Артем сам удивлялся тому, насколько ясно работает у него голова. Он словно бы сумел отдалиться от того, что здесь произошло, стать сторонним наблюдателем, отложив составление планов мести на потом, когда он окажется в относительной безопасности.

Но перед тем как уйти, Артем осторожно взял ключи, стараясь при этом не измазаться в крови, вытащил из кармана носовой платок и аккуратно завернул в него связку. Проверив, не выступила ли на платке кровь. Артем сунул ключи в карман.

Теперь ему оставалось только надеяться на то, что это был единственный в окровавленной комнате предмет, указывавший на него. Можно было уходить, но едва Артем собрался это сделать, как вдруг кто-то за его спиной присвистнул и сказал:

– Ни фига себе!

– Я же просил тебя не заходить сюда, – не оглядываясь, сказал Артем.

– Не бойся, я никому не скажу, – отозвался за его спиной Мамаев.

– Чего не скажешь?

– Что ты ее замочил!

– Ты что?

– Я же вижу! Замочил, так и скажи. Я ведь свой – Да ты что? – Артем повернулся и неожиданно схватил Мамаева за горло. – Ты что, и вправду думаешь, что это я ее прикончил?

– Ничего я не думаю, – прохрипел Мамаев, – смотри сам. Ты заходишь в квартиру, и тебя нету А потом я иду следом и вижу тебя, а рядом с тобой женщина в луже крови. Ничего себе дело на десять минут!

– Да я тебя сейчас и вправду удавлю! – зашипел Артем. – Будешь рядом с ней лежать Падаль, вот ты кто!

Лицо Рахмета посинело.

– Смотри! – захрипел вдруг он. – Смотри, у тебя руки в крови!

Артем отбросил его к стене так сильно, что Мамаев чуть не упал, и принялся внимательно рассматривать обе свои ладони. Крови нигде не было видно.

– Ты что? – он удивленно досмотрел на Рахмета. – Где кровь?

Тот угрюмо стоял у стены и потирал горло, а потом вдруг посмотрел на Артема и сказал:

– Теперь верю, что это не ты ее прикончил.

– Почему? – вскинул брови Артем.

Рахмет закашлялся и ответил:

– Потому что если бы ты ее убил, то при утих словах ты и меня придушил бы тоже. А раз ты меня отпустил, значит, не ты.

Рахмет поднял голову, словно гордясь тем, что вывел такое сложное умозаключение.

И в этот момент со стороны улицы донесся вой милицейской сирены. Артем не ошибся: против него проводилась тщательно спланированная операция. Следовало срочно уходить.

Они успели разминуться с милицией. Никто их не видел. Вскоре они уже ехали в троллейбусе и оба боялись хоть слово сказать друг другу.

* * *

Рахмет Мамаев настаивал на том, что им срочно нужно мчаться в аэропорт, пока никто не бросился искать именно их, но Артем оставался непоколебим. Ему обязательно нужно было попасть в медицинский центр. Он удивлялся собственному самообладанию: голова работала четко, руки не дрожал.

– К черту! – кричал Рахмет.

– Больше никаких неприятностей не будет! – твердо говорил Прищепов. – Я только загляну на минутку в регистратуру, и все. Возьму одну справку.

– Эта девушка работала в медицинском центре? – спросил наконец Мамаев.

– Да. И я не стану скрывать – мне кажется, что ее убили из-за меня.

– Ну хорошо, – сдался наконец Рахмет, – не зря же мы рисковали.

Однако все получилось далеко не так тихо и мирно, как им хотелось бы. Сначала все и вправду шло в соответствии с расчетами Артема.

Когда он сунул голову в окошко регистратуры и попросил карточку, молоденькая девушка в белом халатике очень доброжелательно ему улыбнулась и спросила, как его фамилия. Артему оставалось только назваться – Александр Бондарович. Девушка кивнула и принялась рыться в своих карточках, которых было множество.

– Вам бы компьютер, – посочувствовал ей Артем, – так ведь с ума сойти можно.

– Обещали, – отмахнулась девушка, – да что толку.

Внезапно лицо ее изменилось. В руках она держала какую-то бумажку.

– Извините, – сказала она и опять улыбнулась, но на этот раз совершенно по-другому, натянуто и официально, – вам нужно пройти в кабинет к директору. Ваша карточка у него.

– У него? – переспросил Артем, предчувствуя недоброе. – Но почему?

– Не знаю, – покачала головой девушка, – вам нужно пройти к директору. Он вам все объяснит.

Наверное, вам опять нужно пройти медкомиссию.

Вы давно были у нас последний раз?

Она отвернулась, давая понять, что разговор окончен.

Артем Прищепов вышел на улицу и наскоро пересказал Мамаеву содержание разговора. На сей раз он уже не скрывал от него просьбу Банды.

– Ничего не понимаю, – недоуменно пожал плечами Артем, – никогда еще директор не занимался делами больных. Я же сам состою на учете в этом центре.

– Может быть, уйдем, пока не поздно? – спросил Мамаев. – Мне кажется, соваться сейчас туда – это все равно что засунуть голову в мясорубку. Пошли отсюда, Артем, точно тебе говорю. Хватит с нас и того, что мы оказались в квартире с трупом.

Но Артем был не из тех людей, что быстро отступают перед трудностями. В его голове уже возник план. Когда он в двух словах объяснил Мамаеву, что тому придется сделать, тот с тревогой огляделся, тяжело вздохнул, но отказываться все-таки не стал. В нем проснулся бывший военный.

– Тогда действуй, – хлопнул его по плечу Артем и сразу же отошел в сторону, чтобы не маячить у всех на глазах в компании с Мамаевым.

После этого наступила очередь Рахмета выступить на сцену. Он подошел к окошку, от которого только что таким разочарованным отошел Артем, и небрежным тоном произнес:

– А ну, милочка, позови-ка главного, да живо!

Девушка с недоумением подняла на него глаза и спросила вежливо, но не скрывая своего отвращения к восточному облику Рахмета:

– Что вам нужно, гражданин? Уходите! Вы мешаете мне работать.

– Директор нужно, вот что! – утрируя кавказский акцент, сказал Рахмет. – Зови сюда директора своего, бегом зови.

– Вы с ним договаривались о встрече? Он вас ждет? – изо всех сил стараясь оставаться вежливой, спросила девушка. – Прошу прощения, но если вы с ним не договаривались, то вам лучше сейчас отсюда уйти. Николай Александрович очень занят и без предварительной договоренности ни с кем встречаться не станет. Понятно?

– Это ты меня не поняла, дорогая, – Рахмет постарался наклониться к девушке как можно ближе и чуть ли не по пояс просунулся в окошко. – Коле-то твоему гомон грозит. Органы-то все узнали. Если сейчас что-нибудь не предпринять, все сядем.