– Леди Роб и я будем купаться без всякой одежды, – сказал он сыну.

– Ты имеешь в виду, голыми? – спросил тот.

– Да, вот именно. Так что на сей раз тебе придется остаться здесь.

Лицо мальчика омрачилось, он держался из последних сил, чтобы не заплакать. Тогда Гордон наклонился ближе к сыну и прошептал ему на ухо:

– Мы с Робертой собираемся сделать тебе сестренку, о которой ты просил.

Услышав это, Гэвин воспрянул духом.

Гордон поднялся и, взяв жену за руку, повел ее прочь от собравшихся в долине. Идя с ним по тропинке, Роберта не выдержала и оглянулась на шестилетнего малыша. Гэвин стоял один и печально смотрел, как они уходят. Он выглядел таким несчастным и покинутым, что у нее сжалось сердце. Ведь она знала еще с детства, как ужасно остаться в одиночестве.

– Горди, посмотри на Гэвина, – сказала она. – Мы не можем оставить его так.

– Дункан поиграет с ним, – беспечно бросил тот.

– Дункан играет со старшими ребятами и не захочет, чтобы малыш таскался за ним.

– Мы же идем купаться, – возразил Гордон. – И я тоже не хочу, чтобы он таскался за нами.

– Я буду купаться в рубашке.

– Гэвин это переживет, – заверил Гордон, твердо взяв ее за руку. – Парень должен учиться быть и один.

– Ему ведь всего шесть лет, – сказала Роберта, выдернув руку у мужа. – Я не могу покинуть его таким.

– У него есть мать.

– И бессердечный отец в придачу.

С этими словами Роберта решительно повернула на поляну, где стоял мальчик, который с робкой улыбкой смотрел на нее. Подойдя, она протянула ему руку и спросила:

– Ты пойдешь с нами?

Разрываясь между тем, пойти ему или остаться, Гэвин нерешительно смотрел на ее протянутую руку. Наконец, собравшись с духом, сказал:

– Нет, вы идите и сделайте мне сестренку.

Роберта закусила губу, чтобы не рассмеяться.

– Мы с твоим отцом решили подождать для этого ночи, – объяснила она.

Выражение лица мальчугана прояснилось. Он потянулся к ее руке.

– Ну, тогда…

– Гэвин!

Роберта и малыш одновременно обернулись на этот резкий окрик.

– Иди сюда немедленно! – позвала сына Кора, стоя в окружении нескольких женщин.

Гэвин посмотрел на Роберту и пожал плечами:

– Может, мы искупаемся вместе в другой раз.

– Я бы этого очень хотела, – сказала она. – Я увижу тебя завтра?

– Да, я обязательно приду, – ответил он.

Роберта сделала реверанс.

– Благодарю вас, мой рыцарь.

Гэвин улыбнулся и тоже склонился в неумелом поклоне. Потом повернулся и бегом бросился к матери.

Роберта посмотрела ему вслед и перевела взгляд на пышнотелую темноволосую красавицу, его мать. Кора в упор смотрела на нее, и в ее черных глазах безошибочно читалась жгучая ненависть.

Гордо вздернув подбородок, Роберта повернулась, чтобы уйти. Но тут взгляд ее случайно упал на заветное ожерелье, и холодок пробежал у нее по спине.

Ее звездный рубин потемнел.

В последующие две недели Роберта почти не покидала охотничий домик и не видела никого, кроме Гордона.

Тяжелая пелена серых облаков окутала горы и долины Арджила. Эти грозно нависшие облака то и дело проливались дождем. Струи его хлестали по земле; порывы воющего ветра, пригибая высокие деревья, проносились среди гор.

Женщины и дети попрятались в своих лачугах из камня и дерна и почти не показывались наружу в течение долгих ненастных дней. Женщины, пользуясь непогодой, латали одежду, вязали на зиму теплые чулки. Лишь ребята постарше отваживались выходить из дома, чтобы позаботиться о скоте, сгрудившемся под защитой нависающих над долиной скал.

Оставаясь одни в своем охотничьем домике, Гордон и Роберта большую часть этих дней провели в постели. А в остальное время она готовила, чистила и приводила в порядок все в домике, в то время как он выводил щенка погулять и заботился о лошадях.

Как-то утром ее разбудил голос Гордона:

– Проснись, ангел. Солнце на дворе.

Роберта открыла глаза и увидела мужа, сидящего около нее на кровати. Потоки долгожданного солнечного света заливали комнату через открытую дверь, окрашивая все в золотистые тона. Гордон протягивал ей свежесобранный букет из полевых цветов и дарил, как всегда, приветливую улыбку.

– Неужели я проспала сорок дней? – сросила она, приподнимаясь от подушки.

– Только четырнадцать, – ответил Гордон. – Сегодня утром я сам приготовил нам завтрак. – И он поставид перед ней миску овсянки с мясом.

Роберта посмотрела на эту овсянку и почувствовала, что ее мутит. Она прикрыла рот рукой и подавила тошноту.

– Я поем позже, – сдавленным голосом сказала она.

– Ты не заболела? – обеспокоенно сдвинул брови Гордон.

Роберта выдавила притворную улыбку и покачала головой.

– Все будет прекрасно, как только я погреюсь на солнышке и глотну свежего воздуха, – заверила она.

– На дворе меня ждет Дьюи, – сообщил Гордон. – Хочешь пойти с нами порыбачить?

– Нет, лучше мы со Смучесом спустимся в долину и навестим Гэбби, – сказала она.

– Тогда увидимся внизу, – сказал Гордон и, нагнувшись, поцеловал ее в губы. Поставив миску с кашей на стол, он подмигнул ей и вышел из домика.

Через два часа, управившись с делами по дому и закончив свой утренний туалет, Роберта взяла на руки Смучеса и спустилась по тропинке в долину Глен-Эрей.

Куда ни кинь взгляд, повсюду видно было, как пышно расцветает под летним солнцем природа. Деревья казались зеленее после дождя, пестрый ковер из цветов украшал землю, а роскошное цветение кустарников обещало богатый урожай ягод. Утренний воздух звенел от щебета птиц, хлопотливо устраивающих гнезда.

Птицы обрели свое семейное счастье. А обретет ли его она? Любил ли ее Гордон по-настоящему? Если судить по последним неделям, то да. Но ведь ее как хозяйку, как госпожу должны принять все члены клана Кэмпбелов. На празднике костров они, кажется, не отринули ее, но почему тогда потемнел ее звездный рубин? Неужели только оттого, что Кора питает к ней недобрые чувства?

Не спускать сегодня глаз с рубина, сказала себе Роберта. Камень определенно реагирует на любую опасность, которая угрожает ей. Она потянулась к груди, чтобы потрогать свое заветное ожерелье и вдруг резко остановилась. Она забыла надеть его. Может, все-таки вернуться за ним? Но какой в этом смысл? Она ведь уже ближе к долине, чем к охотничьему домику, да и реальной опасности нет никакой.