– …не заставит меня поступиться принципами! – пропустив мимо ушей укол, закончил я. – Поэтому и спрашиваю еще раз: от чего именно ты бежишь? Ты продала на сторону секретные узлы? Десяток крейсеров? Линкор?

Видимо, мисс Эванс шутку все-таки оценила, ибо кинула взгляд на комм и решилась:

– От глубокого ментоскопирования!

– Что ты такого могла натворить?! – ошарашенно спросил я.

– Я – ничего. Но если не уйду в тину, то с помощью информации, которая случайно оказалась в моей голове, найдут и убьют единственного близкого мне человека.

Слово «близкого», сорвавшееся с ее уст, неприятно укололо. Видимо, поэтому я озвучил не совсем то, что собирался:

– Что ж, пока этого достаточно.

– Пока?!

– С базы я тебя вывезу. Что касается съема квартиры, то помогу с ним только в том случае, если узнаю, что, каким боком и почему грозит именно тебе.

– О себе расскажу. Даю слово! – не колеблясь ни секунды, выдохнула Элли. – Но лишь после того, как ты меня отсюда вывезешь…

– Томас, я тебе солгала! Меня зовут не Элеонора Эванс, а Лэрри Акина Болдуин… – тихий голос «старшего мастер-сержанта» оторвал меня от анализа записей и заставил сфокусировать взгляд на лице собеседницы. – Мне семнадцать лет. Я круглая сирота…

Короткие, рубленые фразы, срывающиеся с губ девушки, грубыми мазками рисовали обыденную, но от этого не менее чудовищную картину ее жизни. Почему обыденную? Да потому, что никому не нужных детей матерей-одиночек, вынужденных выживать любым доступным способом, хватало на любой окраине любого города Федерации. Мало того, девяносто девять из ста таких детей, достигнув порога условного совершеннолетия, безропотно устремлялись по стопам своих родительниц. Чтобы в итоге дать жизнь следующему поколению несчастных. Или закончить жизнь в петле, как это сделала моя сестра после нашей с ней «встречи» в публичном доме «Utopia».

Да, некоторые пытались трепыхаться. Но у большинства не было добрых тетушек, владеющих ресторанами. Поэтому их трепыхания лишь самую чуточку оттягивали неизбежный конец.

Единственное, чем подкупала история Лэрри, так это тем, что, живя почти на самом дне социальной лестницы, девочка как-то умудрилась не заляпаться! То есть не пошла по рукам лет в десять-двенадцать, не подсела ни на химию, ни на синтетику, ни на вирт, не ожесточилась, не возненавидела окружающий мир и не впала в хроническую депрессию. Хотя нет, не так, была еще одна причина: она отказывалась сдаваться, даже оказавшись в абсолютно безвыходной ситуации. Что заставляло ее уважать. И, зверея от невозможности что-либо изменить, раз за разом сравнивать с Дайаной, которая не только ушла из жизни сама, но и лишила меня отца.

В общем, монолог девушки я слушал, не перебивая. Лишь изредка сравнивая свои ощущения с выводами Элки, проверяя отдельные утверждения через Сеть и периодически проваливаясь в прошлое. Впрочем, задерживаться в неприятных воспоминаниях себе особо не позволял. Поэтому заставил себя собраться сразу же, как только почувствовал, что тембр голоса Лэрри изменился:

– …Когда убили тетю Стефани, я рванула сюда, в Давилку. Потому, что прекрасно понимала, чем мне грозит близкое знакомство с сержантом Биллом Морриганом. А еще я очень не хотела оказаться на улице и хорошо помнила рассказы дяди Энди о Сквознячке. Оказалось, что рассказы не врут – когда-то написанная программа запустила меня на базу, спрятала под образом Элеоноры Эванс и даже подарила надежду на нормальное будущее…

– Что за будущее? – не мог не поинтересоваться я, наскоро проглядев видеофайл с записью интервью Билла Морригана.

– Сквознячок расписал мне программу подготовки. Если бы я ее прошла, то во время первичного тестирования в армию, флот или ВКС показанные результаты гарантировали бы мне подписание нормального контракта.

Дальнейший рассказ о Сквознячке заставил меня напрячься: ну не мог искин вести себя так, как это утверждала Лэрри. Однако озвучить свои сомнения я не успел – почувствовав, что я начал сомневаться в ее искренности, девушка грустно усмехнулась:

– В отличие от тебя я никогда не слышала ни о коэффициенте разумности искинов, ни о шкале Бергена-Мюнца. Поэтому, выяснив, что мне помогала не программа, а старый друг и сослуживец дяди Энди, я поверила в это далеко не сразу…

– Ты хочешь сказать, что твое бегство связано с ним?

– Ну да! Понимаешь, он каким-то образом докопался до грязных тайн корпорации «Gene…» – тут ее глаза расширились от страха, а голос ощутимо задрожал. – В общем, чьих именно тайн – не важно. Главное, что он решил бежать. Но прежде, чем улететь, навестил меня. Рассказал, что и как мне надо делать в его отсутствие. Подарил банковский чип с небольшой суммой денег. Так, на всякий случай. А я, дура, имела глупость оговорить с ним возможность обратной связи и вариант личной встречи!

Тут Элли облизала пересохшие губы и криво усмехнулась:

– В общем, если меня поймают, ничем хорошим это не закончится. Ни для него, ни для меня…

Я согласно кивнул, затем закинул руки за голову, положил затылок на подголовник кресла и задумчиво уставился в потолок. О чем я думал? О том, что информация, раздобытая анонимным «другом дяди Энди», мне жизненно необходима. Что единственная ниточка, по которой можно до нее добраться, сидела напротив. И что я при правильном подходе мог по ней пройти до самого конца.

Не знаю, чем от меня веяло в этот момент, но вряд ли чем-нибудь хорошим, так как через какое-то время мисс Болдуин нервно спросила:

– Ну, так что насчет квартиры? Поможешь? Если снимешь ее где-нибудь на окраине городка помельче и поспокойнее, то денег на моем чипе хватит с запасом. Причем и на жилье, и на питание до моего полного совершеннолетия…

«Квартира где-то у черта на рогах? Ну уж нет!» – мысленно воскликнул я и холодно посмотрел на свою гостью:

– У меня есть другое предложение. Предложение, от которого ты не сможешь отказаться…

У сиденья старенького лимузина оказалась сбитой функция автоподстройки. Поэтому, приняв в себя тело Лэрри, оно просто продавилось и мелко-мелко заколыхалось. Впрочем, никаких эмоций это ощущение не вызвало. Да и мыслей тоже. Ибо в голове девушки царила одна лишь серая и беспросветная муть. Легкая вибрация от разбалансированных движков, плавные толчки в спину и поясницу, а также небольшое головокружение, вызванное излишне резкими маневрами флаера, тоже чувствовались словно издалека. И лишь неровное дыхание человека, управлявшего воздушной машиной, заставляло эту пелену развеиваться. Но лишь на мгновение-другое, ибо продолжало оставаться всего лишь дыханием и не заглушалось Командой или теплым словом.

– Ну чего, красотки, полетаем? – жизнерадостный голос человека, в присутствии посторонних требовавшего называть его исключительно хозяином, заставил девушку перейти в состояние Ожидания. Но лишь на пару секунд – как только в сознании сформировалось понимание того, что эти слова отнюдь не руководство к Действию и не Разрешение продемонстрировать свои чувства, оно снова погрузилось в привычную хмарь.