– Хорошо живешь, – похвалил он. – Это не то что квартира в Мальмё.

– Мне и там было неплохо. Отсюда ближе до работы.

– А ты разве один? Я слышал, ты был женат.

Глаза Стрёма стали ледяными:

– А с какой стороны тебя касается моя личная жизнь?

Валландер поднял ладони, извиняясь.

– Ни с какой, – сказал он. – Но ты же знаешь, когда коллеги встречаются, сразу вопросы – как ты? Как семья?

– Я не твой коллега, – вызывающе сказал Стрём.

– Но был когда-то! Разве не так?

Валландер решил поменять тон. Стрём явно стремился к конфликту. Такие, как он, привыкли уважать только силу.

– Ты что, приехал расспросить меня о семье? – спросил Стрём.

– Нет, – улыбнулся Валландер, – ты прав. Просто из вежливости напомнил тебе, что когда-то мы были коллегами.

Стрём побледнел. Валландер испугался, что он сейчас на него бросится с кулаками.

– Ладно, забудем, – сказал он. – Давай поговорим об одиннадцатом октября. Понедельник, шесть недель назад, вечер. Ты же знаешь, о каком вечере я говорю?

Стрём кивнул, ожидая продолжения.

– У меня, собственно, только один вопрос, – сказал Валландер. – Но сначала давай условимся. Меня совершенно не устроит, если ты начнешь избегать ответов и ссылаться на ваши фарнхольмские правила безопасности. Если будешь юлить, я тебе устрою веселую жизнь.

– Испугал, – усмехнулся Стрём. – Ничего ты мне «устроить» не можешь.

– Ты так уверен? Могу, например, свозить тебя в управление и сделать так, чтобы об этом узнали все, могу начать звонить в замок десять раз на дню и просить тебя к телефону. Твои хозяева сразу насторожатся: а почему это полиция так интересуется нашим шефом охраны? Не уверен, что они знают о твоем прошлом. Во всяком случае, это им не понравится. Не думаю, что Альфред Хардерберг заинтересован в скандалах вокруг Фарнхольма.

– Можешь убираться, – сказал Курт Стрём сквозь зубы. – Давай, мотай отсюда, пока я тебя не вышвырнул.

– Мне всего-то надо, чтобы ты ответил на один мой вопрос. – Валландер постарался, чтобы его голос звучал хладнокровно. – Причем могу заверить, что все, что ты скажешь, останется между нами. Подумай сам – стоит ли рисковать такой службой? Мне кажется, ты ею очень доволен. Во всяком случае, мне так показалось, когда мы встретились тогда у ворот замка.

«Я добьюсь ответа», – подумал Валландер. Хотя Стрём по-прежнему глядел на него с ненавистью, в его поведении появилась неуверенность.

– Всего один вопрос, – повторил он. – И один ответ. Только правдивый. И я уеду, а ты можешь заниматься своей отмосткой и забыть, что я к тебе приезжал. Можешь продолжать охранять свои ворота до самой смерти. Один вопрос – один ответ.

Высоко в небе пролетел самолет. «Может быть, Хардерберг возвращается из Нью-Йорка на своем «Гольфстриме»», – подумал Валландер.

– Что ты хочешь узнать?

– Вечером одиннадцатого октября Густав Торстенссон уехал из Фарнхольма в четверть девятого… если быть точным, четырнадцать минут девятого, как стоит в распечатке, которую мне показали. Впрочем, распечатку можно подделать. Но давай исходить из того, что так и было. Во всяком случае, никаких сомнений в том, что он уехал из замка, нет. И мой вопрос к тебе, Курт Стрём, очень прост: кто-нибудь выезжал из замка, пока Густав Торстенссон беседовал с Хардербергом?

Курт Стрём помолчал. Потом медленно кивнул.

– Это была первая часть вопроса. Теперь вторая, и последняя: кто покинул замок, пока Торстенссон был там?

– Не знаю.

– Но ты же видел машину!

– Я уже ответил на твой вопрос.

– Не валяй дурака, Стрём. Это все тот же вопрос. Что за машина и кто в ней был?

– Одна из наших машин. БМВ.

– А кто в ней был?

– Не знаю.

– Я тебе уже сказал, что тебя ждет, если ты не будешь отвечать!

Валландеру не понадобилось изображать ярость – он и в самом деле рассвирепел.

– Это чистая правда. Я не знаю, кто там сидел.

Валландер вдруг понял, что Стрём не врет. Он должен был сообразить и раньше.

– Тонированные стекла? – спросил он.

Стрём кивнул.

– Теперь я тебе ответил на все твои вопросы, – сказал он. – Можешь убираться.

– Всегда приятно поговорить с бывшими сотрудниками, – сказал Валландер. – И ты прав – мне пора. Спасибо за беседу.

