Да, это было хорошо.

– Извините, Максим, я немного не рассчитал время. Предстоит проехать полгорода по первой линии.

Не дожидаясь конца экскурсии, Старикан попрощался и предложил вернуться к изучению тайн столичного метрополитена позже.

– Мы могли бы встретиться на «Кингсвей», если вы пожелаете, это совсем рядом, соседняя станция. И… – Этан поднял над головой указательный палец, обтянутый кожей перчатки, потряс им, – она тоже заброшена. Что скажете?

Максим с радостью согласился и назвал удобную для него дату и время. Еще одна маленькая легенда для Оли и уверенный шаг к Настоящему Сценарию.

«Я сценарист». Это было далеко от правды. На расстоянии ненаписанного сценария, по которому какая-нибудь студия взялась бы снимать фильм. Настоящий Сценарий – так Максим, инженер в проектной фирме, называл свою мечту. Эту мечту он холил и лелеял, пряча даже от взглядов и советов жены. «Сделай, а потом делись», – решил он, вуалируя визиты на заброшенные станции загруженностью на работе и капризами подземки. Оля принимала объяснения без лишних вопросов.

В его «карьере сценариста» значились всего три сценария к рекламным роликам, написанные пять или шесть лет назад. Заказчик, которому Максим периодически стряпал проекты автоматизации, наткнулся на его блог и предложил попробовать написать сценарии к анимации. Максиму стало любопытно. Спустя несколько прочитанных книг и с десяток статей по сценарному мастерству, а также пролистанный роман-сценарий «Буря столетия» Кинга, он загорелся не на шутку. Изучил правила оформления (настоящее время, шрифт Courier New размером двенадцать пунктов) и структуру сценариев. Взялся за клавиатуру. Сценарии к мультипликационной рекламе вышли так себе – сковывали надиктованные начальником сюжетные рамки, – но какой-никакой навык был получен. Максим стал мечтать о Настоящем Сценарии.

И вот, спустя годы, он, кажется, нашел его след – в подземельях лондонского метро.

«Труба» насчитывала двести семьдесят станций. Примерно сорок стояли заброшенными: обрастали страшилками и мифами, покрывались пылью, почти незаметно съеживались, словно земля хотела выдавить из себя эти пустоты.

В тайных туннелях сновали их жуткие обитатели – подземщики. Возможно, лишенные могил мертвецы – строители, так и не поднявшиеся на поверхность. Или жертвы средневековой чумы…

– Как прокладывали первые линии? – говорил Старикан, ступая по растрескавшимся плиткам станции «Кингсвей». – Копали в нужном направлении глубоко и широко. Обычно по проезжей части и копали, а если здания на пути встанут, их снесут и поведут ров дальше. Затем укрепят стены, возведут арки, настил сделают, земли накидают, брусчатку положат – и вуаля. Улица на месте, а под ней – туннель для поезда. Есть легенда о могильнике, который якобы раскопали, прокладывая одну из линий. Сотни трупов, сваленных во время страшной эпидемии в огромную яму и засыпанных известью. А про христианские обряды позабыли, не до этого было. Вот и бродят по подземке покойники, питаются крысами и объедками, а могут и уснувшего на станции пассажира на деликатесы растащить.

Призраки-подземщики жаловали визитами станцию «Элдгейт», о чем сообщали записи в вахтенных журналах. Дежурные и машинисты тщательно фиксировали каждую необычную встречу. Максим и Этан посетили «Элдгейт» после «Кингсвей».

Жертвы недавних терактов просились в вагоны на перегоне между станциями «Элдгейт» и «Эджвер-роуд».

Бомжи и преступники, некогда обстряпывавшие под платформами свои темные делишки, не успокоились и после смерти. Их призраки по-прежнему выскакивали из полумрака, требовали кошельки и часы, воротили носы от пластиковых карточек.

И, разумеется, столичный метрополитен не мог обойтись без личного поезда-призрака. В 1982 году состав не добрался до депо: проскочил «Южный Кенсингтон» и испарился в туннеле вместе с машинистом. Далеко, впрочем, не уехал. Колесил вблизи станции, попадаясь на глаза пассажирам и составляя фантомную конкуренцию поездам Кольцевой линии, Пикадилли и Дистрикт.

Типичен для Лондона был и фантом станции «Ковент-Гарден».

– Это призрак актера Уильяма Террисса, – рассказывал Старикан во время прогулки по подземельям восточной части Вест-Энда. – Играл Робин Гуда, исполнял роль Меркуцио в «Ромео и Джульетте», Кассио в «Отелло», Бассанио в «Венецианском купце», Лаэрта в «Гамлете». Его называли вторым Генри Ирвингом. С конца восьмидесятых Террисс участвовал в мелодрамах театра «Адельфи», рядом с которым и был убит в 1897 году. Неудачливый актер по фамилии Принс подкараулил его у служебного входа и пырнул ножом.

Тень зарезанного актера обосновалась на «Ковент-Гарден» в середине прошлого века. «Клиенты» видели полупрозрачный высокий силуэт, а кто-то даже умудрился сфотографировать призрака. В высоком человеке, одетом в старомодное пальто и шляпу, «опознали» Уильяма Террисса.

– Террисс уволил Принса, с которым играл в «Огнях Гавани». Но, видимо, чувствовал свою вину, потому что пытался найти для Принса новые роли, посылал деньги, жалкие крохи, через благотворительный фонд актеров. Эти подачки были как плевки в лицо. Принс начал сильно пьянствовать и в конце концов был изгнан из холла «Водевиля». Во всех своих бедах он винил Террисса, поступившего с ним бесчестно и подло.

Старикан был настоящим справочным пособием по призракам лондонской «трубы». Максим слушал его в три уха: в два оттопыренных из природной комплектации (Оля отговорила его от операции и помогла преодолеть накапливавшееся годами стеснение) и в одно сетчатое диктофона.

Они стояли на платформе станции «Ковент-Гарден», куда можно было попасть по лестнице или на лифте. Эскалатор обещали в следующем году, возможно десятилетии. Здесь всегда было многолюдно, но компания Этана создавала некий вакуум, удобную прослойку между внешним шумом и личным общением.

– Думаете, Террисс сегодня появится? – спросил Максим, поддерживая магический туман общей игры. – Мы увидим его тень?

Старикан загадочно улыбнулся.

– Как знать, как знать. Сдается мне, это место больше подходит для разочаровавшегося в жизни Принса. Он любил толпу, просто обожал, даже играя второстепенные роли… впрочем, других ему не предлагали. А Террисс – в последний раз его призрак видели в комнате отдыха. Служащие так перепугались, что попросили начальство о переводе на другую станцию… Максим, у вас такое лицо, будто вы привидение увидели. Куда вы смотрите?

Максим облизал пересохшие губы.

– Это покажется странным, но я видел женщину в темно-зеленом платье…

– Женщины носят платья, – усмехнулся Старикан, – в том числе и темно-зеленые. Это нормально.