«Не бывает так, чтобы что-то было настолько хреново или настолько замечательно, как кажется на первый взгляд. Найди хорошую сторону всего этого дела. Если нет – тогда найди смешную». Оливии припомнилось, как в разговоре со Скоттом Ричем она назвалась соколом Феррамо, вот бы он сейчас посмеялся, если бы видел, как Феррамо волочит ее на веревке – точно мула или козу. Как бы то ни было, отчаиваться не стоит. Главное, она жива. Феррамо – кретин и невротик, и потому все еще сто раз переменится. Если бы он собирался с ней разделаться, то убил бы в подвале. Собственно, кто кого убьет, это еще вопрос, мелькнуло у Оливии в голове, когда Феррамо в очередной раз потянул за веревку. В чудо-лифчике у нее припрятан целый арсенал.

В следующий миг она со всего маху стукнулась лбом о камень. Пьер чертыхнулся и потянул за веревку. Туннель круто вильнул, и в лицо ей ударил свет. Воздух посвежел... и запахло морем! Когда глаза попривыкли к свету, она увидела, что туннель, расширяясь, образует пещеру. На полках и крючках она заметила снаряжение для подводного плаванья: кислородные баллоны, костюмы, жилеты-компенсаторы.

На катере ЦРУ «Ардэш» Скотт Рич по радару следил за приближением моторной лодки.

– Рич? – вкрадчивый голос Литвака просачивался сквозь динамик. – Я получил сообщение. Что у тебя стряслось?

– GSP-маячок обнаружен – в двадцати милях западнее Суакина. И еще. – Один дружественный рашайда готов за пятьдесят тысяч отвезти нас туда, где Оливия.

– За пятьдесят тысяч?

– Ее похитил Феррамо. Короче, я уже дал согласие. Я еду вместе с ребятами из поисковой группы.

– А кто останется на Ардэше? Ты ведь командуешь разведывательной операцией.

– Совершенно верно. Командую. И нам требуются люди на суше. Так что я еду.

– Я знал, что рано или поздно тебя уломаю, – послышался голос Уиджетта.

– Заткнитесь. Вам вообще положено сейчас спать.

Оливия была на глубине двадцати футов. Талию ее опутывал трос – другой конец Феррамо примотал к себе. Ей припомнилось, как крокодил утягивает жертву под воду, а потом, проголодавшись, набрасывается на нее. Пьер подавал ей кислород через запасной регулятор – тогда, когда считал нужным. Это было безумно, но здорово. Оливии потребовалась вся умственная энергия, чтобы наладить дыхание: не задерживать воздух и медленно выдыхать. Постепенно она вошла в ритм, страхи отступили. Она даже выбрала минутку, чтобы полюбоваться великолепным подводным пейзажем. Феррамо не обманул. Такой красоты она еще не видала. Вода была голубой и прозрачной, словно хрусталь, видимость – потрясающей. Камни на глубине отливали красным, взглянув в сторону открытого моря, она разглядела кусты кораллов, растущие прямо из бездны. Она поймала на себе взгляд Феррамо, тот улыбался, в ответ она сложила большой и указательный палец в букву «О» – мол, все отлично! Глаза Феррамо потеплели. Он протянул ей запасной регулятор и посильнее открыл кислород. Они поплыли вперед, один кислородный баллон на двоих, вдоль подводной гряды – словно парочка влюбленных. «Быть может, все еще образуется», – сказала она себе. «Вдруг удастся его охмурить».

Из берега выступал громадный розовый камень, который опирался на приземистый тонкий столб, источенный течением. Феррамо подал знак опуститься пониже и плыть под камнем. Довольно опасный маневр: расстояние между камнем и морским дном было всего фута три или четыре. Пьер поплыл первым, по ходу выдергивая у нее запасной регулятор, и внезапно застыл над морским дном – верхняя часть туловища точно растворилась среди камней. Оливия подняла глаза и обомлела: прямо над ее головой зиял квадратный проем, сквозь который белело помещение, залитое ярким электрическим светом.

