такие жалкие. Так же, как тебе понадобятся войска Салара и Авары. Мы позаботимся, чтобы ты получил их для того, что должно быть сделано.

Гексахир уставился на арлекина:

— И чего же ты от меня хочешь?

Силандри рассмеялась.

— То, что ты все равно сделал бы. — Она нацелила на него свой посох. — Наконец пришло время Фабию Байлу умереть. И ты, Гексахир Ультилиад, должен стать орудием его смерти.

Олеандр не остался, чтобы дослушать. У него сложилось впечатление, что ему там будут не рады. Вместо этого он прошел вдоль хребта ограждения и выбрался на внешнюю кожу башни. Он крался вдоль цепких корней мышечной ткани, поглядывая на темные глубины внизу. Бездна из круглых витков, похожих на раковины огромных моллюсков, слепленных вместе и сложенных в одну непрерывную окружность, падающую вниз и наружу.

Время от времени он ловил блеск фонарей траулеров, что бороздили глубины, соскребая грибные споры со стенок Паутины. Некоторые проходы заросли джунглями, а в некоторых расположились споровые фермы, где трудились отчаявшиеся и безумцы. Лишь тот, у кого не осталось иного выбора, станет жить — сможет жить — в недрах Паутины.

Олеандр выпрямился во весь рост, раздумывая. Падение с такой высоты почти наверняка убьет его. А если и не убьет, то как минимум серьезно покалечит. Только вряд ли Гексахир станет его разыскивать. Особенно теперь, когда получил от арлекинов все, что хотел.

Как долго он продержится там внизу, в темноте? Сколько пройдет времени, прежде чем, переломанный и мутирующий, он заползет в какую-нибудь дыру или трещину и высохнет там в мумию? Или превратится в очередное чудовище и будет питаться заблудшими и проклятыми среди споровых ферм и портовых лачуг, которых хватало в самых дальних уголках Темного города?

— Это так заканчивается моя история? — спросил он вслух.

— Зависит от того, как ты ее прочитаешь.

Олеандр обернулся. Силандри Ходящая-по-покрову стояла у него за спиной, лениво подбрасывая плечом свой посох. Как всегда, в ее маске он не увидел ничего, кроме собственного отражения, и это его взбесило. Прежде он получил бы бесконечное удовольствие, но то было другое время и другой Олеандр, а с тех пор он уже изменился.

— А я все думал, станешь ли ты меня разыскивать.

— Почему бы и нет?

— Я решил, что ты со мной закончила. Гексахир во всеоружии, ты рассказала ему все, что он хотел знать. — Олеандр заколебался. — Он отправил тебя сюда, чтобы разобраться со мной?

— Нет. Солнечному Графу предстоит сделать еще многое, прежде чем он сбежит. — Силандри присела рядом, не дожидаясь приглашения. Она уставилась в темноту, и у Олеандра мелькнула мысль попробовать столкнуть ее. Упадет она или повиснет в воздухе?

— Я сделал все, что ты просила.

Арлекин рассмеялась:

— Но под принуждением и в скверном духе.

— Прости, а Солнечный Граф обязан вершить предательство с улыбкой?

— Он — нет, а ты — да. Это одна из тех вещей, которые нам нравятся в тебе, Олеандр. — Силандри хлопнула его посохом по плечу. — Ты идеальная пешка, готовая ходить в любую сторону, лишь бы задержаться на доске еще чуточку дольше.

— А может, мне надоело быть пешкой?

— А может, игра уже подходит к концу? — Силандри подняла взгляд на черные раздутые пики и ущелья Комморры, простиравшиеся высоко наверху. — По крайней мере, эта игра. Но есть еще столько других — часто трудно уследить.

— Я не привык, чтобы ты говорила так откровенно.

Силандри взглянула на него:

— Теперь мы в другой истории.

Олеандр на мгновение замолчал, потом спросил:

— Зачем вы послали его сюда?

— Чтобы он мог получить столь необходимые ему уроки.

— Включая и этот?

Теперь настала очередь Силандри замолчать. Олеандр внимательно посмотрел на нее:

— Все эти игры, эти истории — все ради того, чтобы заставить его стать тем, кем вы хотите его видеть. Стать таким человеком, который вам нужен, чтобы будущие истории развивались так, как хотите вы. Вы хоть раз подумали, что он может воспротивиться?

— Если бы он не противился, история не была бы и вполовину такой интересной.

— А что будет, если он умрет?

— Тогда понадобится другой, — ответила она и прижала два пальца к его груди. — Когда падет Царь Перьев, за меч должен взяться Солнечный Граф. — Она отвела взгляд. — Но только в некоторых версиях этой истории. Иногда он вставляет устройство из призрачной кости тебе в голову и убегает в тебя, когда захлопывается наша ловушка. В других случаях Гексахир хирургическим путем придает тебе новый облик ради собственного печального развлечения, а ты убегаешь, приняв имя и одежды своего павшего учителя.

— А в этот раз?

Она пожала плечами:

— Истории — они как звери. Выживает сильнейший. Характер этой истории еще только задается. Может быть, это сказка о спящем короле, восставшем снова? Или о трагическом герое, взявшемся за меч во имя своего павшего повелителя? А может, ничего из этого. Может быть, мы все ошибаемся, и это история о любви ребенка к родителю. — Она постучала посохом себя по подбородку. — Как бы то ни было, эта история не про раба тьмы. Не про воина, продающего душу за нечто столь эфемерное, как власть. И это радует Цегораха.

Идущая-под-пеленой поднялась на ноги, и Олеандра вновь поразила ее нечеловеческая грация. Как бы ни хотелось ему переломить эту хворостинку пополам, он не мог не восхищаться холодной красотой ее движений.

— Зачем ты мне все это рассказываешь?

— Потому что это может помочь тебе разобраться в таких вещах. Или помешает ей. — Ходящая-по-покрову крутанула посохом. — И то и другое, пожалуй. Мы мешаем ей, а она в это время пытается мешать нам. — Силандри рассмеялась. — Я часто думаю, что было бы, приведи мы ее куда-нибудь в безопасное место вместо гнезда Феникса.

— Что?

Но Ходящая-по-покрову не ответила. Она пошла прочь, и ее фигура словно расплывалась и таяла, пока не слилась с длинными тенями. Олеандр посмотрел ей вслед. А потом снова глянул вниз. Но вместо того, чтобы прыгнуть, он вздохнул и полез обратно тем же путем, каким пришел. По крайней мере, в одном Силандри права.

Выживает сильнейший.

Глава 19. САД РАСХОДЯЩИХСЯ ПУТЕЙ

«Сорокопут» садился в тишине, нарушаемой лишь хриплым воем двигателей. Силикатные ветра, пропитанные вонью горящего масла и благовоний, скребли по бортам катера, заставляя включать рулевые двигатели, чтобы держать снижение ровно. Когда он наконец с тяжелым стуком опустился на колючий песок, сопла еще несколько секунд продолжали злорадно полыхать, спекая поверхность в черное стекло.

Через несколько минут трап с глухим стуком опустился. Фабий остановился у