В горячие дни Сталинградской битвы командующего ВВС много раз видели на аэродромах среди летчиков. В беседах с ними часто рождались точные и краткие, облеченные в форму афоризмов принципы воздушного боя: «Кто хозяин высоты, тот хозяин неба» или «Бей подлеца, не выпускай из кольца!» Методы, оправдавшие себя в Ленинграде, здесь не только успешно применялись, но получили дальнейшее развитие.

Генерал Новиков требовал от истребителей постоянно расширять арсенал тактических приемов, осваивать и чаще применять бой на вертикалях, а для укрощения эскадры «Удет» он приступил к формированию 69-го истребительного авиаполка, состоявшего из летчиков, имевших на личном счету не менее пяти бесспорных воздушных побед.

Бомбардировочная и штурмовая авиации были нацелены на систематическое нанесение ударов по аэродромам противника. При этом ни один пример удачных тактических действий, ни одно проявление героизма не оставались без внимания командующего ВВС.

Количество поступавших в войска средств связи уже позволяло создать специальную сеть для управления истребителями с земли при помощи микрофона. Наземные визуальные посты, оснащенные подобными радиостанциями, располагались так, чтобы видеть все воздушное пространство перед линией фронта. В состав этих групп в качестве авианаводчиков обычно входили по два наиболее опытных офицера. Находясь у радиостанций, командиры могли оценивать воздушную обстановку, помогать летчикам советом и, если необходимо, подкреплением.

— Где бы ни появился самолет противника, — говорил командующий ВВС, — он должен быть обнаружен и на него должны быть наведены истребители!

Советский авиационный кулак сжимался, наливался силой для решительного удара. Но этого было мало: надо заставить противника разжать свой кулак. Генерал Новиков вел хитроумную игру, маневрируя ударами так, чтобы гитлеровское командование распыляло свои истребители вдоль фронта. Офицеры штаба продолжили игру даже после 26 сентября, когда командующего ВВС срочно вызвали в Москву.

Причиной внезапного вызова послужило адресованное лично Сталину письмо начальника штаба ВВС С. А. Худякова и члена Военного совета Западного фронта Н. А. Булганина, в котором они просили возобновить производство истребителей И-16 и И-153. Тех самых «ишаков» и «чаек», что уже к 1940 году считались морально устаревшими, заслужившими много нареканий из-за своей недостаточной скорости, ставшей, как потом писали и говорили, чуть ли не главной причиной потерь советской авиации в начальный период войны.

Оказалось, что странная инициатива родилась в авиадивизии, где пилоты хорошо освоили старые машины и успешно решали на них боевые задачи.

Действительно, такие летчики, как П. А. Бринько, А. К. Антоненко, Б. Ф. Сафонов, одержали на И-16 более чем по десятку побед над вражескими самолетами. А на Калининском фронте всего лишь одно звено И-16 смело атаковало большую группу бомбардировщиков, шедшую под прикрытием истребителей. В завязавшемся бою противник потерял четыре бомбардировщика и один истребитель, а все И-16 благополучно вернулись на аэродром. А разве не И-16 успешно защитили минувшей зимой «Дорогу жизни» в блокадный Ленинград?

Неплохо показывал себя в опытных руках еще менее скоростной, зато изумительно маневренный истребитель-биплан И-153. Вот, например, совсем недавно, 9 сентября, четверка «чаек» возвращалась на свой аэродром. Группа истребителей противника атаковала ее внезапно, сзади и сверху из-за облаков. Один советский самолет был сбит сразу же, но пилоты других сумели навязать противнику свою тактику боя, уничтожили два «мессершмитта» и заставили бежать остальные. Подобных случаев было немало, и все вместе они говорили, что причины неудач советской авиации 1941 года нуждаются в объяснении более глубоком, чем недостаточная скорость истребителей.

Парадоксально то, что части, получившие на вооружение Як-1, МиГ-3 и ЛаГГ-3, несли на один самолетовылет больше потерь, чем полки, имевшие И-16. Используя такие приемы, как виражи и уход «змейкой», боевые порядки «круг» и «пчелиный рой», в котором противника встречал огонь нескольких самолетов, наши летчики научились одерживать верх даже над более современными истребителями противника. Вот только право начинать бой и выходить из него принадлежало действительно тем, у кого больше скорость, а значит, «ишаки» и «чайки» обречены были на оборону...

Верховный главнокомандующий с авторами письма не согласился, но к проблеме отнесся серьезно — не приведет ли массовое освоение новых самолетов к временному снижению боеспособности? — и решил дать окончательный ответ после совета с командующим ВВС.

— И-16 и И-153 хороши в оборонительном бою, но никак не в наступательном, — высказал свое мнение генерал Новиков. — А мы собираемся наступать, завоевывать господство в воздухе. Поэтому производство И-16 и И-153 возобновлять нецелесообразно.

Вопрос был решен. А новые самолеты становились все лучше и во многом благодаря введенной командующим ВВС системе информации быстро избавлялись от «детских болезней». Предложения фронтовиков немедленно передавались в наркомат авиационной промышленности и на заводы. Другим источником пожеланий были пилоты, потерявшие свои самолеты. Они приезжали на заводы за новыми, а там их подробно расспрашивали о поведении машины в бою. Кроме того, сведения поступали и официальным путем — от командиров воинских частей, но, пожалуй, самые квалифицированные заключения давали летчики-испытатели, выезжавшие на фронт.

Казалось, генерал Новиков успевает везде и всюду. Невысокого роста, с открытым умным лицом, он располагал к себе людей, всегда сохранял самообладание, а если даже и приходилось отчитывать подчиненных, то делал это спокойно, ни в коем случае не оскорбляя достоинство человека, но подбирал слова так, что разговор с ним запоминался надолго. Александр Александрович благодаря высочайшей самодисциплине находил время для решения самых разнообразных вопросов. Он планировал свою работу на длительную перспективу, тщательно готовился к следующему дню и никогда не засыпал раньше двух часов ночи. Поэтому вызов в Кремль 3 ноября поздним не показался.

— Вам нужно срочно выехать на Юго-Западный фронт к Жукову. — Верховный главнокомандующий прошелся по кабинету и посмотрел на генерала. — Готовится наступление наших войск против сталинградской группировки немцев.

— Но ведь там находится представитель Ставки от авиации генерал Ворожейкин, — удивился Александр Александрович.

— Помню об этом, товарищ Новиков, — улыбнулся Сталин. — Претензий к вашему заместителю нет. Но Жуков настоятельно просит прислать вас. «Сработались», говорит. Думаю, в интересах дела надо удовлетворить просьбу.

Вечером следующего дня Александр Александрович уже был в Серафимовичах, на командном пункте Юго- Западного фронта.

— Прибыли! Очень хорошо! — воскликнул генерал армии Жуков, радостно пожимая ему руку. — «Могучая кучка» в сборе: Воронов, Новиков, Голованов, Федоренко. Детали плана уточним утром. Сейчас ужинать и спать!

Тщательная проверка плана показала, что сил привлеченной авиации — 1440 самолетов — вполне достаточно, вот только подготовить их к началу операции не удастся. Остается одно: просить Верховного главнокомандующего отложить наступление на неделю, но он, как известно, корректировать установленные сроки не любит. С нелегким сердцем Г. К. Жуков послал шифровку в Москву.