– Да ну их, в самом деле… – согласилась Аля. – Вы совершенно правы, Елена Петровна. Буду я еще из-за каких-то идиотов себе нервы трепать! Только я не понимаю, зачем мне Катька в сумку шарфик свой подбросила?

Зотову и саму очень сильно волновал этот вопрос. Было очень странно, что Мухина ухитрилась сама себя так нелепо подставить. Неужели она на сто процентов была уверена в своей безнаказанности? Или это кто-то подставил ее саму? Плохо было и то, что, если за Алевтиной наблюдают, Катя Мухина наверняка уже знает, что ее тоже пасут, и теперь в срочном порядке собирает чемоданы. Нужно было поторопиться в местное отделение милиции и договориться о том, чтобы Мухину успели перехватить на выезде из города. Если она не сбежала гораздо раньше, когда узнала, что Клим с Алевтиной собираются позвонить в милицию.

– Мне пора, деточка, – заторопилась Елена Петровна. – Во сколько, ты говоришь, у тебя роспись?

– В половине пятого, – сообщила Аля.

– Ты не возражаешь, если я на минутку загляну тебя поздравить?

– Конечно, я буду только рада! – с жаром воскликнула Алевтина.

– Вот и хорошо, – широко улыбнулась Елена Петровна, крепко обняла Алю, поцеловала ее в щеку и торопливо направилась в сторону города. У калитки она обернулась, задумчиво посмотрела на Алевтину и помахала ей рукой.

Аля помахала в ответ, сорвала с дерева спелое наливное яблочко, обтерла о халат и с наслаждением откусила кусочек. Вот и все, подумала девушка, все кончилось, теперь никаких преград для счастья не осталось.

К двум часам дня охранник Ивана Аркадьевича привез все необходимое. Увидев свой свадебный наряд, Алечка задохнулась от восторга: узкоскроенное платье из серебристой парчи, расшитое жемчугом, и длинный шлейф легкого, как облако, мерцающего шифона, туфли, перчатки, фата, жемчужное ожерелье… Но это были еще не все сюрпризы, что приготовил для нее Иван Аркадьевич: вместе со свадебным нарядом к Алевтине был доставлен хамоватый молодой человек с большим крашеным чубом и баками – стилист. К половине четвертого она была готова и стояла посреди гостиной, боясь пошевелиться и стряхнуть с себя ослепительную красоту. Удивительно, она почти не нервничала, разве что совсем чуть-чуть дрожали колени, и сердце в груди танцевало вальс.

К дому подъехала машина, длинный белый лимузин с колечками на крыше, украшенный спереди композицией из белых роз. Алевтина глубоко вдохнула, поправила вуаль и, подхватив шлейф, вышла на улицу. Стилист помог ей спуститься с крыльца, довел до лимузина и открыл заднюю дверь. Аля заглянула в салон: за рулем сидел незнакомый усатый мужчина в темном костюме и дружелюбно улыбался.

– Садитесь. Меня Иван Аркадьевич Варламов за вами прислал, – объяснил водитель. Аля улыбнулась в ответ, села на мягкое светлое сиденье и откинулась на спинку. В салоне было прохладно, звучала спокойная ненавязчивая музыка, приятно пахло кожей.

Машина плавно тронулась с места. Аля обернулась и посмотрела в заднее стекло. Скромный домик гробовщика, крылечко, увешанная плодами яблонька, снятая с петель калитка… Две недели, как целая жизнь. Она уезжала от страха и отчаяния в любовь и счастье…

– Простите, – вдруг очнулась Аля, и сердце в ее груди глухо стукнуло. – Простите, как вы сказали? Иван Аркадьевич Варламов?

– Ну да, режиссер, – кивнул водитель. – Он по фамилии не представлялся, но я сразу его узнал, хоть он и постарел сильно. Замуж, значит, выходите? Кавалер-то хоть достойный?

– Достойный, – задумчиво улыбнулась Алевтина, удивляясь, почему сама не узнала его. Конечно, это был режиссер Варламов, только с бородкой, с усами и в очках. Но как он оказался хозяином рыболовной базы? Теперь она вспомнила и то, где видела его дворецкого. Полгода назад она случайно попала на спектакль в новый экспериментальный театр. Спектакль оказался абсолютной дрянью, но совершенно точно – дворецкий Ивана Аркадьевича играл в постановке какую-то второстепенную роль. Что за ерунда? Выходит, он был профессиональным актером? У Алевтины голова пошла кругом: она решительно ничего не понимала.

– Кстати, чуть не забыл, – стукнул себя по лбу водитель. – Это же надо, склероз. На полу, рядом с вашим сиденьем, пакет, в нем папка. Иван Аркадьевич просил вам это передать и просил, чтобы вы обязательно ознакомились с содержимым папки перед бракосочетанием.

– Спасибо, – растерялась Алевтина, вытащила из пакета плотную картонную папку, положила на колени, развязала шелковые тесемочки.

Машина резко затормозила.

– Что случилось? – шепотом спросила Аля, вытянула шею и посмотрела в окно. Поперек дороги на боку лежал перевернутый автобус «пазик». Стояла машина с ГИБДД с включенной мигалкой и строительный кран.

– Не объедем, – напряженно сказал водитель.

– Господи, я же в ЗАГС опоздаю! – испугалась Алевтина, заерзала на сиденье, папка соскользнула с ее колен на пол, и из нее выпало несколько печатных бумажных листов. Аля нагнулась за ними, собрала листы в стопочку, выпрямилась и потрясенно уставилась на титульный лист, не веря собственным глазам.

– Да не волнуйтесь вы, успеем, – глядя на ее побледневшее лицо в зеркало заднего вида, попытался успокоить ее водитель. – В запасе время еще есть. Раз кран пригнали, значит, ждать не так уж и долго. Расслабьтесь пока и получите удовольствие от последних минут свободной жизни.

Расслабиться не получилось. Аля перевернула следующий лист и погрузилась в чтение.

Душный холл ЗАГСа понемногу пустел. Совсем недавно здесь толпился народ. Возбужденные невесты, упакованные в кружевные занавески, заторможенные женихи, свидетели с красными шелковыми лентами, кудахтающие мамочки в гипюре, с озабоченными перепуганными лицами, суровые поддатые папаши. Молодожены, счастливые и довольные, распив с гостями бутылку теплого шампанского, отправлялись праздновать торжество, освобождая парковочные места перед ЗАГСом.

Клим усиленно потел, комкал свадебный букет и нервно теребил галстук. Стрелки круглых настенных часов приближались к половине пятого, а Алевтины все не было. Неподалеку от него особнячком стояла полная усталая женщина с хилыми астрами. Клим заметил ее сразу же, как только вошел. Она скользнула по нему взглядом холодных внимательных глаз, сосредоточившимся на мгновение на его лице, и отвернулась. Этого было достаточно, чтобы понять – женщина его знает. Но Клим не знал ее, и это действовало ему на нервы, и без того совсем расшатанные.

Без десяти пять ЗАГС покинула последняя пара. Стало тихо. Исчезла куда-то и странная женщина с астрами. Клим вылетел на улицу. Иван Аркадьевич в дорогом стильном костюме стоял на крылечке, смотрел на дорогу и, опираясь о свою трость, курил тонкую сигаретку с позолоченным ободком вокруг фильтра. За Климом следом выскочила круглая грудастая заведующая ЗАГСом в старомодном крепдешиновом платье цвета бордо и фамильярно потянула его за рукав.

– Где ваша невеста? – с недовольной миной спросила она, шевеля толстым носом, как голодный кролик.