Она провела рукой по его крепкому бедру под одеялом. Рука поднялась, скользнула вперед, пока не нащупала то, что искала. Возбужденная плоть еще больше затвердела под ее пальцами. Она живо вспомнила их первое соединение. Ей просто необходимо снова ощутить эту близость… этот огонь. Она начала ласкать его.

– Мэриан… – пробормотал Ренбурн.

Повернулся на спину, притянул ее к себе, начал одной рукой ласкать ей грудь. Он еще не совсем проснулся, однако инстинкт сработал безошибочно. Она подняла голову, поцеловала его. Прикосновение теплых, с готовностью раскрывшихся губ еще больше возбудило ее. Обвиться вокруг него, слиться с ним так, чтобы растворились все разделяющие их барьеры, чтобы они стали единой плотью…

Его рука спустилась ей на живот, скользнула ниже, между ног. Мэриан захлестнула горячая волна желания. Пальцы его проникли глубже. У нее перехватило дыхание. Потрясенная собственной реакцией, она легонько укусила его за ухо. Игры кончились.

Он в один момент проснулся. Подскочил от неожиданности:

– Боже! Ты на самом деле здесь. Я думал, ты мне снишься. Он поцеловал ее долгим жарким поцелуем. Мэриан почувствовала такое возбуждение, что голова закружилась. Да! Да! Она, кажется, готова съесть его живьем, готова заниматься с ним любовью до тех пор, пока Блэйднэм не сгорит в памяти дотла. В одну секунду она оказалась на нем, обхватила бедрами его ноги.

И в тот же момент поняла, что его распроклятая совесть тоже проснулась. Он крепко схватил ее за плечи. В голосе его зазвучали легкая насмешка и страстное желание:

– Я так понимаю, что ты полностью пришла в себя. По ее телу пробежала дрожь наслаждения. Дразнить его спящего, конечно, тоже приятно, но насколько же восхитительнее, когда он бодрствует и смотрит на нее! Мэриан поцеловала его в шею, с наслаждением ощутила жесткую щетину небритого подбородка. Мужчина. Настоящий. Восхитительный!

Он приподнял ее так, чтобы верхние части их тел не соприкасались.

– Мы не должны этого делать. Я поклялся, что больше никогда тебя не скомпрометирую. Либо брак, либо ничего. Кроме того, это несправедливо по отношению к генералу Эймсу. Он оказал нам гостеприимство совсем не для того, чтобы я воспользовался им подобным образом.

Что же это такое? Если мужчина считает себя джентльменом, то это означает, что при совокуплении с женщиной он всегда должен брать ответственность на себя? Абсурд какой-то! Она презрительно фыркнула. Крепче прижалась к нему, прильнув увлажнившимся лоном к возбужденной плоти. Застонала от наслаждения. Какая умопомрачительная интимность! Еще… еще…

Он весь напрягся. Она ощутила, как по его телу прошла судорога. Они сейчас так близки… и все же близки недостаточно. Она лихорадочно извивалась, но тут его руки обхватили ее бедра, не давая двигаться.

– Прекрати, маленькая колдунья!

Луна освещала его лицо, напрягшееся, блестящее от пота. Он боролся из последних сил, пытаясь унять свое тело. Какой сильный, он может бороться со страстью и побеждать. У нее нет такой способности.

Мышцы его напряглись. Он попытался отстранить ее. Ей показалось, что ее разрывают на куски, отрывают от жизненно необходимой части ее собственного существа. Где-то в глубине души она даже испытывала унижение оттого, что он ей до такой степени необходим.

– Пожалуйста… – прошептала она едва слышно. – Прошу тебя, Доминик.

Он колебался. Из глаз ее хлынули горячие слезы и полились ему на грудь. Лицо его исказила гримаса боли. Он снова прижал Мэриан к себе так, что грудь ее, казалось, расплющилась о его грудь.

– Не плачь, радость моя, – проговорил он срывающимся голосом. – Только не плачь.

От счастья у нее закружилась голова. Она целовала его с яростной страстью. Что это? Как получилось, что он способен противостоять всепоглощающей страсти, но оказался бессилен перед ее отчаянной мольбой? Это любовь? Ей так много еще нужно у него узнать. Так много… Больше, чем может вместить целая жизнь.

Дрожащими от нетерпения руками она помогла ему войти в нее. С губ ее сорвался стон изумления и восхищения. На этот раз тело приняло его в себя намного легче. Изнутри поднялась жаркая волна. Она пошевелила бедрами, задвигалась вверх и вниз, все глубже и глубже принимая его в себя. Он застонал. Ей очень понравилось это ощущение власти, возможности поработить его с помощью наслаждения, так же как он поработил ее.

С закрытыми глазами он ласкал ее грудь сильными умелыми пальцами. Все тело пронзило острое ощущение блаженства. Кровь, казалось, закипела в жилах, огонь охватил ее женское естество. В этом положении, сверху, есть что-то .особенное, подумала она. Что-то особенное в том, как их тела прижимаются друг к другу.

Иллюзия власти исчезла. Тело вышло из-под контроля. Каждая ее частичка пульсировала, дрожала, двигалась в волшебном танце, и другого партнера Мэриан не могла вообразить. Только он. Он ее пара. Только он в состоянии унизить и возвысить ее.

Движения стали быстрее. Еще быстрее… Напряженнее.

Мощный взрыв изнутри. Падение… но не в одиночестве. О Господи, не в одиночестве.

Дрожа всем телом, Доминик прижимал ее к себе. Он и не представлял, что страсть может быть такой… сокрушительной. Отчасти из-за того, что боялся за нее, и еще от благодарности судьбе за то, что она снова с ним, жива и невредима. Но в основном из-за нее самой, из-за Мэриан.

Он еще не встречал женщины, так безоглядно отдающейся любви. Ни стеснения, ни посторонних мыслей о том, кто окажется победителем в этой битве. Такие мысли нередко присутствуют подспудно, когда соединяются мужчина и женщина. Она же дарила ему всю себя без остатка, и это оказалось мощнейшим возбудителем.

Сейчас он наслаждался тем, что она лежит у него на груди, отдыхает. Такая маленькая, хрупкая и в то же время настолько, страстная. Однако вскоре он почувствовал, что ее обнаженная кожа холодеет под легким ветерком, долетавшим из открытого окна. Он повернулся на бок, плотно прижал Мэриан к себе, накрыл себя и ее одеялом. Она издала какой-то горловой вздох, снова уткнулась в него.

Какое счастье, что она выдержала пытку в клинике!

Он поцеловал ее в висок.

– Никаких серьезных повреждений? Она помолчала.

– Повреждений нет. Но есть… изменения. Я столько времени наслаждалась полной свободой, что даже не знала, насколько я уязвима. Одному человеку без труда удалось вырвать меня из моего рая.

Он крепче обнял ее.

– Говорят, дорога в ад вымощена благими намерениями. Как это верно. В данном случае благие намерения твоего дяди привели тебя в ад.

Она содрогнулась и тихонько произнесла:

– Я хочу вернуться домой.

Он тяжело вздохнул. То, что он собирается сказать, ей совсем не понравится.

– Боюсь, это будет не так просто, радость моя. После отъезда из Уорфилда я поехал к лорду Эмуорту, чтобы заручиться его поддержкой. Я намеревался после этого заехать к генералу Эймсу и попросить его сопровождать меня в Уорфилд для разговора с лордом Грэмом. Я бы вежливо попытался объяснить твоему дяде, что ты в здравом уме, совершеннолетняя и имеешь право принимать в своем доме кого пожелаешь.