Я сделал еще один маленький шаг вперед.

Свет приближался и слепил. Поезд раскачивался и дергался. Все это мешало мне правильно оценить расстояние.

И тут я услышал поезд справа.

Он направлялся в сторону центра города и быстро приближался с противоположного направления. Симметрично, но синхронизация не была полной. Словно закрывались две портьеры, но левая начала двигаться раньше.

Вопрос только насколько.

Мне требовалась трехсекундная фора, чтобы иметь пять секунд, – ведь забраться на противоположную платформу будет сложнее, чем спрыгнуть вниз с этой.

Я медлил целую секунду, прикидывая, подсчитывая, пытаясь принять решение.

Поезда приближались, один слева, другой справа.

Пятьсот тонн и пятьсот тонн.

Скорость сближения около шестидесяти миль в час.

Полицейские подошли ближе.

Время принимать решение.

И я шагнул вперед.

Я спрыгнул с платформы, когда до идущего слева поезда оставалось сто футов, приземлился на две ноги между рельсами, восстановил равновесие и проделал все шаги, спланированные раньше. Все это напоминало рисунок танца из учебника. Правая нога, левая нога высоко поднимается над третьим рельсом, руки на колоннах. Я помедлил долю секунды, глядя направо. Поезд находился уже очень близко. У меня за спиной промчался состав, направлявшийся на окраину. Его тормоза завыли, колеса вгрызлись в рельсы. Яростный ветер рванул мою рубашку. Краем глаза я отметил полосы света из проносящихся окон.

Я посмотрел направо.

Время принимать решение.

Я шагнул вперед.

Правая нога высоко поднята над контактным рельсом, левая стоит на шпале. Поезд с окраины уже совсем рядом. До него осталось несколько ярдов. Срабатывают тормоза. Я вижу машиниста. Его рот широко открыт. Ощущаю поток несущегося на меня воздуха.

Я забыл о хореографии и бросился к противоположной платформе. До нее оставалось менее пяти футов, но она казалась мне бесконечно далекой. Как горизонт на равнине. Однако я до нее добрался. Когда я снова посмотрел направо, то увидел все заклепки и болты на передней части локомотива. Он двигался прямо на меня. Я положил ладони на край платформы и подпрыгнул. Сначала я думал, что толпа столкнет меня обратно. Однако чьи-то руки подхватили меня и вытянули наверх.

Поезд промчался мимо моего плеча, и поток воздуха развернул мое тело. Мелькали окна, пассажиры спокойно читали книги и газеты или стояли, держась за поручни и раскачиваясь. Чьи-то руки затащили меня внутрь толпы. Люди вокруг кричали. Я видел их разинутые рты, но не слышал ни звука. Визг тормозов перекрывал все. Я опустил голову и ринулся вперед, сквозь толпу, которая начала расступаться, давая мне пройти. Кто-то хлопал меня по спине, я слышал восторженные крики одобрения.

Такое бывает только в Нью-Йорке.

Я толкнул турникет на выходе и зашагал наверх, на улицу.

Парк Мэдисон-сквер находился в семи кварталах к северу, и мне предстояло убить почти четыре часа. Я потратил это время на магазины и еду на юге Парк-авеню. И вовсе не потому, что мне требовалось что-то купить. И не из-за того, что я проголодался. Просто, когда за тобой охотятся, лучше всего делать то, чего от тебя не ждут. Беглецы стараются двигаться быстро и оказаться где-нибудь подальше. Они не станут болтаться рядом, заходить в магазины и кафе.

Было немногим больше шести утра. Открылись только бистро, супермаркеты и кафе. Я начал в «Фуд эмпориум»[50]со входом на Четырнадцатой улице и выходом на Пятнадцатой. Там я провел сорок пять минут. Взяв корзинку, я прогуливался между прилавками и делал вид, что выбираю продукты. Обычно такое поведение вызывает меньше подозрений, чем человек, который бродит по магазину с пустыми руками. Я не хотел привлекать внимание менеджера, чтобы он не позвонил в полицию. Я придумал себе легенду: мол, живу в одном из соседних домов. Затем я стал наполнять воображаемую кухню продуктами на два дня. Естественно, кофе. Блинчики с разной начинкой, яйца, бекон, хлеб, масло, джем, упаковка салями, четверть фунта сыра. Когда мне стало скучно, а корзинка потяжелела, я оставил ее на прилавке и выскользнул через задний выход.

Следующую остановку я сделал в кафе в трех кварталах к северу. Я шел по правому тротуару так, чтобы проезжающие мимо водители видели мою спину. В кафе я поел блинчиков и бекон, которые купил и приготовил кто-то другой. Вполне в моем стиле. Там я провел еще сорок минут. Потом я прошел полквартала и решил посидеть в маленьком французском ресторане. Еще кофе и рогалик. Кто-то оставил на соседнем стуле «Нью-Йорк таймс». Я прочитал газету от начала и до конца, но не нашел ни одного упоминания об охоте на человека. И ни слова о предстоящих выборах Сэнсома в Сенат.

Последние два часа я разделил на четыре части. После супермаркета на углу Парк-авеню и Двадцать второй улицы я заглянул в аптеку «Дуэйн Рид» напротив, оттуда в «CVS»[51]на углу Парк-авеню и Двадцать третьей улицы. Там я получил видимое свидетельство того, что нация тратит куда больше денег на уход за волосами, чем на еду. Затем без двадцати пяти десять я закончил ходить по магазинам, вышел на яркий утренний свет, сделал небольшой круг и внимательно изучил место, куда направлялся: от начала Двадцать четвертой улицы, похожей на темный каньон между двумя огромными зданиями, и не увидел ничего, что могло бы меня встревожить. Ни подозрительных машин, ни припаркованных фургонов, ни групп людей в строгих костюмах с проводками в ушах.

Поэтому ровно в десять часов я вошел в парк Мэдисон-сквер.

Тереза Ли и Джейкоб Марк сидели рядом на скамейке возле площадки, где выгуливали собак. Они выглядели отдохнувшими, но встревоженными, каждый по-своему. Вероятно, у обоих имелись на то собственные причины. Рядом мирно грелись на солнце еще около сотни человек. Парк представлял собой прямоугольник, состоящий из деревьев и лужаек. Небольшой оазис, один квартал шириной и три длиной, обнесенный оградой и окруженный с четырех сторон тротуарами, заполненными людьми. Парки – хорошее место для тайных встреч. Большинство охотников обращает внимание на движущиеся цели. Многие считают, что беглецы постоянно перемещаются. Три человека, сидящие среди сотни других, когда вокруг бурлит городская жизнь, привлекут меньше внимания, чем трое из сотни, спешащих по своим делам.

Не идеальный вариант, но с вполне допустимым риском.

Я в последний раз осмотрелся и сел рядом с Ли. Она протянула мне газету, один из таблоидов, который я уже видел. С заголовком про ОХОТУ.

– Тут написано, что мы застрелили трех федеральных агентов, – сказала она.

– Мы застрелили четверых, – заметил я. – Не забывай про медика.

– Но они написали так, будто мы использовали настоящие пистолеты. Получается, что парни умерли.