Логово было затянуто тучами, через которые не проникали лучи центральных сдвоенных гигантов: два светила словно слились в экстазе на заре времен намертво.

У Логова спутников не имелось. Когда на планете наступала ночь, лишь редкие лучи звезд успевали проскользнуть в прореху между тучами, расступавшимися на несколько секунд. На планете господствовала абсолютная тьма — всепоглощающая и всепроникающая.

День на планете длился восемнадцать космических часов, что равнялось двадцати двум земным. Ночь правила бал восемьдесят четыре часа и двадцать три минуты космического времени (или три с половиной земных дня)… Эти данные мы получили благодаря тому, что «Арго», зависнув на орбите планеты, совершил четыре витка вокруг нее. Компьютеры корабля получили всю необходимую для анализа информацию.

Когда сбор данных завершился, мы собрались в кают-компании на совет. Я вкратце изложил все, чем располагал по Логову. Крысобой и Музыкантская внимательно выслушали, ни разу не перебив. Затем Марк доложил данные, поступившие с бортового анализатора. Информация впечатляла, но не вдохновляла.

— Перспектива, надо сказать, безрадостная! — оценил Марк. — Сойти с ума, покончить с собой или заживо сгнить мне как-то не улыбается. Не знаю, Русс… Возможно, ты и прав в своем стремлении, но посадка — не для меня.

Чтобы спрятать ухмылку, я припал к кофейной кружке, отхлебнул и посмотрел на Ренату, ожидая ее мнения.

— Планета неприятная… — высказалась она. — Но мы ведь и в более неприятных местах бывали. Стыдно тебе, Крысобой, хвост долу опускать! Помнится, ты участвовал в экспедиции в Княжество Атлантиды, где всех десантников перебили. Один ты и выжил. А потом город зачистил! Уж не буду перечислять иные твои заслуги. Чего тебе бояться — в твои-то девяносто лет!

— Я не боюсь смерти. Боюсь перестать быть самим собой! — отозвался Марк, насупив брови. — Перспектива овощного состояния не воодушевляет!

— Планета и впрямь необычная. Что мы там встретим — неизвестно. Почему-то в одних случаях хозяева показывают себя, в других — прячутся. Все это весьма странно… Не знаю, к чему оно приведет, но высадиться мы должны! — заключил я. — Земля ждет помощи. Шанс у нас есть.

— Осталось технические вопросы уточнить. На чем высаживаться будем? — спросил Марк. — «Калипсо» асом-пилотом Руссом уничтожен полностью при невыясненных обстоятельствах. «Подсолнух» мы бросили рядом с Морем, поскольку оный ас посчитал корабль лишней ношей.

— Сядем непосредственно на «Арго»! — заявил я.

— Что значит — на «Арго»? — вспыхнул Крысобой. — Это неприемлемо! Я не позволю гробить свой корабль на помойке цивилизации!

— «Арго» приспособлен и не к таким перегрузкам. Ему как раз ничего не будет. Ты бы о нас побеспокоился. Технический вопрос — и не вопрос вовсе. Он решается автоматически. А вот как мы с драгами договариваться будем — тут загвоздка! — заявила Рената.

— Да, это проблема. Вон, группе Лисовского драги вообще не показались. А нам необходимо их увидеть и общий язык найти! — согласился Марк. — Поэтому сядем, а потом улетим подобру-поздорову.

— Не думаю, что общий язык найти сложно, — подал голос я. — Цивилизация, вышедшая на такой уровень, просто не может миновать ментальный способ общения. Так что главное — найти, с кем разговаривать, а процесс обмена мнениями наладится по ходу дела.

— Собрание объявляю закрытым. Пора делом заняться, пустобрехи! — пробасил Крысобой и внезапно поперхнулся. Он склонил голову на правый бок, словно прислушиваясь к чему-то, и спустя некоторое время объявил:

— Земля вызывает. Со мной связался борт. Идет вызов.

Под «Землей» Крысобой имел в виду не непосредственно саму планету, а сторону в противостоянии «Земля — Предтечи».

Я выскочил из кресла, помог встать Ренате и отправился в капитанскую рубку, дыша в спину Крысобою, который на корабле во всем был первым. Только в «Залп-рубку» он носа не казал, позволяя мне владычествовать над бортовым вооружением «Арго» неограниченно.

Крысобой занял кресло первого пилота. Я опустился во второе пилотское кресло. Рената заняла место штурмана,

— Сообщение передано в виртрежиме! — доложил Марк. — Советую надеть доспехи и внимать сообща!

Я натянул на голову шлем, опустил забрало очков и взглянул на Ренату. Она уже погружалась в виртуальность. Быстро включил загрузку виртсообщения. Картинка рубки «Арго» схлопнулась передо мной, наступила кромешная мгла.

Я увидел маленький двухэтажный городок из дерева, стекла и асфальта. Один из тысяч, разбросанных по всему земному шару. Такие могут встретиться и в центре консервативной Америки, и в русской глубинке между медвежьим углом и Саратовом. Правда, на стенах домов имелась татуировка в черную клетку, характерная для бюргеров. Значит, это какой-нибудь Мекленбург, Шварцвальд, Гроссштат или им подобный германский городок. Но саму Землю я не узнал. Черная почва, покрытая жесткой щеткой травы, густые рощи и оранжевое небо мало напоминали родину людей. Какая-то провинциальная планета, заселенная немецкими колонистами… По улицам сновали машины. Над домами проплывали флаеры. В окнах горел свет. В городе была жизнь. Стояло лето. Сияло солнце.

Внезапно черная туча накрыла город. Сумрак окутал улицы. Несколько автомобилей столкнулись. Флаер, потеряв ориентир, слишком низко опустился к земле и, царапнув крышу, врезался в стену соседнего дома. Огненная вспышка на секунду разогнала сумрак. И я увидел застлавший полнеба грузовой звездолет, который раскрыл шлюзы, выпуская десятки кораблей-истребителей — юрких, легких, смертоносных… Они устремились к городу, словно озверевшая комариная стая, почуявшая свежую кровь. Протянулись к домам жалящие лучи, и сумрак умер.

Вспыхнули пожары. Пикировавшие на город истребители осыпали его лучами и пулеметным огнем. Взрывались дома, горело дерево, плавилось стекло. Люди, спасаясь от пожаров, выбегали на улицы, где их встречал свинцовый ливень. Коса смерти разгулялась по городу, стирая его с лица планеты, стирая человечество из памяти Вселенной…

Картинка задрожала, съежилась до маленького окошка, которое сползло в левый угол, а из черноты выступила новая бойня — еще один город, подвергшийся налету вражеских кораблей. Над ним дрожала надпись: «Токио. Планета Япония». Потом и эта картинка уползла, заняв клеточку подле первой. Появилось новое изображение — опять горящий город с подписью: «Оломер. Штат Роха. Планета Цитадель…»

Я наблюдал, как неведомый мне режиссер раскладывал пасьянс агонии людских городов, рассеянных по разным планетам. Все эти планеты входили во Внешний Пояс Федерации Земли…

То была панорама завоевания. Армия Предтеч медленно, но верно продвигалась вперед, выжигая земные колонии с лика Вселенной.

Новая картинка. На этот раз — крупный город. Высотные небоскребы дырявили тучи. Шумное флаеродвижение. Солнечные лучи вязли в плотном потоке воздушных автомобилей. Наземный транспорт — автобусы на электродвигателях. Частные машины сновали по улицам и проспектам. Остановки, на которых в дешевых креслах скучающие пассажиры дожидались своей очереди, поглядывая лениво на галоизображение, передающее последние новости о вторжении.