– Он мой брат, – отвечаю я. А затем погружаюсь в темноту.

Есть темнота, которая мне знакома. Нежная и теплая. Безопасная. И я ее не боюсь.

Но эта тьма – дешевая подделка той, знакомой. Она лишает меня моего видения, мужества и рационального мышления. Это такая тьма, которая ослепляет, заставляет небо и мир казаться бесконечными, а меня – крошечной.

Я не могу так передвигаться по туннелю.

– Мне придется обратиться, – шепчу я Уэсу, который стоит прямо за мной. Я сделала всего три или четыре шага от подножия лестницы, прежде чем остановиться.

Мои слова звучат немного приглушенно, что заставляет меня подозревать, что пещера не простирается слишком далеко над нашими головами и что она не выложена камнем.

Уэс бормочет свое согласие.

– Я могу нести сумки левой рукой.

Когда я ничего не говорю, он чувствует мою нерешительность.

– Все нормально. Правда.

Я уверена, что его раненая нога не согласилась бы, но, поскольку другого выхода нет, я снимаю обувь и одежду и запихиваю их в свою сумку. Принц, конечно, не может видеть меня в здешней темноте. Я протягиваю ему сначала его сумку, потом Элоса и свою. Как только я чувствую, что он крепко сжимает их, одну перекинув через спину, я отпускаю и вытягиваю магию из воздуха вокруг себя, тело сжимается и вытягивается, когда в фокусе появляется туннель.

Запахи этих людей и моего брата обрушиваются на меня, как волна на скалы. Дорожка длинная и узкая, вероятно, не шире, чем ширина рук. Как я и подозревала, стены и земля сделаны из утрамбованной земли.

Никто не знает, как далеко простирается туннель, но это путь, которым пришел мой брат – единственный. Вперед. Я иду дальше, мои рысьи лапы бесшумно ступают по грязи.

Быстро становится очевидным, что Уэс движется не в хорошем темпе, даже учитывая его травмы. Я отступаю назад и прикасаюсь носом к его свободной руке, и он вздрагивает так сильно, что ругается, без сомнения, задев рану от стрелы.

– Прости, – шепчет он. – Я ничего не вижу.

Я располагаюсь достаточно близко к нему, чтобы он мог положить руку мне на мех. После этого, я веду нас через туннель.

Невозможно сказать, как долго мы там пробудем. Может быть, несколько часов, или так кажется. Мои нервы полностью на пределе из-за зияющей, наполненной тишиной пустоты впереди, и наших прерывистых движений, и руки, обжигающей мою спину. Я преодолеваю беспокойство, движимая осознанием того, что каждый шаг приближает нас к Элосу, и каждая потраченная впустую минута вполне может уменьшить наши шансы на его спасение. У его похитителей, вероятно, были какие-то фонари или факелы, чтобы направлять их, потому что в туннеле слабо пахнет дымом.

Когда, наконец, мы добираемся до противоположной лестницы, голод скребет стенки моего желудка. Я останавливаюсь и превращаюсь обратно в человека, хватаю свой рюкзак у ничего не подозревающего Уэса и одеваюсь так быстро, как только могу, в черное.

– Лестница впереди, – говорю ему, приготовившись. – Я не знаю, где они и будет ли там кто-нибудь. Это опасно.

Я колеблюсь, прежде чем сделать предложение, я обдумываю свои движения. – Тебе не обязательно идти со мной. Ты не привязан к нему, как я. И если мы не выберемся из этого, некому будет принести звездную пыль вашему народу.

– Я бы все равно не вернулся в Тилиан без тебя, – отвечает Уэслин. – И если ты думаешь, что я останусь, то ты действительно совсем меня не знаешь.

С этими словами он протискивается мимо меня и ведет меня вверх по лестнице, нащупывая ногой каждую ступеньку, судя по звуку. Я отчаянно боюсь за него, но не могу отрицать, что испытываю облегчение от того, что мне не придется сталкиваться с этим в одиночку. Я натыкаюсь на его спину наверху.

– Я собираюсь надавить и надеюсь, что она откроется, – объясняет он так тихо, что слова почти теряются. – Как только мы выйдем, беги в укрытие.

Я вроде как хочу указать, что я последний человек, которому нужны инструкции о том, как избегать обнаружения и искать убежище, но я просто бормочу свое согласие. Мы ждем несколько мгновений, напрягаясь, чтобы услышать какое-нибудь движение наверху, но до нас ничего не доходит.

– На счет три, – говорит он наконец. – Раз, два…

Заслонка над лестницей распахивается, и мы с Уэслином вылетаем из туннеля. Солнечный свет ослепляет после непроглядной тьмы, и это битва за то, чтобы держать мои веки открытыми достаточно долго, чтобы найти убежище. Мы все еще окружены деревьями, слава судьбе. Как только он закрывает вход, я хватаю его за руку и тяну за ближайший ствол.

Мы долго стоим там в тишине, напряженно прислушиваясь к любым признакам приближения. По мере того, как течет время, мы ясно понимаем, что за нами никто не идет, я осознаю, как тесно мы прижаты друг к другу и что он не отпускает. На моих щеках появляется румянец.

– Я думаю, мы в безопасности, – шепчет он. Его дыхание, кажется, немного участилось, но я полагаю, что это из-за нашего безумного рывка из туннеля.

Киваю и опускаю руку.

– Я собираюсь разведать окрестности.

Оставив его держать рюкзак Элоса, я оглядываюсь вокруг нашего дерева, напряженно прислушиваясь, не появится ли еще кто-нибудь. Ели здесь расположены дальше друг от друга, и многие из них слишком тонкие, чтобы за ними прятаться. Я замечаю одну хорошую ель на небольшом расстоянии и беру себя в руки, затем обегаю ее, пытаясь сориентироваться.

Мы близко к опушке леса; деревья прямо впереди. Земля, покрытая травой, поднимается вверх, переходя в пологие холмы, окружающие основание гор Дикани. Мы перемещаемся на север, дальше, чем место нападения кэгара. Я нахожу следующее дерево на вершине холма впереди и бегу вверх по склону, дыхание перехватывает в горле, когда я ложусь на землю, а затем выглядываю наружу.

Передо мной расстилается обширная открытая местность, плавно изгибающаяся, где должны пастись стада карибран с изогнутыми бархатистыми летними рогами. Вместо этого холмы пусты, покрыты скудной растительностью и в подавляющем большинстве коричневого цвета. Этот оттенок неуместен в дикой местности, такой пышной и заросшей, как Долина, и его определенно не было здесь, когда мы жили тут с братом. На самом деле, судя по расположению гор на севере и западе, и кусочку реки, едва виднеющейся далеко-далеко на востоке, я бы предположила, что мы близки к тому месту где…

Мои мышцы напрягаются, когда правда наконец доходит до меня.

Здесь раньше был Каэла-Ридж.

Древние деревья и разросшаяся зелень. Город-призрак с деревянными домами и мостами, которые часто преследуют мои сны своими неясными образами. Все это исчезло.

Эта рощица, где я прячусь, неестественна. Лес должен простираться немного дальше. Мой взгляд останавливается на темном прямоугольном строении, венчающем невысокое плато вдалеке, расположенное ближе к подножию гор. Отсюда оно кажется крошечным, но на самом деле должно быть довольно большим. Крадучись вдоль опушки леса, я осматриваю землю в поисках следов от ботинок, пока мои подозрения не подтвердятся.