состояли из четырех больших комнат. Квартиры эти, также с освещением и отоплением, стоили 45 рублей в месяц. Самые великолепные были квартиры «штаб-офицерские». Их было всего три, и в них, кроме всех необходимых дополнений, имелось шесть больших и светлых комнат. За пользование этими дворцами взималось 65 рублей в месяц. У командира полка через улицу был свой дом, деревянный, одноэтажный, старый, построенный еще при Александре I, по-своему очень красивый.

Мне случалось бывать в гостях у преображенских офицеров. Их офицерский дом на Кирочной был много хуже нашего. Те из наших молодых офицеров, которые не жили с родителями, обыкновенно селились в офицерском доме и чувствовали себя там очень удобно. Молодежь жила преимущественно в 1-м и 5-м подъезде. Было там шумно и непринужденно. До глубокой ночи раздавалась музыка, и на визиты дам там смотрели сквозь пальцы.

Подъезды 2, 3 и 4-й, главные, считались солидными подъездами. Там жили полковники и капитаны, люди семейные и положительные, и атмосфера там была строгая. Нужно все же отметить, что в офицерском доме полковники и капитаны жили не все. Имелись люди настолько избалованные, что считали – жить там тесно, неудобно, все слишком друг у друга на виду, и что поэтому приятнее жить на частной квартире в городе. Это были те, для которых лишние сто рублей в месяц были не деньги.

Из вышесказанного явствует, что квартирный вопрос был у нас разрешен как нельзя лучше. Главная часть офицеров жила в районе полка, в пяти минутах ходьбы от своих рот, была помещена не только хорошо, но почти роскошно, и платила за это сущие гроши.

Вопрос одежды был поставлен хуже. В старой царской армии обмундирование было дорогое и сложное, особенно в гвардии. О гвардейской кавалерии и говорить не приходится.

Когда я в 1905 году вышел в полк, в виде парадной одежды у нас была барашковая шапка с андреевской звездой и длинный мундир с косым бортом, кучерского покроя. Форма эта была введена при Александре III, который никаких лишних украшений и ярких форм не любил. Этот кучерский мундир с широкими шароварами и высокими, до колен, сапогами гармошкой, при его огромном росте, рыжей бороде и грузной фигуре, был единственной военной формой, которая его не безобразила. В его глазах эта форма имела еще одно достоинство, то, что ближе всех других подходила к русской национальной одежде. В 1908 году военный министр Сухомлинов, человек пустой и легкомысленный, убедил императора Николая II, которого убедить во всем, что не касалось ограничения самодержавия, было чрезвычайно легко, ввести в войска старую форму времен Александра II. Казалось бы, в то время имелось в нашей армии немало других нужд, которые следовало спешно удовлетворить, и много других вопросов, которые требовали скорого разрешения. Можно было бы, например, заняться увеличением числа тяжелой артиллерии или пулеметов, но с этим решено было повременить. Было спешно приступлено к переодеванию всей армии, и сколько на этот маскарад было зря выброшено казенных денег – страшно подумать. У солдат хоть нижняя часть туловища осталась неприкосновенной. Офицерам же всю парадную форму пришлось переменить с ног до головы. На головы вместо барашковых шапок надели кивера с белыми султанами, у которых единственное оправдание было то, что они исторические. «Кто кивер чистил, весь избитый»… и «Веют белые султаны, как степной ковыль»… Но ведь историческими были в свое время и петровские треухи, и павловская пудра и косы… Туловище одели в тесный, короткий двубортный мундир, с двумя рядами пуговиц. В парадных случаях на этот мундир нацеплялся красный лацкан.

Старые мундиры всем пришлось выбросить, так как переделывать их на новые было невозможно. Пришлось выбросить и шаровары. При старой форме они носились очень широкие. При новой – это были почти рейтузы. Пришлось выбросить и сапоги. Сапоги шагреневые или лакированные, с твердыми голенищами, которые носились в коннице, были у нас не в чести. Когда в 1890-х годах великий князь Константин Константинович командовал Преображенским полком, он завел моду на длинные, мягкие лакированные сапоги, которые на ноге делали множество складок, наподобие неправильной гармошки. Когда эти сапоги натянешь на деревяннную колодку, а иначе как на колодке их нельзя было держать, сапог длиною получался больше метра. Носили эти сапоги с довольно высокими каблуками. При введении новой формы эти сапоги также пришлось выбросить, так как к новому мундиру они не подходили. С новым мундиром стали носить обыкновенные полумягкие лакированные сапоги, с двумя или тремя складками.

После введения новой формы комбинации офицерской одежды получились следующие. В зависимости от случая офицер мог облечься в парадную форму, что означало: кивер с белым султаном, мундир с красным лацканом, эполеты, нагрудный знак (сначала он существовал только в Петровской бригаде; кажется, в 1910 году его ввели во всей пехоте), ордена, у кого были, серебряный пояс, так называемый «шарф», шаровары, высокие сапоги, белые замшевые перчатки и, конечно, шашка, которая носилась всегда. За парадной шла «караульная форма». Это означало: кивер, но уже не с султаном, а с помпоном, мундир без лацкана, погоны, шаровары и высокие сапоги. Нагрудного знака не полагалось, но зато носился револьвер, на ремне под шарфом и с серебряным шнуром вокруг шеи. Существовала еще «обыкновенная форма». Она надевалась при явке начальству, преимущественно для разносов, в церковь, на панихиды, вынос плащаницы и т. п. Состояла она из того же мундира без лацкана, кивера с помпоном, при нагрудном знаке, шароварах и высоких сапогах. Была еще «бальная форма». Тот же мундир без лацкана, кивер с помпоном, длинные штаны и маленькие лакированные ботинки. Эту форму, довольно элегантную, можно было надевать и на парадные обеды.

Вместе с киверами и лацканами в 1917 году отошел в историю русский офицерский сюртук, одежда очень несовременная и для ношения очень неудобная, но с которой связано много воспоминаний. На Бородинском поле на скамейке в расстегнутом сюртуке сидел Кутузов. На военном совете в Филях в сюртуке был начальник штаба Беннигсен. В сюртуке с огромными по тогдашней моде эполетами, нарисован Тенгинского пехотного полка поручик Лермонтов. В «Герое нашего времени» штабс-капитан Максим Максимыч по Военно-Грузинской дороге идет за повозкой «в сюртуке без эполет». Была и такая форма, и носилась очень часто, так как погон тогда не существовало. Во времена Николая I и раньше воротники на сюртуках носили очень высокие, но с прямыми острыми углами. Застегнутый на все крючки, такой воротник сплошным хомутом охватывал шею и подпирал щеки. Зато сюртук разрешалось расстегивать, чем тогдашние офицеры и пользовались. Чтобы высокий воротник не