– Как… как поживают твои родители? – спросила я, лихорадочно оглядываясь в поисках пары тапочек под креслом или забытого на подзеркальнике розового цилиндрика бигуди.

– Они умерли чуть больше двух лет назад. Пьяный водитель врезался в их машину на Шестьдесят первом шоссе, когда они возвращались с Большой ярмарки ремесел в Холлендейле. Мама вбила себе в голову, что ей непременно нужно научиться изготавливать кукольные домики… – Трипп поморщился. – Я получил вызов по радио о дорожно-транспортном происшествии с двумя трупами, приехал… и узнал их автомобиль. Такое не скоро забудешь.

Я припомнила неуклюжие шутки мистера Монтгомери, которые неизменно заставляли меня смеяться, вспомнила его жену, которая меняла увлечения так же часто, как шестнадцатилетняя школьница меняет наряды. После Бутси и дяди Эммета они были для меня, наверное, самыми близкими и дорогими людьми, да и они любили меня, как родную дочь. Мне и в страшном сне не могло присниться, что я больше никогда их не увижу.

– Мне очень жаль, Трипп, но… Но ведь я не знала!..

– Ты не спрашивала, – мягко поправил он, закрывая за мной дверь.

Его слова снова заставили меня вспыхнуть, на сей раз – от стыда. На протяжении десяти лет меня заботили исключительно мои собственные несчастья; я так на них сосредоточилась, что мне и в голову не приходило, что с кем-то может случиться настоящая беда.

– Они были добрыми людьми, – машинально повторила я слова Бутси.

– Да. Были.

– А твоя сестра Клер? Как она? – Я знала, что не должна задавать все эти вопросы, это было попросту неправильно. Я фактически росла в его доме, его сестра была моей лучшей подругой, и я должна была знать, что его родители погибли, должна была присутствовать на кладбище, когда их опускали в могилу. И точно так же я должна была бы знать, как дела у Клер, где она и что с ней, но все это прошло мимо меня… И вот с этим-то смириться было труднее всего.

От всех этих мыслей мое сердце стиснуло привычной тоской, бороться с которой я могла только с помощью таблеток.

– Клер вышла замуж за парня, с которым познакомилась в своем ветеринарном колледже. Теперь она живет в Мичигане. У них двое детей и своя практика в Лэнсинге.

Трипп смотрел на меня внимательно, но в его глазах я не видела осуждения, и от этого мне стало еще хуже. Мне хотелось, чтобы он накричал на меня, обвинил в эгоизме, в черствости, в том, что я была плохой подругой его сестре… Я готова была вынести все что угодно, лишь бы не чувствовать мук совести, которые жгли меня, словно огонь, но Трипп не сказал ни слова упрека. Вместо этого он отвел меня на кухню, которая выглядела все же несколько современнее, чем кухня в доме, который я так и не привыкла называть своим.

Заметив мой завистливый взгляд, устремленный на посудную раковину из нержавеющей стали, Трипп пояснил:

– Клер дала деньги, чтобы переоборудовать кухню для наших родителей к тридцатой годовщине их свадьбы. Но маме не понравилось… Она несколько раз жаловалась, что хотела бы вернуть старую раковину и старые разделочные столы, но Клер она, конечно, ни словечка не сказала. Думаю, сестра до сих пор ни о чем не подозревает.

На небольшом столике напротив застекленного эркера стояла одинокая тарелка и пустая бутылка из-под пива. Трипп взял их и перенес в раковину, потом выключил телевизор, установленный на специальном настенном кронштейне.

– Может, выпьешь чего-нибудь освежающего? Я приготовил кувшин холодного чая. Правда, он не такой вкусный, как делала мама, но все-таки неплох.

– Чаю выпью, спасибо. – Чаю мне не хотелось, зато хотелось хоть немного отдалить тот момент, когда я вынуждена буду перейти к подлинной цели моего визита. Сев за стол, я разглядела под свежими царапинами на столешнице более старые: если приглядеться, то где-то среди них, наверное, еще можно было различить мои имя и фамилию – как-то раз, подписывая свою домашнюю работу, я забыла подложить под листок с заданием журнал.

Трипп налил мне в стакан ледяного чая, потом достал бутылку пива для себя. Мне он пива не предложил, и я мысленно это отметила. Поставив стакан на стол передо мной, Трипп сел напротив и вопросительно уставился на меня.

– Спасибо… – Я сделала глоток и невольно поморщилась – таким сладким мне показался напиток. Похоже, за десять лет жизни в Калифорнии, где любая еда была низкокалорийной, а напитки содержали минимум сахаров, я успела позабыть вкус нормального ледяного чая. Сейчас мне требовалось время, чтобы адаптироваться к позабытым традициям родного края, поэтому я огляделась и сказала:

– Значит, ты живешь здесь один? Наверное, нелегко поддерживать порядок в таком большом доме… Ты никогда не задумывался о том, чтобы продать его и купить что-нибудь более… компактное?

В глазах Триппа зажегся какой-то странный огонек.

– Задумывался пару раз, – ответил он с усмешкой. – Вообще-то, я на досуге торгую недвижимостью, так что подходящих вариантов много, но… Кроме этого ранчо, есть только один дом, в котором мне бы хотелось жить.

Я вздохнула. Триппу всегда нравился наш сумасшедший домик. Когда мы были в детском саду, он называл его «домом доктора Сьюза»[31] за его ярко-желтый цвет и полное несоответствие любым представлениям о том, как должно выглядеть нормальное человеческое жилье. А после того как Трипп узнал, что я там живу, он стал чуть не ежедневно повторять при каждом удобном и неудобном случае, что когда-нибудь поселится в этом доме вместе со мной. По идее, это должно было казаться мне смешным, однако не казалось – уж больно серьезно и решительно был настроен маленький Трипп Монтгомери.

– К сожалению, он не продается, – ответила я. – Даже если я когда-нибудь решу от него избавиться, я продам его Томми за чисто символическую сумму, чтобы он мог жить там до конца своих дней.

– А я и не собирался его покупать, – парировал Трипп, многозначительно глядя на меня.

Закрыв глаза, я постаралась справиться с паникой, которую вызвали во мне его слова и его взгляд.

– Пожалуйста, Трипп, только не начинай все сначала. Пожалуйста!.. Я уже не та девочка, в которую, как тебе казалось, ты был влюблен. Той девушки больше нет, она исчезла так давно, что я даже не знаю, как ее искать. Ну а если говорить начистоту, не так уж она была хороша, чтобы ты… В общем, постарайся выкинуть ее из головы, о’кей? В конце концов, мы давно не школьники, да и не поверю я, что все эти годы ты хранил верность той, которая нравилась тебе в старших классах. Уж наверное, у вас в Университете Дьюка хватало красоток!..

Трипп откинулся на спинку стула и забросил босые ноги на другой. Сделав большой глоток пива из своей бутылки, он кивнул.

– Конечно, красоток хватало, и – да, я обращал на них внимание, но знаешь что?.. Равных тебе я так и не нашел. – По его лицу скользнула еще одна улыбка, которую иначе как плотоядной назвать было нельзя. – Ты по-прежнему прекрасней всех на земле, Вив.