Очень медленно, стараясь не наделать шума, она перекатилась поближе к вентилю так, что он оказался напротив ее лица, надорвав мешок посильнее, высвободила часть лица. Затем сменила позу и, примерившись, налегла грудью на вентиль с расчетом расстегнуть застежку. Никакого эффекта. Она повторила эту операцию еще раз, потом еще и еще, покуда не решила испробовать новую тактику: сведя плечи и груди, ослабить резинку чудо-лифчика, и опять налегла на вентиль. Застежка поддалась. Боже, какое счастье избавиться от причиндалов, которыми напихано ее белье. Девушка примерилась, зацепила одной чашечкой за вентиль и потянула вниз, всего лишь с четвертой попытки ей удалось захватить зубами черную кружевную отделку.

Оливия была невероятно довольна собой, довольна настолько, что, расслабившись, хмыкнула, едва не упустив лифчик. Она резко обернулась, да так, что сандалия шаркнула об пол. Голоса в соседней комнате утихли. Она оцепенела, не выпуская изо рта чашечку чудо-лифчика, точно собака с газетой. Раздались тяжелые шаги. Она мигом надвинула мешок на лицо и затаилась. Страж постоял рядом с ней, ногой пнул по ребрам. Оливия вздрогнула и слегка повела головой – получилось очень реалистично. Страж удалился. Она продолжала лежать, не шелохнувшись, пока в соседней комнате опять не зазвучали голоса.'

Зубами она все еще сжимала край чашечки, вывернутой наизнанку. Медленно вытащив лифчик из-под джеллабы, при помощи зубов накинула его на вентиль. Было ужасно неудобно, тем не менее, исхитрившись, она подсунула связанные руки под пилу. Это был долгий, изнурительный труд. В какой-то миг лифчик соскочил с вентиля, и ей пришлось начинать весь процесс заново и опять накидывать его на вентиль. Но в конце концов миниатюрная пила источила волокно, из которого была сделана веревка, и Оливия высвободила руки и сняла путы, стягивающие лодыжки.

С опаской косясь на занавеску, она открыла тюбик с губной помадой, установила таймер на три секунды, закрыла колпачок и, тщательно прицелившись, послала тюбик вперед – тот покатился прямо в щель между полом и занавеской. Оливия съежилась и изо всех сил зажмурилась, спрятав лицо между коленками и прикрыв голову руками. Но даже при этом ее едва не ослепила вспышка. Из каморки донеслись крики, вопли и шум падения.

Девушка вскочила на ноги, подбежала к занавеске и резко дернула ее в сторону. Какой-то миг она созерцала поразительную сцену. Дюжина мужиков, хватаясь за глаза, метались по комнате, натыкаясь друг на друга. Стену украшали фотографии и диаграммы. Мосты – Сиднейский, «Золотые ворота», Тауэрский и еще какой-то, перекинувшийся через широкий залив, на заднем плане которого торчали небоскребы. В общей сложности она насчитала семь фотографий. На столе в центре комнаты, лежал кругляш, чем-то напоминающий нижнюю часть постамента, перевернутую лицом вверх, рядом – зазубренный кусок металла, сверху золотистый, внутри – полый, точно обломок шоколадного Санта-Клауса. Может, сгодится в качестве оружия, подумала она. И тут – ошибки быть не могло – взгляд ее упал на высокого, бородатого типа, который примостился на ковре позади стола, скрестив ноги по-турецки. Он сидел неподвижно, прикрыв глаза, ослепленные, как и у всех, вспышкой, но в отличие от других он выглядел очень спокойным и очень жутким. Это был Усама бен Ладен.

В запасе у Оливии оставались считанные секунды. Первом делом она сфотографировала мосты – только отсняв полпленки, сообразила, что вспышка не работает. Сделала миленький групповой снимок. Щелкнула бен Ладена. Камера была чересчур миниатюрной, так что приходилось действовать по наитию. И потом, из-за вспышки было ни черта не видать. Тем не менее Оливия была убеждена, что это именно он.

