Местом для встречи был избран бар его ночлежки. Временем — утро. А что — готовили здесь вполне прилично, и народу поутрени в баре также было вполне достаточно. Так что весь разговор произойдет при свидетелях. Что показалось Андрею отнюдь не лишним.

Кумла появился в баре в тот момент, когда Андрей как раз подчищал сковороду яичницы. И то, как он это проделал, землянину не понравилось сразу. Во-первых, Толстый (которому, как стало ясно при первом же взгляде, это прозвище полностью подходило) пришел не один, а в сопровождении четверки вооруженных до зубов бродников. Уже это было весьма необычно. Обычно в поселениях бродники не ходили в полном вооружении, за исключением короткого промежутка времени, приходившегося на дорогу от ворот поселения до своей ночлежки или обратно, в зависимости от того, выдвигались ли они в рейд или возвращались из оного. Кумла же в рейд точно не собирался, поскольку, в отличие от сопровождавшей его четверки, был одет только в дорогой комбез марки «Плага-ЗЗК», который обычно носили не менее чем «четверки», и вооружен одним клинком, тоже очень дорогой модели «Вязь-6У». Даже «одноручник» не взял, пижон. Зато он небрежно крутил в руках клинок. Во-вторых, войдя в бар, бродник окинул всех присутствующих наглым взглядом своих белесых, навыкате, глаз, презрительно скривил губы и этак небрежно-лениво продефилировал к столику Андрея. Где бесцеремонно уселся на стул напротив землянина.

— Ты, что ли, Кузьмич? — поинтересовался он тонким, слегка даже визгливым голосом, в котором Андрею послышались даже этакие истерические нотки. Да уж, если бы даже не было никаких других резонов держаться подальше от этого типа, то после вот такой первой встречи Андрей бы точно уверился, что не хочет иметь с ним никаких дел.

— Ну, я, — делано лениво отозвался землянин, отодвигая опустевшую сковородку и протянув руку к дымящейся кружке с кеолем. Но ухватиться за кружку он не успел — сидевший напротив него Кумла небрежно шевельнул пальцами, и кружка покатилась по столу, расплескивая содержимое. Андрей изумленно уставился на Толстого. Он что, совсем охренел — пользоваться хасса не просто внутри поселения, но и вообще внутри помещения, причем вот так, небрежно, не для лечения или, там, каких-то неотложных нужд, а просто для понтов?

Тот ответил пренебрежительным взглядом, а затем искривил губы в усмешке и заговорил:

— Значит так, «нуль», я — Толстый Кумла, лидер самой известной команды Стоклберга. И я беру тебя в мою команду. Получать будешь стандартную долю. Это, конечно, очень много для «нуля», но я так решил, а мои люди слушаются меня беспрекословно. Так что ты будешь получать, сколько я сказал. Кстати, насчет повиновения — к тебе это так же относится. Выходим из поселения сегодня в обед. Будь готов, — он поднялся на ноги и начал поворачиваться в сторону выхода. Андрей покосился на опрокинутую кружку и негромко, но отчетливо произнес:

— Эй, Толстый, ты должен мне кружку кеоля!

Кумла сделал еще пару шагов, после чего остановился и резко развернулся.

— Что? — недоуменно переспросил он. А Андрей почувствовал, что взял несколько не тот тон. Ну, вот не тот! Кумла, судя по особенностям его появления в баре и озвученному тексту, явно был не совсем адекватен. Так что с ним надобно было мягше, смотреть на вещи ширше… ну, и так далее по тексту. Но, вот ведь черт, Кузьмич просто не мог отреагировать иначе! Андрей уже столько носил маску Кузьмича, что она практически приросла к его естеству, и потому отреагировал автоматически. Более того, несмотря на полное понимание неправильности и даже опасности подобной реакции, Андрей внезапно поймал себя на том, что он просто не может поступить по-другому.

