Стайн раздраженно пожала плечами:

– Не видите?! Ну, так оглянитесь, в помещении два неуправляемых боевых лазера.

– Где?

– На самом деле их нельзя увидеть, пока вход в гардеробную открыт, – вмешался Штимер, – закройте эти двери, и сами все увидите.

И снова есаул поразился слаженной стремительности ассистентов. Не успел командор головой кивнуть, как они уже колдовали у входа. Потом, когда двери чуть-чуть выдвинулись, ровно настолько, что стали видны «таблетки», тут же появились какие-то хитроумные инструменты. Два маленьких зловещих кружочка были аккуратно пересажены в специальные контейнеры, где и закончили свой боевой путь. Командор выслушал доклад старшего помощника, беззвучным шепотом сообщившего результаты анализов. Ассистенты вновь застыли наподобие отключенных манекенов.

– Что же, все становится на свои места, – заключил командор. – Счастлив сообщить, что опасность устранена, хотя, как оказалось, ее и не существовало. Таким образом, меры приняты, и волноваться не надо, хотя и раньше было не о чем. Теперь, в связи с окончанием Второй фазы расследования и переходом к Третьей – завершающей фазе, я хотел бы задать несколько вопросов.

Штимер замотал головой, тщетно пытаясь уловить смысл. Каждая фраза по отдельности, вроде, имела резон, но все вместе… Словесный поток, похоже, закружил не только есаула – невыразительные лица ассистентов приобрели одинаково озадаченное выражение.

– Я не поняла про опасность, – нахмурилась Ольга, – ее что? Вообще не было, или вы меры приняли? И какая Третья фаза, когда о Первой ничего не спрашивали?!

Пока командор терпеливо разъяснял Ольге текущую ситуацию в целом и свою мысль в частности, Штимер решил, что дальше рассиживаться на полу смысла не имеет. Конечно, теперь, когда атташе помер, не успев рассказать о креофитах, может, и стоило обшарить его каюту в поисках каких-либо зацепок, но гораздо эффективней представлялся другой путь.

– Господин командор, можно вас на минутку? – Штимер приглашающе махнул рукой в сторону выхода из гардеробной.

– Вы уже смотрели записи? – зашипел он прямо в командорское ухо, когда оба оказались в холле. – Там видно, кто лазеры на дверь ставил?

– Не понимаю, о каких записях вы говорите, – холодно возразил командор, вытирая платком слегка забрызганное слюной ухо. – А что касается предполагаемого убийцы, то в настоящее время он находится в одном из корабельных модулей Полной изоляции.

– Ну, вы же понимаете, что глупо скрывать от меня записи? – уже в полный голос гаркнул Штимер. – Я, как агент Конфедеративного уровня, полностью в курсе. И кто у вас предполагаемый убийца? Надеюсь, не Петр?

– Господин Петр Пух является основным подозреваемым в убийстве, улики против него весьма серьезны.

– Ну-ну, – Штимер впервые услышал фамилию Петра, но ни секунды не сомневался, о ком идет речь, – И как же вы это себе представляете? Он же с нами был почти все время.

– Вот именно: «почти». Убийство произошло ровно в тот момент, когда он покинул нас, чтобы проникнуть во внутренние помещения каюты. Какое-то время для меня оставался вопрос, каким образом ему удалось спрятать лазерное оружие, коим, вне всяких сомнений, совершено убийство. Обыск не дал результатов, однако благодаря вам все встало на свои места.

– Ага. Ну, и как же он все это проделал?

– Я вовсе не обязан отчитываться перед вами о ходе следствия, – сухо заметил командор, – по завершении Третьего этапа расследования мною будет оглашен не только приговор, но и описана установленная картина преступления. Кроме того, заинтересованные лица смогут изучать материалы дела в течение всего кассационного периода. Шесть часов с момента оглашения приговора – срок более чем достаточный для ознакомления со всеми подробностями.

– Значит, так, – процедил Штимер, – не хотите говорить про видеозаписи – не надо. И без всяких записей очевидно, что у Петра просто не хватило бы времени и найти дипломата, и приделать лазеры к дверям, и все остальное успеть тоже. Дураку понятно, что все было не так. Короче, если кто забыл про мой статус, – Штимер вытянул левую руку, и над ладонью послушно засеребрилась маленькая пирамидка, – заявляю, что использую в этом деле максимум полномочий, вплоть до самых крайних.

– Я помню о ваших полномочиях, – командор задумчиво потеребил аксельбанты. – Хотите изложить свою версию?

– Пожалуйста! – Штимеру очень хотелось придушить командора прямо на месте. – Кто-то, к примеру, тот же пассажир из четыреста первой каюты, задумал убрать нашего атташе…

– Вы уверены?!

– Ну, может, и не он. Не важно. Так вот, когда Петр подошел к этой паршивой гардеробной, лазеры уже стояли. А когда двери перед ним раскрылись, тут все и сработало.

– А почему же он с ног до головы в крови жертвы?

– А как иначе? Там же, небось, кровища хлестала.

– То есть вы хотите сказать, что фатальная смерть господина Крнгутгроссвор’лорда произошла потому, что подозреваемый, безо всяких на то оснований, подойдя ко входу в гардеробную, по неосторожности запустил механизм убийства?

– Можно, конечно, и так сказать, – нахмурился Штимер, – но при чем тут неосторожность?

– Тут – либо умысел, либо неосторожность. Вы, насколько я понял, настаиваете на неосторожности?

– Я на том настаиваю, что Петр вообще ни при чем, и случайно там оказался!

– Чистая случайность? Весьма сомнительно.

В тот момент, когда Штимер уже открыл рот, чтоб указать и на неуместность сомнений по данному вопросу, и на сомнительный интеллектуальный уровень собеседника, короче, когда Штимер хотел обозвать командора «козлом», пришла волна. Первое прикосновение заставило Штимера захлопнуть рот и зажмуриться. От затылка к глазам медленной волной прокатилась дрожь, холодная и колючая, как лед.

– Ваше объяснение по поводу обилия крови на господине Пухе не убедительно, – продолжал командор, не обращая внимания на перекосившуюся физиономию есаула, – очевидно, что господин Пух должен был не просто подойти к двери, а подскочить непосредственно к жертве.

Болезненное трепетание в голове есаула стихло так же внезапно, как появилось. Остался только слабый замирающий звон в ушах. Штимер осторожно приоткрыл глаза, медленно огляделся по сторонам, уверенный, что где-то совсем рядом увидит размывающиеся в воздухе знакомые очертания.

– …И предполагаю, что господин Пух не просто подошел вплотную к жертве, а толкнул, нанес ей… э-э-э… ему толчок такой силы, что фрагменты тела, которые до этого, возможно, держались вместе, и тем самым сохранялась теоретическая возможность успешной реанимации, после толчка упали, рассыпались. Таким образом, фатальная смерть наступила именно вследствие завершающего толчка.

Под потолком ничего не летало, но в середине головы снова возникло ощущение вибрации, пока что легкой, почти безболезненной. Мир приобрел отчетливо голубоватый оттенок. Отвернувшись от командора, Штимер медленно побрел вдоль высоких, поблескивающих кристаллическими искрами дверей. «В тот раз простой байк с одного удара эту штуку разнес, стало быть, и я со своей пушкой управлюсь, – размышлял он, – но, дырки голимые, где ж она прячется? Вонючие вещи можно искать по запаху, а эту как? По головной боли?»