Гном сложил руки на груди и нахмурился, остальные тоже молчали. Переглядывались, морщили лбы. Напряжение в холле Башни чувствовалось почти физически. И я ясно читал, бурлящие в головах мысли.

Спрятаться? Уйти в гномьи пещеры? Так не факт, что поможет. Многие рухнут и похоронят беженцев, другие зальет водой. Да и проблему пропитания не решить, ведь до сих пор подгорный народ живет впроголодь.

Попытаться сделать так, чтобы противники измотали друг друга, свести конфликт в ничью? Но лишь ненадолго отсрочит новую бойню. К тому же никто из нас не располагает сведении о точном соотношении сил. Да и в пылу сражения очень сложно предугадать, как повлияет тот или иной маневр на исход боя.

Сомнения и страхи боролись с другими сомнениями и страхами. Грох, казался, невозмутимым. Но я чувствовал в нем бурлящий гнев как отблеск собственного. Гном и мои братья смотрели в пустоту незрячими глазами. Бородач витал где-то далеко, Альены же явно взвешивали «за» и «против». И лишь Ирн криво усмехался, поглядывал на меня задумчиво, словно пытался спросить – что же ты утаил, Эскер?

«Ничего, – ответил я мысленно. – Или почти ничего… Ты, друг, явно не хочешь рисковать, идти вперед, не зная броду. Именно потому так настойчиво и предлагал умыкнуть артефакт, спрятать, изучать. И я не буду тебя разочаровывать, не буду говорить о своих идеях. Ты слишком любишь свою новую жизнь, и не хочешь терять шанс на исправление ошибок прошлого».

– Хорошо, – неожиданно подал голос Тох. – Я за то, чтобы попробовать.

– Согласен, – степенно склонил голову Вельдр.

– Ну, наконец-то! – фыркнул орк, пошевелившись и сверкнув глазами. – Я уж думал, драки не будет.

– Но мы непременно должны обсудить детали, свести к минимуму случайности, – вздохнув, покорился Аш.

– Так и поступим, – ответил Птиц. Встал, посмотрел на меня и добавил: – Мы с тобой, Эскер.

– Спасибо, – изрек я. Сжал кулаки, отгоняя неуверенность. – В таком случае у нас много работы.

– Проклятье! Как воевать в таком молоке? Нам что, целоваться с врагами, а потом рубить? Каким местом думают маги? Да чтоб вы провалились в Преисподнюю!

Воин то почти неслышно шептал, то раскатисто ворчал. Ругался безостановочно, виртуозно и замысловато.

И я мог его понять. Туман действительно раздражал. Мгла застилала пространство подобно глухой мокрой занавеске. Захочешь отойти в сторонку, пути назад не отыщешь. Уши различали сонмы разнообразных звуков: поскрипывал металл, шуршали листья и стучали капли, кто-то покашливал, шумно сопел. Однако стоило чуть напрячься, и слух забивало невнятным шипением…

– Заткнись, Хаб! – беззлобно попросил кто-то. – Тошнит от твоего нытья.

Боец послушно умолк. Но ненадолго. Вскоре раздраженный шепот возник опять, но одергивать никто не спешил. Пройдет минут десять, прежде чем солдат потеряет чувство меры и начнет говорить вслух. Тогда заткнут еще раз. И еще, если понадобиться.

Поежившись, я плотнее запахнул плащ. Без толку, согревающие плетения, встроенные в материал почему-то не работали. Или элементарно не справлялись. Воздух настолько влажный, что можно пить. Посидишь с полчаса – и с тебя начинают стекать ручьи. И не скажешь, что лето, погода словно убежала вперед, в позднюю осень.

Но неудобства приходилось терпеть. Мгла – лишь побочный эффект заклинания Ирна. Оно размывало «огоньки» жизней, искажало эманации чародеев, делая нас невидимыми для чужих взоров, поисковой магии и всевозможных бестелесных шпионов.

Правда, лишь в теории. Птиц не мог знать, насколько чуткие слуги у Древних. Да и с активным волшебством пришлось на время распрощаться, положившись на обычных дозорных и вестовых. Любые мало-мальски мощные всплески могли ненароком повредить структуру полога.

Жутко неудобно. В особенности, когда есть маги-связные. Но как по мне, идея стоила того, чтобы попробовать. Эффект неожиданности штука полезная.

Другое дело, что новости и приказы доходили с опозданиями. И солдаты нервничали, изнывая от безделья, от холода. Боевой дух мало-помалу падал.

Первое правило полководца – воина нужно чем-то занять. Отправить копать никому не нужные траншеи, рубить дрова, менять ландшафт вручную. В общем, сделать все, чтобы боец не думал. Думать опасно, из мыслей рождается страх. Особенно в неизвестности, в густом тумане, в тишине…

Всей кожей я чувствовал атмосферу раздражения. «А может дураки-командиры ошиблись? А может пора плюнуть и присесть, пропустить по глоточку глинтвейна?..»

Разведчики еще час назад сообщили о приближающихся армиях противника. И сомневаться в донесениях не приходилось. Это знал каждый, но настроение лишь ухудшалось.

– Поубивал бы! – снова буркнул солдат. – Ну, неужели нельзя разогнать сучий туман?

И снова ему скучающе ответили:

– Заткнись.

Не выдержав, я сбил капли с капюшона, отжал воду с прилипших ко лбу волос. С усилием развернулся на негнущихся ногах, и посмотрел вправо. Там маячили две размытые фигуры – один из учеников Ирна и гентский маг.

– Илид, сами справитесь?

Послышалось задумчивое сопение, хруст сушняка под сапогами. Тишина… и сиплый голос боевого чародея:

– В тылу ведь сидим, драться нескоро. Големов тоже подтянут не сейчас, а мы с Касом тренировались, неплохо навострились работать в паре. Хочешь пройтись?

– Да. Курьер запаздывает.

– Давай, – сделала отмашку тень в тумане. – Не пропадем. И без машин равно только в пехотинцы годимся. Встретишь Лека, передай мой пламенный привет. А лучше придай ускорение сочным пинком, чтоб не пришлось посылать еще людей.

– Непременно.

Разговор умер сам собой, а я с минуту сомневался. Что если сигнал «К бою» застанет на полдороги? Но с другой стороны его опередит волнение среди бойцов. Услышу и узнаю задолго до рева труб и рогов. Да и големов действительно необходимо отыскать. Один из вестовых, пробежавших с четверть часа назад, сказал, что вроде б застряли в каком-то овраге, пропуская вперед орков. А отряд прикрытия без тех, кого должен прикрывать не имеет смысла.

Хотя войны в принципе бессмысленны. По определению. И неразбериха, глупости это неизбежность.

Решившись, я зашагал по направлению к холму, где расположилось командование армии. Мгла жадно метнулась навстречу, по щеке царапнули холодные капли. В тумане показался расплывчатый силуэт ратника. Длинные усы обвисли тонкими червями, к железу прилипли палые листики, какой-то сор…

Воин покосился, но промолчал. Я обогнул его, пошел медленнее, боясь столкнуться с озябшими солдатами, прячущимися в тумане. Они стояли у каждого дерева, у каждого куста. Обычные пехотные части Свободных Земель, «волки», однажды набрел на тяжелый огнеметатель посреди небольшой лесной полянки. Без телеги, на кособокой станине из необструганных бревен, вокруг которой суетились маги-механики: заправляли камеру возгорания алхимическим маслом, по сотому разу проверяли плетения.