— Ну, если ты не только толстый, но еще и глухой, то повторю еще раз — с тебя чашка кеоля, Кумла. И знаешь, что? Иди-ка ты в жопу со своим предложением!

— Что?!! — даже не взревел, а взвизгнул Толстый. — Ты… «нуль»… ты… ах ты… да как ты…

Это было огромной, гигантской глупостью — ему, «нулевику», так разговаривать с «тройкой», но все равно, того, что произошло сразу после этого, не ожидал никто. Лицо Кумлы исказилось, и он выбросил в сторону землянина обе ладони, пальцы которых были сложены в знаке активации формы хасса. Что это была за форма, никто понять не успел.

— А-х-сн-ссс…

Андрей резко оттолкнулся от стола, пытаясь в падении увернуться от атаки, и резко вскинул руки, чисто рефлекторно активируя простейшую защитную форму, но… в следующее мгновение атакующая форма, запущенная Толстым, вдребезги разнесла его еще не закончивший формирование щит. Последними мыслями, которые успело сгенерировать его затухающее сознание, были:

«Конец! Как глупо все полу…»

— …Не приходил в сознание.

Андрей шевельнул ухом. Кто-то говорит? И голос знакомый.

— …лько четвертый ски пошел. С такими повреж…

Он лежал на чем-то твердом. В помещении. В одиночестве. А в соседнем помещении был кто-то еще. И, похоже, не один. Поскольку тот, кто там был, с кем-то разговаривал. И очень знакомым голосом. Но кому точно принадлежал этот голос, Андрей пока не вспомнил. Вот крутилось что-то такое в голове, но…

— …е думаю. Нет, если бы у меня была полноценная медкап…

И этот неопознанный (пока) знакомый, похоже, ходил по соседней комнате туда-сюда. Потому что его голос то прорезался, то становился почти неслышимым.

— …природная чувствительность к хасса. Если бы не это, то он бы сдох практически мгновен…

Андрей попытался пошевелить рукой. Получилось, но плохо. Причем, не только даже потому, что рука плохо слушалась сама по себе, сколько потому, что она оказалась укутана в целый кокон каких-то проводов, трубочек и катетеров, которые тянулась от здоровенного аппарата, стоявшего на полу прямо рядом с кроватью.

— …считаю, что Совет поселения должен сделать выводы из произошедшего и озабо…

Чем там должен теперь озаботиться Совет поселения, Андрей так и не услышал, но зато он, наконец-то узнал говорившего. Это был доктор Кейлеси, врач поселения — тихий пьяница, часами торчавший в баре у старины Гнездо. И это было отличная новость. Значит, бродник Кузьмич все-таки не сдох и по-прежнему находится в Тасмигурце. Впрочем, в этой хорошей, как бочка меда, новости, была и своя ложка дегтя. Даже не ложка, а целое ведро. И заключалось оно в том же самом, то есть в том, что он находится в Тасмигурце. Несмотря на столь крутое именование, доктор Кейлеси обладал очень слабыми возможностями для оказания медицинской помощи, поскольку оборудование медицинского пункта поселения было чрезвычайно скудным, не сказать — убогим. Ибо Совет поселения уже не один год отказывал в выделении финансирования на его оснащение. Впрочем, в этом была своя логика. В принципе, существование подобных медицинских пунктов в поселениях первого горизонта было больше данью традициям, чем жизненной необходимостью. Столкновение «мяса» или бродников первого уровня, составлявших основной контингент первого горизонта, с действительно опасными тварями Кома в девятьсот девяносто девяти случаях из ста заканчивалось смертью столкнувшихся. А с мелкими повреждениями, нанесенными более слабыми тварями и собственной неосторожностью, вполне справлялись полевые аптечки. Ну, у тех, у кого они имелись. У тех же, у кого этих аптечек не было, даже мелкие повреждения все равно заканчивались смертью. Так что медпункты поселений первого горизонта пустовали подавляющее большинство времени, вследствие чего к их оснащению Советы практически всех таких поселений всегда подходили по остаточному признаку.