– Отсюда взял, – сказал он. – Это записная книжка Попакакиса. Коллега, – попросил он, не поднимая глаз, – ничего пока не могу объяснить. Дайте мне сутки! Только двадцать четыре часа без вопросов. Потом сам приду. Не моя епархия, конечно, но очень вам советую присовокупить этот блокнот к делу о похищении девочки с жабрами и к делу о пропаже Инны Ялиной. Чтобы получить разрешение на обыск квартиры и офиса адвоката с изъятием всей его документации, в том числе из компьютера.

– Прохор Аверьянович, вы меня пугаете! – ухватился за блокнот Колпаков. – Вы что, пристрелили этого адвокатишку?

Домой Самойлова подвез оперативник Колпакова. Кое-как взобравшись на второй этаж, Прохор Аверьянович вошел в квартиру, сразу же направился в спальню и рухнул в одежде на постель. Гоша бросился к нему и стал рыться в карманах – залез в брюки, потом зашарил по рубашке.

– Что ты делаешь? – спросил Самойлов, когда Гоша перевернул его на спину, пытаясь стащить пальто.

– Таблетки ищу. Валидол, нитроглицерин, что вы в рот кладете, когда припечет?

– Прекрати, – отмахнулся Самойлов.

– Но вы же белый весь и глаза совсем тоскливые.

– Посмотри на себя. Ты вообще синий, а о глазах я лучше промолчу.

– Так это у меня от страха, – Гоша присел на кровать. – Давайте хоть подушку подложу под голову.

– Подложи.

Разглядывая профиль Гоши, Самойлов думал, как все же легко и удобно быть молодым.

– А ботинки снять можно? – повернулся Гоша к нему анфас.

– Ботинки не тронь. Чаю сделай. Крепкого и сладкого.

– Так все готово, – вскочил Гоша. – Нести?

– Я в кухню приду, – сел Самойлов.

Он медленно разделся, накинул халат, нашарил ступнями шлепанцы у кровати. Краем глаза заметил несколько коробок у двери в кладовку. Заглянул. Гоша зачем-то переставлял там вещи.

– Докладывай, – кивнул он уже на кухне, усевшись на свое место в углу.

– Нашел я мальчишку! Фотография делалась для газеты. Статья о беспризорниках, счастливо нашедших свой новый дом – приют для бездомных детей. Нашел организацию, которая содержит приют и устроила его усыновление в американскую семью. Два года назад тот отбыл с родителями по новому месту жительства.

– Инвалид? – спросил Самойлов.

– Никаких данных нет. Нормальный пацан, сирота после лишения родительских прав двух алкоголиков. А теперь – самое интересное. Организация, которая занималась оформлением документов…

– Христианский Красный Крест, – кивнул Самойлов.

– Вы уже… – опешил Гоша, но быстро взбодрился. – Вы знаете, чью подпись я нашел в этой организации?

– Адвоката Попакакиса, – опять испортил сюрприз Старик.

– Ладно! – не сдавался Гоша. – Может быть, вы знаете, куда капают благотворительные взносы для этой организации?

– В банк… Подожди, Колпаков говорил, вылетело. Что-то знакомое… – задумался Самойлов.

– Еще какое знакомое! – Гоша кивнул в сторону коридора.

– В банк «Альтаир», – вспомнил Прохор Аверьянович. – Куда ты киваешь? На мою кладовку? «Рабочая группа „Альтаир“? Ты думаешь?

– А что тут думать, если я прогнал все по слову «Альтаир». Сухой остаток такой! Координаты местонахождения «Рабочей группы „Альтаир“ мне так и не удалось обнаружить – всю информацию предлагается отсылать по электронному адресу, номер факса прилагается. Зато я узнал, что сама группа была создана как раз два с половиной года назад как финансовая ячейка для подготовки президентских выборов. А знаете, что находилось в перестроенной квартире три года назад?

Самойлов, насупившись, смотрел на щербинку в столе с растерянностью потерявшего мысль человека.

– Штаб «Поющих вместе»! – гордо доложил Гоша.

– Что это такое? Это шутка или название ансамбля? – заинтересовался Самойлов.

– С вами невозможно разговаривать! – вскочил Гоша.

– Не надо со мной разговаривать на тему банка «Альтаир». Это отвлекает от основного дела.

– Отвлекает? У вас за стенкой помещение, в котором находится отделение банка или его секретный отдел по отмыванию и перекачке денег. Тех самых денег, которые сознательные организации и просто физические лица направляют на нужды благотворительных детских организаций на счет Христианского Красного Креста! – воскликнул Гоша.

– Совпадение, – пожал плечами Самойлов. – Я не собираюсь сейчас заниматься махинациями этой рабочей группы только потому, что ее запах просачивается в мою кладовку. Тем более что контора эта уже сворачивается. Через месяц и запаха не останется от «Рабочей группы „Альтаир“.

– Но вы же платите лишние деньги за электричество! – возмутился Гоша.

– Не обеднею, – отрезал Старик.

– У вас забрали целую комнату!

– А мне нравится моя кладовка. Послушай, мальчик. Не лезь в эту нору, в ней плохо пахнет. Лучше заняться тем, что ты умеешь делать профессионально. Розыском пропавших, например. И поверь опыту старика, пережившего несколько политических перестроек. Нельзя соваться в подобные структуры безнаказанно. Если ты прав в своих подозрениях и эта рабочая группа действительно является нелегальным отростком финансовой структуры, созданной на время подготовки выборов, – это не наше дело.

– Согласен. Но вместе с этим банк «Альтаир» еще как-то связан с Христианским Красным Крестом! Что это значит, вы понимаете? Для Креста это означает добротную «крышу» и сохранность денег! А «крыша-то» организована, как и банк, кем-то из правительственных структур как подставная фирма для финансовых махинаций!

– Именно это я и хотел тебе сказать. Я рад, что ты все правильно понял, – Самойлов встал. – В нашу задачу не входит ловить организатора финансовых махинаций. Хватит занимать время ерундой. У меня есть работа. Я должен найти вьетнамку Саию Чен, шестипалую карлицу Инну и мальчика Антона. Если по ходу этих поисков удастся разорить структуру, которая переправляет тела или живых людей доктору Хи, это будет самой большой мне наградой. Но! – Он поднял указательный палец и не позволил Гоше перебить себя. – Через двадцать три часа, если я не найду труп адвоката Попакакиса, я вынужден буду отвезти в уголовку пистолет и девочку Леру для дачи показаний.

– Леру?… В уголовку? А если адвокат жив и просто скрывается где-то? – вскочил Гоша.

– Ты знаешь мою позицию, – кивнул Старик. – Найду его живым, порадуемся вместе.

– С чего начнем поиски? – уныло спросил Гоша.

– Я лично иду спать на три часа, а тебе неплохо бы показаться в фирме.

– Я никуда не поеду, – категорично заявил Капелюх. – Я ее дождусь.

Конечно, Самойлов не заснул. Он лежал затаившись, мечтая свести глубину вдохов и выдохов до минимума хладнокровной рептилии, которая умеет останавливать на зиму сердце и вмерзать в лед. Он слышал, как около пяти утра Лера открыла дверь. Гоша вышел в коридор.