очередным выстрелом, только чуть дальше. А потом они стали появляться густо и часто, с интервалом в четыре секунды. Ровно столько требовалось на перезарядку пушки.

Снаряды рвались не просто на палубе крейсера, а засыпали именно его бак. Конечно, калибр несерьезный. Бризантность у пороха оставляет желать лучшего. Ручная противопехотная граната с незначительным количеством осколков, что характерно для такой начинки. Но когда они рвутся с интервалом в четыре секунды на маленьком пятачке… Да еще и в непосредственной близости от орудий, вокруг которых крутится три десятка человек ничем не прикрытой обслуги… Тут уж беды не миновать.

Со следующим залпом крейсер замешкался. Да и залпа не вышло. Гулко рявкнул один-единственный выстрел. И вновь позади Бориса раздались крики, стенания и проклятия. Опять треск разрываемого дерева. Команды капитана и офицеров.

Только Измайлов ничего этого не слышал. Все его сознание затопила нескончаемая и выламывающая боль. Красной пелены не было, перед взором все плывет, словно он смотрит в окно, заливаемое ливнем. Какой-то шум на периферии. Но что там, как и из-за чего, не понять. Да и не старается он вникать в происходящее.

Опять прилетело. Только в этот раз осколок впился в спину. Странное дело, все, что выше пояса, буквально заполнило болью, а нижняя часть словно отсутствует напрочь, вообще не ощущается. Может, его попросту разорвало надвое? Господи, больно так, что он выдает на одной протяжной ноте нескончаемое, выворачивающее и зубодробительное: «Ы-ы-ы-ы-ы-ы!!!» – а в голове одновременно с этим роятся какие-то непонятные рассуждения.

И тут по телу пробежала теплая и невероятно приятная волна. Он даже задохнулся от неожиданности и поймал себя на том, что его естество вдруг вздыбилось. Ч-черт! Эдак на эту штуку и подсесть можно. Осмотрел себя – никаких болезненных ощущений. Пощупал поясницу, что-то кольнуло в спину. Вынул из-под рубахи осколок чугуна. На этот раз значительно меньше прошлого. Нужно будет тоже сохранить для коллекции. Второй раз расходится краями с костлявой.

– Чего разлегся, русский! К орудию! Поторапливайся!

Не боцман. И не офицер. Майкл. Подносчик второго орудия. Мужик здоровый. Подхватил парня под мышки и одним рывком поставил на ноги. Толчок в спину в направлении пушки. Нос крейсера в дыму от выстрелов, звук которых донесся одновременно с очередным взрывом у трубы, под аккомпанемент уже привычных криков, стонов и брани.

– Да шевелись ты! – И опять толчок в спину.

– Снаряд, – поведя шеей, отозвался Борис.

– В стволе, – сообщил заряжающий.

Хм. Не Фрэнк. Дин. Он так же из обслуги второго орудия. Крепко же их накрыли. Л-ла-адно. Поглядим, чем это аукнется лягушатникам. Не то чтобы ему было жаль погибших и раненых. Они ему никто и звать никак. Да и занимаются поганым делом. Ну вот не мог одобрять Борис наживу за счет тех, кто зарабатывает честным трудом. И плевать на войну, на необходимость морской блокады и подрыв экономики противной стороны. Каперы делают это не ради своей страны, а из-за личной выгоды.

Вот эти – и вовсе англичане, далекие от интересов королевства солнечных итальянских островов. Их интересует только патент, дающий право на легальное пиратство. Возможность наладить сбыт по относительно честной цене и получить безопасную базу для стоянки.

Да, он с ними. Но только потому, что пока не может соскочить. Оно вроде и член команды. Но в то же время за ним постоянно присматривают. Даже в увольнительную ходит с неизменным сопровождением. Выгоден он капитану и команде. Вот и возятся с ним.

Все эти рассуждения прошли фоном, пока Измайлов ловил в прицел француза и отрабатывал маховиками, наводя орудие. Выстрел! Клацанье открываемого затвора. Звон вылетевшей на палубу латунной гильзы. Шорох загоняемого в ствол патрона. Сытое «клац» запираемого казенника. Легкий толчок в плечо.

После лечения артефактом как-то обострились все чувства, и он слышит и чувствует вибрацию орудия, четко понимая, что это означает. Но полагаться только на чувства нельзя. Нужна команда. Заряжающий касается плеча, что говорит не столько о подготовке орудия, сколько о том, что можно стрелять и обслуга не окажется на пути откатившегося орудия.

Гранаты полетели во француза с прежней методичностью метронома. Четыре секунды на выстрел, восемь на то, чтобы гостинец достиг цели. Борис по-прежнему стрелял, не дожидаясь результатов, укладывая снаряды четко туда, куда нужно. С поправкой на их разброс. Впрочем, как уже говорилось, у пушки Дубинина он небольшой.

Обстрел вышел настолько интенсивным, что главный калибр крейсера вынужден был замолчать. Зато дистанция сократилась, и в дело вступила противоминная артиллерия, расположившаяся на мостиках. Оно вроде и несерьезно. Сорок семь миллиметров. Но граната она и есть граната. Тем более что падали они довольно близко от «Розы», а парочка даже попала.

А молодец командир крейсера, вдумчиво подошел к подготовке экипажа. Конечно, процент попадания не превышает и десяти. Но, во-первых, это отличный результат. А во-вторых, учитывая их скорострельность и количество, неприятностей они могут доставить изрядно.

– Русский, можешь достать мостики? – окликнул его лейтенант Абрамс.

– Сэр, как вы себе это представляете? – удивился Борис.

Нет, будь у него оптика, то не вопрос. Но он-то стреляет с открытого прицела. Получается накрыть определенный участок палубы – так и тому радуйтесь. Но нет. Чем больше есть, тем больше хочется.

– Нужно заткнуть их сорокасемимиллиметровки, – безапелляционно заявил лейтенант.

В ответ на это Борис только плечами пожал. Мол, я, конечно, попробую, но результат не гарантирую. Так оно и оказалось. Мимо цели снаряды не уходили. Тем более учитывая еще больше сократившуюся дистанцию. Но попасть именно по мостикам не получалось. Что неизменно констатировал Абрамс, наблюдавший за работой Измайлова с помощью мощного бинокля.

А посему они добились лишь одного. Французы смогли перевести дух и вернуться к трем носовым орудиям главного калибра. Пока их в очередной раз от них отгоняли, лягушатники успели произвести пару дружных залпов, а потом еще три разрозненных выстрела, получив в актив одно попадание, из-за которого еще и пожар начался.

Хм. Кстати, Борису так же удалось устроить возгорание на носу. Он продолжал садить один снаряд за другим, и преследователям никак не удавалось справиться с возгоранием, которое все больше набирало силу. Настолько, что противоминные пушки начали сильно мазать из-за дыма, застилающего им обзор.

И тогда французский капитан принял решение развернуться под углом, чтобы задействовать бортовые и кормовое орудия. Добиться попаданий ему не удалось. Борис же получил возможность засыпать гранатами его палубу. На этот раз площадь была куда больше, а эффект меньше. Однако на точности стрельбы противника это все же сказалось.

В общей сложности огонь велся из восьми стволов. Но противник добился только одного