– Напротив, Кори, «вы все прекрасно видите. Вы должны быть смелее в своих умозаключениях». – Глаза Пендергаста сверкнули, когда он процитировал слова Холмса из рассказа.

Кори нахмурилась. Какая тут может быть связь? Ей хотелось бы, что Пендергаст сам сказал, а не испытывал на ней сократический метод[45].

– Может, мы откажемся от педагогической составляющей? Если все так очевидно, почему вы просто не объясните мне?

– Мы с вами не в какую-то интеллектуальную игру здесь играем. Это все убийственно серьезно, в особенности для вас. Меня удивляет, что вам до сих пор еще никто не угрожал.

Он замолчал. В тишине Кори думала о выстреле в ее машину, о мертвой собаке, о записке. Она должна ему сказать – он ведь все равно рано или поздно узнает. Ну хорошо, она выложит все Пендергасту. И к чему это приведет? А только к тому, что он еще сильнее будет давить на нее, чтобы она уехала из Роринг-Форка.

– Мое первое желание, – продолжил Пендергаст, будто читая ее мысли, – было немедленно убрать вас из города, даже если бы для этого потребовалось реквизировать один из снегоходов шефа полиции. Но я достаточно хорошо знаю вас и понимаю, что мои попытки были бы тщетны.

– Спасибо.

– Поэтому следующий вариант – заставить вас задуматься об этом деле по-настоящему. Что оно означает, почему вам грозит смертельная опасность и от кого. И это ничуть не педагогическая составляющая, как вы выразились.

Кори поразила серьезность его тона. Она сглотнула.

– Понятно. Извините. Я вся внимание.

– Давайте вернемся к вопросу, который вы только что задали. Но я бы перефразировал его на более точный манер: что общего между изготовлением шляпок в Англии в девятнадцатом веке и обогащением серебряной руды в девятнадцатом веке?

Ее словно осенило. Как же она не догадалась раньше?

– В обоих процессах используется ртуть.

– Именно.

И все вдруг сразу начало вставать на свои места.

– Согласно рассказу, нитрат ртути использовался для размягчения шерсти, идущей на изготовление фетра для шляп. Они называли это каротинизацией.

– Продолжайте.

– Помимо того, ртуть использовалась в плавильнях для выделения серебра или золота из дробленой руды.

– Отлично.

Мысли Кори заметались.

– Значит, банда убийц состояла из людей, которые прежде работали на плавильне. И свихнулись от отравления парами ртути.

Пендергаст кивнул.

– Владелец плавильни увольнял свихнувшихся рабочих и нанимал новых. Возможно, некоторые из уволенных объединялись в банды. Без работы, совершенно безумные, не имеющие никаких занятий, они отправились в горы, полные злости и жажды мщения. В горах степень их безумия возрастала. И конечно… им нужно было чем-то питаться.

Еще один задумчивый кивок Пендергаста.

– И они стали охотиться на одиноких добытчиков, убивали и съедали их. И у них, как и у львов-людоедов в Тсаво и у сэра Персиваля, начал развиваться вкус к каннибализму.

За этим последовало долгое молчание. «Что еще? – спросила себя Кори. – Откуда мне грозит опасность?»

– Все это случилось сто пятьдесят лет назад, – сказала она наконец. – Я не понимаю, как это может влиять на нас сегодня. Почему мне грозит опасность?

– В этом пазле вы не поставили на место последний, самый важный элемент. Вспомните «случайную» информацию, которую вы, по вашим словам, недавно обнаружили.

– Намекните.

– Ну хорошо. Кому принадлежала плавильня?

– Семейству Стаффорд.

– Продолжайте.

– Но о нарушении прав рабочих и использовании ртути на плавильнях уже давно хорошо известно. Это все история. Глупо было бы с их стороны принимать меры, чтобы скрывать это сегодня.

– Кори… – Пендергаст покачал головой. – Где располагалась плавильня?

– Гм, где-то на территории, где теперь находятся «Высоты». То есть именно таким образом семья и получила в собственность эту землю. А потом стала застраивать ее жильем.

– И?…

– И что? Плавильни давно нет. Она была закрыта в тысяча восемьсот девяностых годах, а все руины здесь были снесены много десятилетий назад. Ничего не осталось от… О господи! – Она закрыла рот рукой.

Пендергаст хранил молчание, выжидая.

Кори уставилась на него. Она вдруг все поняла.

– Ртуть. Вот что осталось. Земля под этой территорией загрязнена ртутью.

Пендергаст сложил руки на груди и откинулся на спинку стула:

– Вот теперь вы начинаете думать как настоящий сыщик. И я надеюсь, вы проживете достаточно долго, чтобы стать таким сыщиком. Я опасаюсь за вас: вы всегда были и остаетесь слишком опрометчивой. Но, невзирая на этот недостаток, даже вы не можете не понимать, что здесь поставлено на карту, не можете не видеть страшной опасности, которая грозит вам, если вы не остановите это крайне неблагоразумное расследование. Я бы не сказал вам об этом даже после того, как стали известны рассказ о Холмсе, связи семейства Стаффорд и факт отравления грунтовых вод, если бы, принимая во внимание ваш необузданный нрав, не возникла острая необходимость убедить вас оставить это жуткое место, как только мне удастся организовать ваш отъезд.

А. К. Л. Пендергаст обозревал городок Лидвилл, плотно сжав губы. На знаке была написана высота – 10 150 футов, а ниже следовала приписка, утверждавшая, что это САМЫЙ ВЫСОКО РАСПОЛОЖЕННЫЙ ГОРОД В СОЕДИНЕННЫХ ШТАТАХ. Лидвилл являл собой поразительную противоположность разместившемуся по другую сторону Континентального водораздела Роринг-Форку. Центром здесь была единственная улица, вдоль которой стояли здания в викторианском стиле различной степени ветхости и запущенности, по обочинам грудились смерзшиеся сугробы. Дальше во всех направлениях виднелись еловые леса на склонах громадных гор. Повсюду – на свесах крыш, уличных столбах, фонарях и тротуарах – в явном излишестве можно было увидеть рождественские украшения; они придавали некую отчаянность заброшенности города, в особенности за два дня до Рождества. Тем не менее, несмотря на ранний час и жуткий холод, Пендергаст ощущал некоторое облегчение просто потому, что над городом не висел гнетущий дух богатства, самоуверенности и самодовольства, отравлявший Роринг-Форк. Лидвилл, пусть и бедный, был настоящим городком с настоящими людьми, хотя невозможно было понять, почему это кому-то взбрело в голову жить в этой ледяной Геенне, этой холодной Сибири, этой морозной пустыне, спрятавшейся в горах вдали от благ цивилизации.