Он повернулся и пошел к машине. Собаки тут же залаяли. Выезжая, он покосился в зеркало – Курт Стрём стоял на газоне и смотрел ему вслед. Валландер почувствовал, что вспотел – Курт Стрём был потенциально опасен.

Но он также понимал, что получил ответ на вопрос, который не давал ему покоя. Решение загадки надо искать именно в событиях того октябрьского вечера, когда погиб Густав Торстенссон. Теперь он примерно представлял, что произошло. Пока Густав Торстенссон сидел в глубоком кресле и беседовал с Хардербергом и двумя итальянскими банкирами, кто-то уехал из замка, чтобы заняться старым адвокатом, когда тот поедет домой. Каким-то образом, насильно или хитростью, они вынудили его остановить машину на пустынном участке дороги. Валландер сейчас не мог ответить на вопрос, было ли принято решение убрать Торстенссона в тот вечер или раньше. Но, вероятно, все было хорошо продумано.

Те двое в полумраке под лестницей…

Вдруг его начало знобить – он вспомнил события этой ночи.

Он машинально нажал на педаль акселератора. Проезжая Сандскуген, он ехал с такой скоростью, что попадись ему дорожный контроль, он бы тут же лишился прав. Посмотрев на спидометр, он резко притормозил. В Истаде Валландер зашел в кондитерскую Фридольфа и выпил кофе. Он прекрасно знал, что ему посоветовал бы Рюдберг.

«Терпение, – сказал бы он. – Когда камни катятся с горы, не стоит в панике бежать за ними. Дождись, пока камнепад закончится, а там посмотришь, куда они упали.

«Вот именно, – подумал Валландер. – Именно так мы и будем действовать».

В последующие дни Валландер мог неоднократно убедиться, что его сотрудники, когда дело этого требует, воистину не жалеют сил. Они и до этого работали на пределе возможностей, но когда Валландер сказал, что надо еще прибавить обороты, никто не возражал. Все началось вечером в среду, когда он собрал участников следственной группы на внеочередную оперативку. Приехал больной, с высокой температурой Пер Окесон. Все согласились, что анализ финансовой деятельности всемирной империи Альфреда Хардерберга необходимо продолжить, причем работать надо быстро и тщательно. Пер Окесон, не прерывая совещания, позвонил в отделы по борьбе с экономической преступностью в Мальмё и Стокгольм. Все с удивлением выслушали его пылкие доводы, насколько важен этот анализ. Из речи Окесона вытекало, что от результатов анализа напрямую зависит, переживет шведское королевство предстоящую зиму или нет. Когда Пер повесил трубку, все дружно зааплодировали. Он к тому же посоветовал им сосредоточиться на «Аванке», чтобы не сталкиваться лбами с экономическими отделами. Валландер предложил поручить эту работу Анн Бритт Хёглунд. Никто не возражал, и с этого момента Анн Бритт стала полноправным членом следственной группы. Период ученичества закончился. Сведберг взял на себя все то, что она не успела закончить, в первую очередь полетные журналы хардерберговского самолета. Окесон засомневался, настолько ли это важно, чтобы тратить время и силы, но Валландер убедил его, что в ближайшем будущем им нужно будет точно знать, где находился Хардерберг в тот или иной момент, в первую очередь тогда, когда совершались преступления. Пер Окесон не без оснований возражал, что даже если предположить, что за всеми этими убийствами и покушениями стоит Хардерберг, его присутствие вовсе не обязательно – в его распоряжении находятся самые совершенные средства коммуникации. Это значит, что он может связаться с Фарнхольмом откуда угодно, не важно, пересекает он в это время Атлантический океан на своем «Гольфстриме» или находится в австралийской пустыне, где у него, если верить бумагам, есть серьезные интересы в добыче полезных ископаемых. Валландер готов был уже с ним согласиться, когда Пер вдруг развел руками и сказал, что это всего лишь его личное мнение и что он вовсе не хочет мешать работе, которая уже началась. Что касается девушки Софии в фарнхольмских конюшнях, Валландер представил дело так, что Анн Бритт после совещания подошла к нему и выразила свое восхищение. Он понимал, что не только Бьорк и Окесон, но даже Мартинссон и Сведберг могут возражать против привлечения к следствию совершенно постороннего человека. Поэтому он решил не говорить всю правду, хотя нельзя сказать, чтобы он врал. Он только сказал, что чисто случайно у них появился источник информации непосредственно в Фарнхольмском замке – девушка, ухаживающая за скаковыми лошадьми. Он якобы знал ее и раньше, что тоже не было ложью. Он выложил эти сведения как бы мимоходом, дождавшись, когда блюдо с бутербродами пойдет по кругу и проголодавшаяся публика не станет особенно вникать в его слова. Он посмотрел на Анн Бритт. Она опустила глаза, чтобы скрыть улыбку.