на это не соглашался, он грозился уволить. И многим женщинам, чтобы не потерять работу, на это пришлось согласиться. А всех непокорных он действительно уволил. И никому пожаловаться женщины не посмели, знали, что Хуан Карлос с Норберто друзья. Потом, с разрешения Норберто, Хуан Карлос завел себе секретаршу, которая и стала его постоянной любовницей. Теперь уже она сама следила за тем, чтобы Хуан не занимался сексом ни с кем, кроме нее. Женщины облегченно вздохнули, а секретарша вела себя как хозяйка кондитерского цеха, раздавала всем указания, и требовала неукоснительного подчинения. Через год она родила ребенка, и видимо ожидала, что Хуан Карлос на ней женится, но тот не женился, а уволил ее с работы. И опять для женщин кондитерского цеха настали тяжелые времена.

Тем временем начал заниматься подобными делами и Норберто. Ему нравилась Алина, и он начал звать ее с собой в баню, которая находилась на территории базы. Та долго не соглашалась, но несколько раз ей, все-таки, пришлось с ним туда сходить. А потом у Норберто появилась новая секретарша, Алеся, высокая, стройная, и очень красивая девушка. И Норберто переключил свое внимание на нее. Но Алесе, как и Алине, это тоже не понравилось, и она делала все от нее зависящее, чтобы избежать этих походов в баню. В те дни, когда планировался поход в баню, она просила мужа приехать за ней на работу, и забрать ее домой.

— Я сегодня не могу в баню, — говорила она Норберто, — за мной муж приехал.

Но несколько раз ей все-же пришлось там побывать. Потом Норберто уволил русских программистов, которые работали в офисе, и вместо них появился иностранный программист, еще один Хуан, судя по внешности, тоже соотечественник Норберто. Теперь в баню они ходили вместе. Приглашали с собой и Алесю, но та категорически отказалась ходить в баню с двумя мужчинами. Вот тут Норберто и вспомнил опять про Алину. Вдвоем с Алиной Алеся согласилась сходить с ними в баню, и Норберто успокоился. Но хитрая Алеся и не собиралась с ними никуда идти, она решила и на этот раз провернуть свой старый фокус, и вызвала на работу мужа, чтобы после работы тот забрал ее домой.

Когда после окончания рабочего дня Норберто с Хуаном зашли за Алиной, та очень удивилась.

— А где Алеся? — спросила она.

— Уже в бане, — ответил Норберто.

Втроем пошли в баню. Но Алина была слишком умной женщиной, чтобы дать себя провести на ровном месте. У нее были большие сомнения, что Алеся сама пошла в баню. Когда подошли к бане, она попросила, чтобы Алеся к ней вышла, так как ей сначала нужно с ней переговорить. Видя, что дело срывается, Норберто с Хуаном попытались затащить ее в баню силой, что и наблюдал охранник с соседнего поста. Но Алина вырвалась и убежала.

Утром следующего дня, на инструктаже заступающей смены охраны, Николай Иванович сообщил, что Норберто и программист Хуан уволены. На территорию базы их больше не пускать. Генеральным директором фирмы «Росервис» назначена Алина Михайловна.

Ну вот пришла очередь и Норберто. Как он поступал с другими, точно так же поступили и с ним. Люди еще помнили и уволенных им сантехников, и электрика Валерку, и считали, что такое отношение к себе он заслужил. Теперь уже Норберто, бывший генеральный директор фирмы, стоял за воротами и пытался хотя бы с кем-то поговорить и выяснить, почему его уволили. Но ему никто ничего не хотел объяснять. Его не пропускали ни в его бывший офис, ни к вышестоящему руководству. Простояв два дня за воротами, но так ничего и не узнав, Норберто больше не появлялся.

Вот так в России возрождался капитализм, со всеми его волчьими законами и правилами. Люди смотрели на все, творившееся вокруг них, и им было не по себе. Не к такой жизни они стремились. Не было больше ничего, к чему они привыкли раньше, никому больше они не были нужны, и завтра за воротами жизни мог оказаться любой из них.

Кошачья месть

Небо было затянуто сплошными тучами, и моросил неприятный и весьма прохладный осенний дождь. Ирина остановилась под небольшим навесом на входе в больницу, не решаясь шагнуть под дождь. Она работает здесь старшей медсестрой в хирургическом отделении, а эту ночь дежурила вместо заболевшей медсестры. Вчера дождя ничто не предвещало, поэтому сегодня она оказалась без зонтика. Домой она обычно ходит пешком, но сегодня идти домой под дождем ей не хотелось. Но и ехать автобусом ненамного лучше. Расстояние до автобусной остановки составляет примерно треть расстояния до дома, его тоже нужно пройти под дождем. И автобус ходит редко, можно и целый час его прождать. Ирина стояла в раздумьях, и не знала, что выбрать: идти пешком, или ехать на автобусе? Ее внимание привлек тоненький жалобный писк. Под стеной больницы, на дожде, сидел маленький, промокший насквозь и дрожащий котенок, и тихонько плакал. Ирине даже показалось, что она видит, как из глаз котенка текут слезы. Ирина, наклонилась к котенку, чтобы погладить его, но котенок весь ощетинился и зашипел на нее.

— Ты чего такой дикий? — спросила его Ирина. — Или тебя еще никогда на руки не брали?

Ирина опять протянула к нему руку. Котенок снова зашипел, но не убегал. С третьего раза котенок позволил к себе притронуться, а почувствовав тепло руки, выгнул спинку, и прижался к ладошке. Ирина взяла котенка на руки. Он был весь мокрый и дрожал от холода. Это была кошечка. Совершенно дикая, но очень симпатичная кошечка, темно-серого стального цвета, с беленькой грудкой. Ирина достала носовой платок, насколько смогла, вытерла им котенка, и спрятала его от дождя к себе под плащ. От тепла тела котенок быстро согрелся, и замурлыкал. Тем временем, дождь немного утих, и Ирина пошла с котенком домой пешком. Вот так у Ирины и появилась кошка, которую она назвала Муркой.

В квартире Мурка быстро освоилась, на Ирину больше не шипела и позволяла себя гладить, однако на всех гостей шипела, и даже пыталась укусить их за ногу. В общем, она вела себя не как кошка, а как собака, охраняющая свою территорию. Скоро кошечка подросла, и начала заглядываться на женихов. Чтобы избавить ее от любовных мучений, а себя от лишних хлопот с котятами, Ирина отнесла ее в ветеринарную клинику, и там кошечке удалили все ненужное, что могло помешать ее будущей счастливой жизни. Но Мурка не оценила добрых намерений Ирины, и, вместо благодарности, обиделась,