— Да, конечно, показания сокамерников своеобразные, но других у меня нет. Все до единого утверждают, что в ту ночь спали и ничего не слышали. Что мне, по-твоему, делать в такой ситуации? Явиться туда с разогретым утюгом и начать пытку? Я работаю с тем, что есть. Судя по отзывам предыдущих сокамерников, этот Прыгунов и сам не подарок.

— Прыгунов — это фамилия потерпевшего? Игорь Прыгунов?

— Да. На него жаловались, что он постоянно хамил, оскорблял своих соседей, пренебрежительно относился к ним, не соблюдал правила. Всем мешал. А когда делали ему замечания, вместо того чтобы изменить свое поведение, огрызался и хамил еще больше.

По тону Жилятина было понятно: он уверен, что слова его звучат очень убедительно и что он сам полностью убежден в том, что говорит. Но Гуров, помнивший отзывы Светланы и домработницы Рябовых, в речи коллеги видел лишь досадную «нестыковку».

Скромный и «ненавязчивый» парень, образ которого сложился после разговоров с людьми, коротко его знавшими, никак не вписывался в амплуа отъявленного хама и дебошира, обозначенное Жилятиным.

«Наговор? — мысленно строил догадки Лев, слушая коллегу. — Кто-то хотел предварительно создать этому Прыгунову «соответствующую» репутацию, чтобы потом проще было говорить, что «сам виноват»? Возможно. Но тогда выходит, что это «самоубийство» задумывалось загодя. Задумывалось, подготавливалось, планировалось. И только потом осуществлялось. Из-за чего столько хлопот? Кому мог так насолить этот, по-видимому, очень еще молодой и, скорее всего, послушный и неконфликтный, «правильный» парень? Вопрос весьма и весьма интересный».

— А по какому делу проходил этот Прыгунов? — спросил он. — И как вообще попал в изолятор? Подрался с кем-нибудь?

— Вот уж нет, — усмехнулся Жилятин. — Там гораздо интереснее история. Он с федеральными заказами разные ловкие штуки проворачивал, родное государство на «бабки» разводил.

— Да ну?!

— Вот тебе и «ну». И заказы-то не простые — оборонные. Круче некуда. И контроль там, и мониторинг, и все, что хочешь. А вот как-то умудрялся.

— Наверное, способный.

— Наверное.

— А в чем суть? Какая схема?

— Схема, в общем-то, не особенно сложная. Фирма брала подряды, контракт подписывался на одну цену, а фактическая себестоимость была совсем другая. Иногда просто в разы другая. Разница соответственно шла «налево».

— И все — этому ушлому парню?

— Да нет, наверное. Скорее всего, делился с кем-то. Одному такие вопросы решать сложно, сразу «заметят». Да и не такая уж «руководящая» была у него должность, чтобы самому все вопросы решать.

— А какая, если не секрет?

— Менеджер по контролю качества. Ведущий. Вот и привел, как говорится, сам себя. Иван Сусанин.

— А те, с кем он делился, значит, не при делах оказались?

— Выходит, что так. Сам он никаких фамилий не называл, а с повинной в таких случаях являться не принято, сам понимаешь. Да и контора эта, где он работал, — вполне солидная. Высокотехнологичное НПО, производит приборы для авиационной и, кажется, даже космической техники. Зачем репутацию портить? Была бы частная лавочка, а то ведь предприятие это с государством не просто сотрудничает, а частично даже принадлежит ему на правах собственности. Так что в раздувании скандала никто заинтересован не был. Нарушения раскрыли, виноватого нашли, так что инцидент, как говорится, исчерпан.

— Да уж, кто ищет, тот всегда найдет. А что за фирма? Как называется?

— Называется НПО «Авиаград». Только я так и не понял, зачем тебе все это? Хочешь у меня завидное дельце перебить? Так я с руками отдам. Прямо сейчас забирай, пока не ушел.

— Спасибо, своего хватает, — усмехнулся Гуров. — Просто этот Прыгунов у меня… по касательной проходит, — договорил он, вспомнив выражение Стаса. — Он связан с тем самым «небожителем», которого я сейчас отрабатываю. Точнее, теперь уже был связан. Вот я и решил разузнать поподробнее. Что за парень, как его угораздило за решетку попасть.

— Ну да, ты же у нас дотошный. Пока все косточки не обсосешь, не успокоишься. Свободного времени много?

— Мне истина дороже.

— А-а! Что ж, дело твое. Было бы желание, а так хоть за все Управление можешь работать. Мы только благодарны будем.

Ввиду такой «отзывчивости» Гурова так и подмывало попросить почитать дело, но после непродолжительного внутреннего борения он отказался от этой мысли. Жилятин первый может распустить о нем самые неблаговидные сплетни и, в сущности, будет прав. Кому понравится, когда лезут в его работу? Поэтому, взвесив все «за» и «против», он решил, что проще будет интересующие его дополнительные подробности узнать непосредственно из беседы с сокамерниками Прыгунова в СИЗО. Съездить туда все равно было необходимо. Сведения, полученные «из первых рук», всегда точнее и полезнее пересказа.

— Ладно, Коля, спасибо за разговор, — определившись с решением, произнес Лев. — За все Управление я работать пока не готов, но со своим разобраться ты мне отчасти помог. Так что и тебе желаю всяческих успехов.

— Спасибо. Обращайся, если что.

— Обязательно.

Покинув стены Главка, Гуров спустился к машине и поехал в СИЗО.

По дороге он решил заглянуть в лабораторию и узнать, удалось ли Владу выполнить его просьбу и установить идентичность подписей в паспорте Рябова и на документах, подтверждающих приобретение им травматического пистолета.

— Здорово, Влад! — сказал он, протягивая для рукопожатия руку. — Не забыл про мою просьбу?

— Нет, не забыл, — как-то странно взглянув на него, ответил эксперт. — Тебе бы, Гуров, не сыщиком, а каким-нибудь черным вороном работать устроиться. Нет-нет, да накаркаешь.

— Что такое опять? — уже догадываясь, что показала экспертиза, спросил Лев.

— Да так, ничего особенного. Просто почерк не совпал, а в целом ничего, все в порядке.

— Значит, все-таки не совпал?

— Увы. Похоже, начальство свое придется тебе огорчить. Пистолет оформлен на Рябова, но куплен кем-то другим, это — явное нарушение и подстава, причем, несомненно, с участием продавца. Ведь покупающий должен был предъявить паспорт.

— Да, здесь только два варианта. Либо паспорт у Рябова ненадолго изъяли, а потом вернули, либо паспорта этого просто не было, и продавец оформил покупку, в глаза не видя того человека, за которого ему расписались. Поскольку первый вариант очень маловероятен, приходится сделать вывод, что оружие оформили на Рябова лишь затем, чтобы прикрыть тот факт, что стрелял из него кто-то совсем другой.

Говоря это, Гуров припомнил обрывок разговора, подслушанный им возле оружейного магазина, и это только лишний раз убедило его в верности высказанного предположения. Судя по взволнованным сетованиям Ираклия Семеновича на то, что за неподчинение его могут просто выдавить из бизнеса, люди, обратившиеся к нему с этой «милой» просьбой, были очень «непростыми». Причем настолько, что владелец «Мишени» предпочел пойти на нарушение, грозившее серьезными проблемами с законом, лишь бы не иметь проблем с ними.