Я непроизвольно сжала кулаки, внезапно вспомнив развевающиеся на ветру белоснежные волосы…

Предатель.

— Что ж, — усмехнулась, затолкав эмоции так глубоко, что он не смог их разглядеть. — В таком случае я снова хвалю себя за предусмотрительное вмешательство в наш ритуал. И да, так все-таки что там с мастерской?

Чего я точно не ожидала, так это кивка на лежащую у меня на коленях сумку.

— Я знаю, что находится в твоей мастерской.

Тщательно заглушаемые эмоции все-таки одержали верх, отразившись на моем лице. Я буквально почувствовала, как брови ползут вверх, выражая всю степень моего изумления.

— Знаешь? — В моем голосе прозвучала растерянность. — И как давно?

— Недавно, — ровно произнес Лафотьер. — Но что-то подобное подозревал и прежде. Я живу уже достаточно долго… Конечно, не так долго, как ты, но многое в этом мире повидал. Мне известно о книге, которую от рождения получает ликой. Хотя о том, что в ней содержится, могу только догадываться. И сейчас, — его взгляд с моего лица опустился на сумку, — эта книга находится у тебя в руках.

Я напряглась, а Лафотьер, заметив это, криво усмехнулся:

— Не беспокойся, отнять ее не попытаюсь. Хотя в прежнее время непременно бы это сделал.

— И что изменилось, позволь спросить? — осведомилась, вернув себе душевное равновесие.

В черных глазах, которые снова смотрели в мои, вспыхнули алые искры:

— Ты. Просто с новой жизнью изменилась ты.

Сердце почему-то бухнуло о ребра с особой силой и забилось в два раза чаще — вот уж кто настоящий предатель!

— Не ты ли только что говорил о моей всевозрастающей схожести с прежней Акирой? — не упустила возможности поддеть я.

Вместо того чтобы ответить, Лафотьер промолчал и устремил задумчивый взгляд в окно, за которым проплывали поля. Мы выехали из города, и теперь экипаж катился по мощенной крупным камнем дороге, убегающей куда-то вперед. Смешно, но я только сейчас осознала, что впервые за всю, не побоюсь этого слова, жизнь оказалась за пределами Морегорья. Особняк Лафотьера и пляж не в счет.

До острова, а точнее до небольшого городка, раскинувшегося поблизости от него, предстояло добираться два дня. То есть прибыть на место мы должны были к завтрашнему вечеру. Уже совсем скоро я пришла к выводу, что хочу получить от этого путешествия максимум удовольствия. И никакое соседство в лице темного мага, обрывки болезненных воспоминаний и вообще все проблемы не омрачат моего увлекательного ознакомления с этим миром… точнее, этой гранью мира.

Экипаж не останавливался до самого вечера. Мы проезжали мимо похожих друг на друга деревушек, один раз прокатили по окраине города, который атмосферой напоминал Морегорье. Из заслуживающих внимания объектов я отметила только убогонькое кафе с говорящим названием «Кошачьи объедки». Прям интересно стало — это случайное совпадение или какая-нибудь ликой на такое название хозяина вдохновила?

С Лафотьером взаимоотношения у нас складывались просто прекрасно: мы молчали, не досаждали друг другу и вообще сохраняли нейтралитет. Я лакомилась вкусной едой, которую он предусмотрительно купил в ресторанчике, и периодически мурлыкала под нос всякие незамысловатые мотивчики.

Но когда время стало клониться к вечеру, мне стало скучно. Тело требовало размяться, кошачья часть души — разнообразить времяпрепровождение, и человеческая была с ней солидарна.

Лафотьер сказал, что до постоялого двора, где предполагается ночевка, мы доберемся уже скоро, но после моего часового нытья сдался, согласившись сделать остановку. Выйдя из экипажа, я блаженно потянулась, издав не то мурлыканье, не то стон, и покосилась на нашего кучера. Видимо, это был доверенный человек Лафотьера, поскольку держался он отстраненно-вежливо и страха перед убойной парочкой, состоящей из ликой и темного мага, явно не испытывал.