Феррамо подтянулся за край и вскарабкался внутрь. Девушка нащупала ластами дно, выпрямилась во весь рост и выскочила на поверхность, срывая маску, откидывая назад волосы и судорожно хватая ртом воздух.

Арабский мальчик в плавках – она видела его в «Исла Бонита» – помог Феррамо скинуть гидрокостюм и протянул им полотенца.

– Невероятно. Где мы? – спросила Оливия.

Пьер, очень гордый собой, просиял белозубой улыбкой:

– Атмосферное давление поддерживается здесь в соответствии с давлением воды, так что пещеру никогда не затопит. Место совершенно безопасное.

«И вполне подходящее для побега», – думала Оливия, покуда Феррамо сопровождал ее в душ через две раздвижные двери, сделанные из стали, которые запирались кодовым замком. Затем он оставил ее одну, наказав после мытья переодеться в белую джеллабу, которая висит в душевой кабинке.

Когда девушка вышла, он уже маячил перед кабинкой – лицо опять перекосило от злобы.

– Оливия, я тебя временно оставляю. Мои люди хотят задать тебе пару вопросов. Советую не артачиться и выкладывать все начистоту. А потом тебя приведут ко мне проститься.

– Проститься? – удивилась она. – И что со мной будет?

– Ты обманула мое доверие, сакр, – произнес он, избегая встречаться с ней взглядом. – Поэтому придется с тобой распрощаться.

Оливии показалось, будто она проспала целую вечность. Поначалу она плавала точно в сладком дурмане, но потом сознание вернулось, а вместе с ним включились органы чувств. Нестерпимо заныла ссадина на руке, заболела спина, на которой появились новые синяки. У нее было такое ощущение, будто всю ночь ее крутили в барабане стиральной машины. На голове у девушки был мешок. От него пахло фермой и гумном – до странности успокаивающе. Руки опутывала веревка, но – ура! – у нее ведь была миниатюрная дисковая пила, спрятанная за застежкой лифчика.

Несколько раз Оливия попыталась ухватить лифчик зубами, понимая, что со стороны выглядит довольно нелепо: существо в белом балахоне и с мешком на голове, которое силится пожрать собственную грудь. Вскоре она бросила это занятие и откатилась обратно к стене. И тут неподалеку послышались голоса, приглушенные жужжаньем компрессора. Оливия напрягла слух – разговор шел по-арабски.

«Я обязана выбраться отсюда живой», – подбодрила она себя. Оливия засосала мешок в рот и принялась его грызть – довольно скоро в мешке образовалась небольшая дыра. Она пустила в ход язык, зубы, а затем и нос – мало-помалу дыра расширилась, и сквозь нее стало возможно что-то увидеть. И тут раздались шаги. Оливия бесшумно опустилась на пол и распласталась ничком, чтобы скрыть дыру. Кто-то вошел в комнату, протопал всего в нескольких сантиметрах от нее, затем шум шагов удалился и стих.

«Надо каким-то образом выпотрошить лифчик», – подумала она. Оливия жевала мешок, отплевываясь нитками и соломой. Затем мотала и трясла головой до тех пор, пока прорезь не оказалась на уровне глаз. Ух! Она видит! Она едва сдержала вопль восторга.

Это был коридор, прорубленный в скале, который освещали флуоресцентные лампы. По стенам висели плакаты, исчерченные арабскими письменами, рядом с ними – европейский календарь, почему-то изображающий трактор. Одна дата была обведена в красный кружок. Опять послышались голоса, они доносились из-за занавески, прикрывавшей каморку слева. Что-то кольнуло ее в спину. Оливия изловчилась и бросила взгляд через плечо: из тонкой металлической трубы, вертикально прикрепленной к стене, выступал вентиль. Она посмотрела в вырез джеллабы на чудо-лифчик – полезная застежка находилась спереди.