— Каких? — горько спросил Айнур. — Тех, что мы стали так слабы и беспомощны, что сидим за юртой и ждём — обнаружат нас или нет?

— Таких, что грудь в грудь вайгальцев не одолеть, — пояснил волк. — Нужна хитрость.

— Я не привык хитрить, — огрызнулся Айнур. — Но я — твой командир по праву рождения! Нет в долине других драконов!

— А ты видел, с кем бился в небе дух волка? — глаза Маймана опасно блеснули. — Видел, как дух волка победил дракона?

— Если ты хочешь сражаться за право возглавить… — Айнур осёкся. На «войско» их маленький отряд был никак не похож. — … Возглавить отряд. То биться ты будешь с Чиеном. Ты же видишь, что я не могу держать меч!

Волк хмыкнул. Глаза его блестели от сдерживаемого смеха.

— Если бы я, Майман из рода горных волков, хотел возглавить отряд — я бы тебя не спросил, воин рода дракона. Нет больше рода дракона. Пришло время подчиняться сильному.

Айнул сжал зубы, лицо его потемнело от гнева. Но ответить тут было нечего.

Захотят волки и барсы — уйдут в горы. Чем удержишь?

Нет больше ничего в этой земле у красных драконов. Да и дракон недобитый остался только один — да и тот безрукий калека.

— Командуй, — выцедил сквозь зубы Айнур. — Сумеешь победить Чиена — подчинюсь и тебе. Я мести хочу! Хочу покрыть долину телами врагов! Зубами рвать буду, раз Тенгри лишил меня правой руки!

— Не, — я не любитель командовать, — рассмеялся Майман. — Если Ичин решит идти за тобой — а он получше тебя командир — смирюсь и я. Это Ичин увёл остатки волков и барсов с поля боя. Ичин сохранил наши дюжины. Но я не о нём говорить пришёл!

— Ты опять про этого зайца⁈ — рассердился Айнур. — Сколько ему зим? Какого он рода? — Командир оглянулся на молчащего Чиена. — Ну ты-то скажи что-нибудь⁈ Нельзя брать мальчишку в военный совет!

Чиен слушал спор, низко опустив голову и отвечать не спешил.

— Ну? — не выдержал его молчания Айнур. — Чего молчишь?

Фехтовальщик поднял голову, глянул на голубое небо в белых барашках облаков. Видно, Тенгри погнал куда-то своё небесное стадо.

— Я поклялся Каю, что подчинюсь ему, — тихо сказал он. — Признаю лучшим и признаю старшинство над собой.

— Ты что, с кедра свалился? — оторопел Айнур. — Это же оборванец безродный! Непонятно, кому он присягу давал! Да у него воинские знаки едва начали проступать на руках! Да он!..

Майман и Чиен молчали, и командир плюнул на камень, словно тот был во всём виноват.

— Скажи, Айнур, какое тебе дело, сколько зим воину, распоровшему брюхо твари Эрлика? — спросил Чиен всё так же негромко. — Сколько зим тому, кто не предал своё оружие? Ведь драконий меч слушается его руки. Позови парня на совет. Там и решим, кто будет командовать воинами, что у нас остались.

Громко заблеяли птицы-верблюды, и Майман поднялся с земли, выглянул из-за юрты:

— Уходят, — сказал он негромко.

— Чего привезли? — равнодушно спросил Чиен.

— Войлок, одежду. Вайгальские мечи. Но не те, изогнутые, что носят найманы, а вроде тех, что у стражников. Прямые, и гарда похожа.

— Да ну? — не поверил Айнур. — Настоящее оружие, не учебное?

— Ну что не учебное — точно. Я ж не слепой, — Майман высунулся из-за юрты и скомандовал: — Вылазь, командир, посмотри сам. Вайгальцы уже далеко отъехали, не увидят.

— А ты — иди, разбуди Ичина, — сдался Айнур. — Совет — так совет.

Он вышел из-за юрты, подошёл к разложенному на маральей шкуре оружию. Кивнул сам себе — не учебное.

Поморщился, увидев Йорда — опасный враг, и неизвестно, что выкинет. А всё этот заяц! Возится с вайгальским дюжинным! Нет — прирезать!

Заяц тоже стоял рядом со шкурой с оружием — хмурый, тощий, вытянувшийся за малое время знакомства едва не на полголовы. Глаза у него были злые. Взрослые такие глаза.

Быстро как в рост пошёл… Сколько ж ему зим?

И кто научил его так владеть мечом? Драконий меч — не всякий воин сумел бы взять даже в руки. Это надо быть шаманской или драконьей крови…

— Не знал, что арака так хорошо пьётся? — Заяц строго допрашивал своего воина, подчинённого печатью.

От воина жутко разило перегаром, но он преданно таращился, оправдывался, бил себя в грудь, что выпил совсем немного.

— А может, отравили его? — пошутил Айнур.

Он уселся рядом со шкурой и стал перебирать мечи, тщательно осматривая и проверяя заточку.

Да, зрение Маймана не обмануло — это были короткие вайгальские клинки. Хуже тех, что носят найманы, но на безрыбье…

Айнур взвесил в руке один из клинков, оценил баланс. Взял другой, третий.

Местная ковка, но не так уж и плохо. Недаром говорят шаманы, что кузнецов мастерству научил сам Эрлик.

Командир тщательно пересчитал нечаянный дар Тенгри: ровно три дюжины клинков.

Выходило, что вооружить теперь можно всех, кто способен носить оружие. Да и половину тяжелораненых уже как-то выходила эта вайгальская ведьма.

Он поднял голову, чтобы спросить у зайца, как он сумел сначала жениться, потом родиться? Но тот уже ускакал к своей зазнобе.

И Йорд ухромал — повёл протрезвевшего слегка воина к самой большой юрте, где обычно ночевали мальчишки.

— Это куда он пошёл? — Айнур поднял голову и завертел ею, разыскивая глазами Чиена.

— На тело мёртвого воина посмотреть, — пояснил тот. Он так и стоял рядом, погружённый в думы. — Убитый — в яме за юртой прикопан. Ну, вайгалец, которому дракон башку откусил. Друзья они были.

Фехтовальщик сжал зубы и отвернулся — опять, наверно, вспомнил про сына.