какой-то. Это наш «Додж».

В это время Поли, скорбно покачивая головой, нежно гладил капот автомобиля. Еще раз укоризненно глянув на Джеки Гарнера, Тони подошел к родственнику.

– Ну что тут у нас?

– Просто ужас, Тони, – горестно шепнул братик. – Обшивка сидений продрана. В покраске вмятины и дырки. Фары выбиты. Я просто не знаю, как быть.

Он был близок к слезам. Тони похлопал брата по плечищу.

– Ничего-ничего, главное, не расстраивайся. Все починим. Будет как новая.

– Правда? – с трогательной наивностью поднял глаза Поли.

– Даже лучше новой. Правда же, Джеки?

Гарнер, чувствуя, что гроза миновала, тоже выразил оптимизм:

– Ну а как же. Глаза боятся – руки делают.

Поли полез в кабину и первым делом тщательно вымел из нее стекла, после чего включил зажигание и с минуту чутко ждал, пока не убедился, что с мотором все в порядке. Тони стоял рядом с Джеки. Уиллис все еще дышал, но лишь чуть-чуть. Тони посмотрел на него сверху вниз, и у Джеки мелькнула мысль, не думает ли он довершить начатое.

– Ты как думаешь, – осторожно спросил Тони, – Паркер не станет на нас сердиться?

Паркера братья обожали и очень боялись его чем-нибудь расстроить.

– Думаю, что нет, – ответил Паркер. – Он, наверное, вряд ли даже удивится.

Тони прояснел взором. Тело Хардинга братцы шутя закинули в кузов пикапа, затем найденным в кабине обрезком шнура связали Уиллису руки и ноги и уложили, бесчувственного, рядом с неживым напарником. Затем Джеки загнал пикап в лес и оставил там, чтобы его не увидели с дороги.

– Интересно, эти парни меж собой были не родственники? – спросил Поли у брата, пока они дожидались возвращения Джеки. – Я так подумал, они типа братья.

– Может, – пожал плечищами Тони. – Братаны или побратимы.

– Жалко, что такие козлы, – вздохнул Поли.

– Это точно, – кивнул Тони. – Жалко.

На приборной доске пикапа лежала рация. Как раз когда Гарнер заканчивал прятать пикап в лесу, она ожила.

– Уиллис, – прорвался сквозь шипение статики жестяной голос. – Уиллис, как слышно? Прием.

Джеки вначале застыл, но потом решил: а отчего бы нет? В фильмах он не раз видел, как герои вызнают планы плохих парней, прикидываясь их сообщниками. Почему бы, пользуясь случаем, не попробовать то же самое.

– Уиллис слушает. Прием.

Снова голос в рации возник только после паузы.

– Уиллис?

– Да, это я. Прием.

– Кто это?

Вот черт. Тут тебе не кино – тут все позаковыристей. Хорошо бы вовремя успеть смотать удочки.

– Извините, – брякнул Гарнер. – Ошибся номером.

После этого сказать было уже нечего. Джеки отбросил рацию и заспешил обратно к братьям. А те в удивлении смотрели, как Гарнер бежит из леса бегом.

– Валим отсюда, – запыхавшись, бросил он. – К ним подмога катит.

Они не погибли.

Это первое, что понял Ангел, едва добежав до деревьев: они все еще живы. Бег через пространство между амбаром и лесом был одним из жутчайших ощущений всей его жизни. Все это время Ангел напряженно ждал… Еще вот-вот, и последует жесткий толчок; миг, когда тело словно взбрыкивает под первым попаданием; все равно что жесткий удар закаленного бойца, вслед за которым вспышка опаляющей боли и… что? Что затем? Смерть, мгновенная или медленная. Может быть, еще одна рана, и вот Луис волочит тебя по сырой траве, а ты весь скользкий от крови, и вместе с остающимся темным следом из тебя вытекает жизнь. И никаких шансов больше нет, ты просто умрешь здесь, а может, и Луис поляжет рядом… Так, что ли?

И Ангел бежал, мчался во весь дух, перебарывая инстинкт сжаться, сделаться как можно меньше, понимая, что сделать это – значит замедлиться. Выбор невелик: быть меньше или быстрее. В итоге Ангел сделал ставку на скорость. Напрягался каждый мускул. В мучительном ожидании пуль, что неизбежно должны просвистеть, лицо исказилось. Ангел знал, что попадание произойдет быстрее, чем заслышится звук выстрела, и тишина, прерываемая судорожным, навзрыд дыханием и шумом бегущих ног, утешения не привносила.

Оба они – и Ангел, и Луис – делали на бегу безумные зигзаги, внезапно меняли темп и направление, чтобы сбить с толку возможных стрелков. Вот отдаленная линия деревьев, покачиваясь, стала постепенно придвигаться ближе; так близко, что даже в сумраке можно разобрать детали коры и листвы. Дальше лес терял отчетливость, сливаясь в сплошной массив из теней и сумрака. Там, в его мшистой глубине, может дожидаться любое число стрелков, ведя мушки по траектории движения мишеней или же удерживая цель статично, в ожидании, когда мишень приблизится сама. Быть может, в секунду перед смертью в затенении удастся различить мгновенную вспышку дула – последний просверк, предваряющий окончательную тьму.

Десять метров… Пять… Три… и вот напарники уже под сенью деревьев. Упав в подлеске наземь и не успев толком отдышаться, они начали осторожно отползать от места своей высадки, стараясь производить как можно меньше шума и не допускать шелеста и предательского шевеления кустов, способного выдать их местоположение. Ангел глянул на Луиса, ползущего метрах в трех-четырех справа. Вот он приподнял руку: дескать, стоп. Где-то в вышине над головой пролетело что-то неразличимое в сумраке, но партнеры даже не стали поднимать глаз. Вместо этого они выжидали, сосредоточив внимание на лежащем впереди лесном массиве. Глаза уже попривыкли к темноте.

– Они не стреляли, – выдохнул Ангел. – Как так вышло, что они не стреляли?

– Не знаю.

Луис цепко оглядел лес, высматривая признаки движения, – любые, выдающие слежку. Ничего не обнаружилось, но он-то знал, что где-то там, среди молчащей листвы, притаились люди. Просто они так забавляются – пока.