Я всегда была в порядке.

Около одиннадцати утра я услышала, как открылась дверь в комнату, но в мою спальню вошла не Рокси, а Кэти и закрыла за собой дверь. Я еле узнала ее.

Без макияжа, с собранными в хвост волосами и в самой обычной одежде: синих джинсах и белом шерстяном свитере. Я никогда не видела ее такой… неприметной.

Кэти подошла к кровати и села на край. Без теней для век и темной подводки ее голубые глаза сияли.

– Рокси пришлось поехать домой.

В горле пересохло, но я выдавила:

– Могла бы и не приходить. Я просто… отдыхаю.

– Трудно пережить потерю ребенка.

У меня перехватило дыхание. Видимо, метаморфозы на ее прямолинейность не распространялись. Я не знала, что на это ответить.

– Ты, наверное, не очень хорошо себя чувствуешь, – добавила она, закинув ногу на ногу. – Знаю, что после выкидыша женщины обычно еще пару дней чувствуют себя дерьмово. И не только морально. Рокси сказала, что ты не завтракала.

– Я не голодна, – через мгновение сказала я.

Она сложила руки на коленях.

– Тебе стоит что-нибудь поесть.

Я не ответила, а лишь поерзала под одеялом. Меня окутало какое-то давящее, удушающее чувство. Я была смущена этим вниманием. Друзья решили, что мне нужна няня, а мне просто нужен был…

Я не позволила себе закончить эту мысль.

– Я в порядке, – не поднимаясь с кровати, сказала я.

Казалось, моя щека приклеилась к подушке.

Она подняла бровь.

– Я предупреждала тебя.

Мое дыхание сбилось.

Кэти медленно покачала головой.

– Я почувствовала это, понимаешь? Поняла, что ты разобьешь ему сердце, и ты сейчас это делаешь.

Я зажмурилась. Боже, избавь меня от этого. Мне действительно не хотелось это сейчас выслушивать.

– Но я никогда не думала, что ты окажешься такой… тупой.

Мои глаза широко распахнулись.

– Что, прости?

– Ты – уверенная в себе, умная и сексуальная женщина. Если бы ты захотела, то могла бы ставить мужчин на колени. А ты такая тупая, словно у тебя не голова, а мешок с камнями. – Она посмотрела на меня. – Рокси сказала мне, что ты выгнала Ника из квартиры… После того как сказала ему, что потеряла ребенка. Ребенка, которого вы создали вместе.

Что-то неприятное и обжигающее зашевелилось в животе.

– Я знаю, как забеременела, Кэти. Спасибо. И знаю, что разбила ему сердце, потеряв ребенка. Можно было и не напоминать об этом сейчас.

Кэти проигнорировала мой тон и продолжила.

– Она также упомянула, что ты рассказала ему о случившемся, только когда вернулась из больницы. Какого черта, девочка?

Чувство вины окутало меня словно черный дым.

– Знаешь, я понимаю: ты боишься и переживаешь из-за того, что Ник чувствует к тебе. Но мне не верится, что ты такая же тупая, как ослица, чтобы не видеть этого.

– Так, – через секунду ответила я, – ты уже второй или третий раз называешь меня тупой, и мне это действительно не нравится. И у меня реально нет желания вести этот разговор прямо сейчас.

– Очень жаль, – сверля меня взглядом, ответила она. – Потому что ты совершенно ничего не понимаешь.

Сжав челюсти, я перевернулась на спину.

– А мне кажется, я все понимаю.

– Нет, не понимаешь. – Она подождала, пока я не встретилась с ней взглядом. – Но начнешь.

Громко выдохнув, я изо всех сил старалась сохранять терпение.

– Я действительно устала. И думаю, что мне нужно…

– Поговорить о том, как несправедливо, что ты потеряла ребенка? Или насколько тебе больно? – перебила она меня. – Давай поговорим об этом.

– Я не собираюсь об этом говорить.

Она подняла брови.

– Это не так. С тобой не все в порядке. Если ты поговоришь об этом, тебе станет легче. Ты выплеснешь гнев и эмоции. – Она замолчала на мгновение. – А еще… почувствуешь себя лучше, если покрутишься у шеста. Это прекрасная тренировка и отличный способ выплеснуть гнев.

В шоке от услышанного я могла лишь пялиться на нее.

– Ты экстрасенс и психолог?

– Разве это не одно и то же?

– Что если… – Я подняла руку и прижала ее ко лбу. – Я не могу справиться с этим прямо сейчас.

– Никто этого от тебя и не ожидает. То, что случилось с тобой, ужасно. Но такое постоянно происходит с людьми по всему миру. Это не означает, что оно не так плохо и что ты должна все спокойно воспринимать. Но означает, что с тобой не все в порядке.

Воздух застрял у меня в легких.

– Я в порядке.

Кэти покачала головой.

– Нет.

Мои глаза сузились.

– Это так.

– Продолжай убеждать себя в этом.

Я села и уставилась на нее.

– Я сказала, что все в порядке. Я в порядке, черт возьми.

Она сложила худые руки на талии.

– Можешь утверждать все что угодно. Но я знаю лучше. Все это знают.

– Все знают… – Я покачала головой, болезненно ощущая, как выбившиеся пряди бьют меня по щекам. В тот момент я ненавидела Кэти больше всех в мире. – Я не могу справиться с этим сейчас, – сжимая руки в кулаки, повторила я.

Кэти склонила голову в сторону.

– Разумеется, нет. Думаешь, кто-нибудь смог бы?

Я не ответила, потому что казалось, наш разговор пошел по какому-то гигантскому запутанному кругу.

Волна неистовых, переменчивых эмоций поднялась внутри, когда я наклонилась и схватила одеяло. Мои руки подрагивали, когда я пихнула ее ногами. Потом встала и яростно смахнула волосы с лица.

– Я в порядке.

Она ничего не сказала мне.

Дрожь пробежала по моим пальцам и поднялась по рукам.

– Я в порядке, – повторила я, и тут меня, словно дамбу, снова захлестнуло волной. – Я в порядке! – Отступив, я прижалась к стене. – Я в порядке!

Она поднялась с кровати.

– Все в порядке, – прошептала она, но на ее лице ясно читалось, что это не так.

Нет.

Это не так. Все было не в порядке. Боже, вообще ничего не было в порядке.

В тот момент что-то сломалось во мне. Я больше не могла контролировать жжение в глазах и горле. Лицо Кэти размылось, и кто-то снова и снова кричал эти три проклятых слова. Но это была ложь. Это была такая тупость. Ложь.

Я все испортила и понимала, что у меня много чего было не в порядке. Но не знала, как все исправить и даже с чего начать. Вот только не существовало никакого руководства для этого, и даже «Гугл» не мог дать подсказку.