— Когда закончишь трещать костями, догоняй, — донеслось до меня с другой стороны экипажа.

— Это кто тут костями трещит? — возмутилась я, направившись к Лафотьеру. — Это сейчас что, был намек на мой почтенный возраст?

Последние слова я произнесла почти шепотом, поскольку, остановившись как вкопанная, узрела красоту.

Закат окрасил небо в тысячи оттенков красного, среди которых преобладал насыщенно-алый, блекнущий на горизонте до нежного розового. А прямо вдоль дороги, насколько хватало взгляда, тянулось маковое поле, тоже алое. Теплый ветер приносил пряный цветочный аромат, смешанный с солью шумящего где-то поодаль моря. Невдалеке виднелись горные хребты, подсвеченные закатом. И все это в совокупности казалось таким невероятным, таким волшебно прекрасным, что у меня перехватило дыхание.

Лафотьер, не оборачиваясь, шел по узкой тропинке, пролегающей прямо через маковое поле. Казалось бы, черная одежда и серебристые волосы должны выглядеть чужеродными в этом буйстве красок, но нет — они просто создавали неожиданный контраст, и я еще несколько долгих мгновений не могла отвести взгляда от такого удивительного зрелища.

Отмерев, я пошла вперед и вскоре нагнала Лафотьера. Шла за ним по пятам меж алых, колышущихся на ветру маков, чей запах щекотал обоняние, мягко обволакивал и навевал какую-то смутную необъяснимую грусть. Несмотря на завораживающую красоту окружающего мира, меня медленно накрывала пелена странной тоски.

— Слушай, а мы, случаем, на этом поле мертвым сном не заснем? — желая избавиться от непонятного чувства, полюбопытствовала я.

— Способность маков вызывать сон сильно преувеличена. — Лафотьер неожиданно остановился, из-за чего я едва не врезалась ему в спину.

Приподнявшись на носочки, посмотрела ему через плечо и увидела переливающееся под закатным солнцем море. До него было еще далеко, но я различала гребни невысоких волн, подкрашенных, как и весь окружающий мир, розовато-алым закатом. А еще видела — или это мне казалось — что маковое поле не имеет края. Что оно буквально сливается с берегом, и маки растут даже под водой, отчего та воспринимается ярко-алой.

— Это оптическая иллюзия? — спросила я, неотрывно всматриваясь в алую даль.

— Нет, — ответил маг. — Это поле, согласно легенде, появилось пять веков назад. Сколько его ни пытались уничтожить — все бесполезно. Маки вырастают снова и снова. Непостижимым образом растут прямо на песке и под водой.

— Здесь… — я немного замялась, — что-то произошло?

— Когда-то на этой земле было пролито много крови, — произнес Лафотьер. — Крови ликоев. — Он сделал короткую паузу и продолжил: — Магам каким-то образом удалось проникнуть на остров Небесной кошки. Они тщательно продумали план действий, застали тамошних жительниц врасплох и одержали над ними верх. Кого-то убили на месте, кого-то забрали с собой, чтобы взять в личное пользование или продать. Здесь находилась резиденция одного из высокопоставленных темных магов. Ликоев временно держали на ее территории. Что произошло дальше — неизвестно. Точнее, существует несколько вариантов случившегося. Скорее всего, ликои каким-то образом сумели объединить силу и устроили бунт, перебив половину магов. Но из-за плохих условий содержания они были ослаблены, и на них снова надели ошейники. В произошедшей заварухе погибла жена главнокомандующего мага, из-за чего его ненависть к ликоям перешла все границы. Он велел привязать уцелевших ликоев к деревянным столбам и сжечь. Выполнив приказ, маги думали, что на этом все закончится, но огонь перекинулся на резиденцию. Строения большей частью были каменными, их защищала сильная магия, но потушить пламя так и не удалось. Мало кто выжил, а от резиденции остался лишь пепел.