На щелчок фотоаппарата ближайший к ней мужчина встрепенулся и повернул к девушке лицо. Она вывернула предохранитель из тюбика с румянами и выкатила его в центр комнаты – сама выскочила за занавеску и дала деру. Спустя пару минут ее стражи опять обретут зрение, но выделившийся из тюбика газ лишит их сознания еще на пять.

Она выскочила из комнаты, завернула за угол, пыхтя и отдуваясь, привалилась к стене и обратилась в слух. Каменный коридор, выкрашенный в белый цвет, тянулся в обе стороны и терялся вдали. Жужжание компрессора перекрывало все остальные звуки, тем не менее гул слева, казалось, отличался по тембру. Что это: море или опять какой-нибудь агрегат?

Оливия решила действовать и припустила по пологому коридору. Вскоре ей показалось, что она узнает это место, ну да, душевая, а за ней чуть поодаль – металлическая дверь. Между ее створками защемило тело, которое торчало точно чемодан, застрявший в дверцах лифта. Это был Феррамо, раненый, почти бездыханный. Казалось, его настигли, когда он пытался бежать. Оливия переступила через Пьера и заколебалась. Склонилась над раненым. Глаза террориста были приоткрыты. Он хрипло дышал.

– Помоги, – выдохнул он. – Habitibi, помоги.

Она выхватила из чудо-лифчика стилет и приставила его к горлу Феррамо, как этому ее обучали, прямо к сонной артерии.

– Код, – прошипела она и слегка уколола лезвием, – Какой тут дверной код?

– Забери меня отсюда.

Несколько секунд она с удивлением глядела на него:

– Хорошо. Если будешь паинькой.

Феррамо еле ворочал языком. Как ему тут поможешь? И вообще, раньше надо было думать, зачем он ее сюда приволок?

– Говори код, – не отставала Оливия. – И давай поживее, а то прирежу.

– Два четыре шесть восемь, – он чуть дышал.

– Два четыре шесть восемь? – возмутилась Оливия. – Не слишком ли просто? Получается, он одинаковый у обеих дверей?

Феррамо мотнул головой и прохрипел:

– Ноль девять одиннадцать.

Оливия вытаращила глаза. «Невероятно».

– Пожалуйста, сакр, не бросай меня. Лучше прикончи. Нет мочи это выносить, сплошные муки и унижения.

Секунду поразмыслив, она запустила руку себе за пазуху и из второй чашечки лифчика извлекла шприц с транквилизатором.

– Придется немного потерпеть, – изрекла она, заметив, как в его глазах метнулся ужас. Она задрала подол его джеллабы и нажала на поршень, выпуская пузырьки воздуха.

– Вот и все, – проговорила Оливия материнским тоном, втыкая иглу ему в ягодицу.

Транквилизатор оказался быстродействующим. Она набрала 2468 и вытащила Феррамо на волю. Но прежде, чем двери сомкнулись, она догадалась скинуть сандалии и просунуть их между створками так, чтобы остался просвет дюймов в шесть – слишком узкий, чтобы мог протиснуться человек, но вполне достаточный для того, чтобы просочилась вода. Ухватив здоровой рукой затихшего Феррамо за джеллабу, она подтащила его к следующим дверям и набрала комбинацию 0911. У нее отлегло от сердца, когда двери открылись, и перед взором предстали залитая светом пещера, экипировка для подводного плаванья и квадратик, в котором плескалась морская вода. На сей раз она сунула в двери ласты.

Оливия сбросила с плеч бурнус и на секунду заколебалась, одолеваемая сомнениями. Что лучше: идти в воду прямо так, добраться до берега, а потом будет видно, или надеть акваланг? Она взяла жилет, пояс для ныряния, кислородные баллоны, получился полный комплект.