Идея была замечательной, но, увы, трудновыполнимой. Какое торжество без виновницы торжества? Вот именно, никакого. А значит, Женя, засовываем своё «не хочу» куда подальше и поднимаемся, поднимаемся.

Я не стала мудрствовать с туалетом, надела домашнее платье, заплела волосы в косу и отправилась завтракать. А заодно узнать, вернулся ли его светлость. Не то чтобы меня беспокоило его местонахождение. Просто…

Решив, что эту мысль лучше не продолжать, переключилось на другое: незаметно отвлекла творящаяся на первом этаже суматоха. Служанки под предводительством Бальдера носились из зала в зал, из комнаты в комнату, натирая статуэтки, меняя цветы в вазах, моя окна и картинные рамы. Вернер с помощником кухарки сдвигали в гостиной мебель, а Тиа с Санной споро скатывали ковры.

Не успела я миновать холл, как дворецкий, словно меня учуяв, обернулся и, одарив небрежным поклоном, проинформировал:

— Эйрэ завтракает. Желаете к нему присоединиться?

Не особо.

— А где Эдвина? — спросила я вместо ответа.

— Выбирает наряд для сегодняшнего вечера.

Кивнув, всё же отправилась в столовую. Во-первых, я была голодна, во-вторых, весь день избегать дракона не вариант. Нам нужно обсудить мой мнимый дар, да и грядущий вечер в целом.

Обычно хотя бы одна из горничных присутствовала во время трапезы, чтобы подать, наложить, принести и отнести. Но то ли все были заняты наведением интерьерного марафета, то ли эйрэ спровадил служанок — кроме него в столовой больше никого не было. Делагарди сидел с раскрытой газетой в руках, пил кофе и читал.

Молча опустившись по правую руку от «мужа», потянулась за ароматной булочкой. Дракон убрал газету и, окинув меня взглядом (каким — без понятия, я в тот момент старательно фокусировалась на булочке), сказал:

— Доброе утро.

Разрезав пополам сдобную радость, потянулась за серебряной пиалой с вареньем. А вон и тарелочка с маслом…

— Раннвей…

— Со вчерашнего дня ничего не изменилось. Я всё ещё не хочу с тобой разговаривать.

— Боюсь, не разговаривать со мной сегодня будет сложно. Предлагаю отложить детские обиды до завтра.

Детские обиды? Может, швырнуть в него булочкой? Тут же отказалась от этой затеи. Жалко переводить такую вкуснотищу на такого твердолобого изверга.

— А я в свою очередь предлагаю тебе отложить командирские замашки до следующего года.

— Женя…

— Раннвей, — поправила его холодно, после чего не менее прохладно поинтересовалась: — Так что там с даром?

Видимо, решив, что развивать тему детских обид может быть чревато ссорой, Делагарди заговорил с примирительными нотками в голосе:

— Скажем, что в тебе проявились способности к травничеству. В роду Фарморов рождались неплохие целители. Просто, скучно, безопасно. Никто не станет просить тебя приготовить зелье в разгар праздника.

— Но любой, кто маломальски разбирается в растениях и знает об их свойствах, только заговорив со мной на эту тему, поймёт, что никакая я не травница.

— Я буду рядом и помогу тебе избегать подобных вопросов.

— Весь вечер будем не разлей вода? — тихонько хмыкнула я.

— Как муж и жена, — дёрнул уголками губ в некоем подобии улыбки ультор. — Супруги, которые безумно скучали друг по другу.

Обман на обмане и обманом погоняет.

Представила, как буду весь вечер виться ужом, стараясь избежать каверзных вопросов, и покачала головой:

— Лучше скажем, что я могу силою мысли двигать предметы.

— Но ты ведь не умеешь, — нахмурился Эндер. — И я таким даром не владею, поэтому помочь тебе не смогу.

— И не надо. — Откусив от булочки небольшой кусочек, с независимым видом добавила: — Сами справимся.

— Сами? — удивлённо переспросил ультор.

Не было ни малейшего желания делиться с ним подробностями моих взаимоотношений с Вильмой, поэтому коротко объяснила:

— Есть у меня знакомая душа, которую смогу призвать. Она и поможет.

Удивление на лице дракона сменилось мрачным, скептическим выражением.

— Духи бесплотны и не способны оказывать воздействие на воодушевлённые предметы.

— Это ты сейчас учебник по магии процитировал? — С удовольствием расправившись с одной половинкой булочки, я взялась за другую. Увы, Делагарди продолжал прожигать меня взглядом, вопросительным, выжидающим, поэтому нехотя добавила: — Эта душа особенная. Не такая, как… эмм… все остальные.

— Кто-то из родственников Раннвей?

— Просто хорошая знакомая.

Понимая, что дракон не успокоится, продолжит докапываться, быстро проглотила последний кусочек и поднялась.

— Всё, я пошла. Сам понимаешь, подготовка к приёму, всё такое…

Он открыл было рот, собираясь что-то сказать, но я быстро продолжила:

— И пожалуйста, не делай из меня целителя. Я ничего не смыслю в медицине, не могу отличить петрушку от кориандра и так далее. Сделаем по-моему. — И быстро зашагала к выходу, пока дракон не опомнился и не вспомнил, что он здесь главный, всё решает и всем заправляет.

Почти коснулась дверной ручки, почти сбежала. И тут, к моей немалой досаде, он позвал меня. Пришлось оборачиваться.

— Что тебе сказал Стенбок?

Неожиданный вопрос.

— Что я бессердечная стерва, решившая подзаработать на чужом горе.

Немного помедлив, Эндер уточнил:

— Другой Стенбок.

Надо же! Нам