заново и по-латыни. Чего, спрашивается, ради? Что именно подлежало уничтожению в оригиналах протокола? Опять же, текст, находящийся в Англии, отличается от того, которым располагает Франция.

В любом случае судьи знали, кого они судят. Не могли не знать, если и английская, и французская стороны, и бургундская партия, и партия арманьяков — все были в курсе дела. Знали и, следовательно, не могли приговорить Девственницу к смерти. Для принцев крови как пытки, так и смертная казнь исключались.

МИФИЧЕСКАЯ КАЗНЬ.

Официальная дата казни была установлена впоследствии. И установлена (как для рождения и смерти Иисуса Христа) произвольно. Для того, чтобы покончить с вызывающими неудобство расхождениями.

Сейчас принята дата 31 мая 1431 года (у российских историков — 30 мая). Однако английские летописцы У. Кэкстон, П. Виргилиус заверяют, что казнь состоялась в феврале 1432 года. Такая разница никоим образом не следует из того, что в те времена год во Франции начинался на Пасху. Согласитесь, противоречие существенное.

Так же обстоит дело и с числом, и с месяцем. Президент Эно, суперинтендант в штате королевы Марии Лещиньской, получил доступ к самым тайным архивам Короны. В своих «Мемуарах» датой казни он называет 14 июня 1431 года. Жан де Серр в «Обзоре истории Франции» (1597 год) сообщает, что казнь имела место 6 июля 1431 года.

Действительно, сожжение на костре имело место. Но только когда и кого? Многие историки, как зарубежные, так и наши, не хотят сознаваться в том, что доказательств ее гибели почти нет. Доказательства гибели весьма условны, доказательства же ее существования нашли отражение и в финансовых документах того времени.

Англичанин Кэкстон, родившийся в 1422 году, в своей «Летописи Англии» (1480 г.) заявляет, что во время поездки ко двору герцога Бургундского он узнал, что Жанна Девственница провела в заключении девять месяцев после сцены сожжения на костре в Руане. Можно обратиться и к уже не раз упоминавшемуся «Дневнику парижского горожанина», автор которого являлся ярым сторонником бургундской партии и открыто ненавидел нашу героиню:

«Некий монах из ордена св. Доминика, каковой был инквизитором и магистром богословия, выступил с проповедью. Проповедник сей еще сказывал, что она отреклась от своих заблуждений и что ей было назначено провести четыре года в тюрьме на хлебе и воде, из каковых она там не провела ни дня. По ее распоряжению с нею обращались, как со знатной госпожой … Брат Ришар приносил причастие этой Даме, Жанне Девственнице».

За неимением времени и места автор статьи не приводит другие подобные высказывания различных людей, бывших современниками событий. Пусть читатель поверит на слово, что подобных высказываний достаточно много. Почитатели изо всех сил отказывались верить в гибель Девственницы. Ее враги так и вовсе не верили.

Слух о спасении Жанны так быстро распространился после ее «казни», что это встревожило парижские власти и они попытались провести расследование. Был даже затеян опрос свидетелей, не пренебрегал ли Пьер Кошон возложенными на него обязанностями? Прежде всего, на волнующие вопросы могли бы ответить помощники Кошона, его асессоры. Однако (вот странно!) они один за другим скончались вскоре после Руанского процесса. Но (что еще более удивительно!) через четверть века, при подготовке к процессу по оправданию Жанны, удалось-таки найти около дюжины лиц, входивших в состав Руанского суда. Пятеро из этих лиц заявили, что ничего не видели, трое — что уехали еще до окончания заседаний, а двое сослались на слабую память, не позволяющую им помнить что-либо, касающееся Руанского процесса (Ибид, с. 86–87).

Из чего же делались выводы, что Жанна не была сожжена, что ее заменили другой женщиной? А вот из чего:

Не сразу, а только через неделю после сожжения Жанны Пьер Кошон составил текст официального извещения о казни, и уже после этого соответствующие ноты от имени английского короля были направлены различным европейским дворам;

В процедуре исполнения приговора есть бросающиеся в глаза нарушения установленных норм. Прежде всего, смертного приговора не было вынесено вообще. Осужденную должны были передать в руки светских властей, которые юридически и присуждали к смерти на костре (церковные судьи по правилам того времени лицемерно ходатайствовали у светских властей о наказании «без пролития крови»). И судьи вроде бы объявили о передаче Жанны в руки светской власти, но передача так и не состоялась. Помощник бальи (главы судебной власти) Руана Лоран Гедон сообщил: «Никакого приговора не выносил ни бальи, ни я сам, на которых лежала эта обязанность» (см.: Лами. Жанна Д’ Арк, II-87) «Нет впечатления, что были соблюдены все правила. Через некоторое время какой-то злоумышленник по имени Жорж Фоланфан был точно так же передан в руки светских властей во исполнение церковного приговора. Тогда он был приведен в гражданский суд и приговорен гражданским правосудием. На казнь он был отведен не столь быстро» (см.: Лоран Гедон. «Показания на Руанском процессе»).

Герцог Бедфордский и губернатор Руана граф Уорик на казни отсутствовали. А герцог вообще покинул Руан еще во время процесса и к моменту казни, по-видимому, не вернулся.

Известно, что в утро казни Жанна исповедовалась самому Пьеру Кошону и получила отпущение грехов. Это притом, что ее к тому моменту отлучили от церкви. Надо полагать, ее отлучение от церкви к тому моменту было уже предано забвению, ибо отпущение грехов, это религиозное таинство, ни в коем случае не предназначалось для колдуний. Но вот соборовать Жанну перед «смертью» не стали, хотя в XIV–XV вв. от этой процедуры были избавлены только дети и те, кто вел праведную жизнь. Робер Амбелен делает следующий вывод: «… ей было отказано в этом высшем таинстве, поскольку было известно, что ей отнюдь не предстояло умирать».

В архивах Нижней Сены и Руанского архиепископства за 1430–1432 гг., а в платежных книгах города Руана за 1430–1431 гг. содержатся отчеты о суммах, уплаченных палачу и его помощникам, о суммах, истраченных на приобретение дров для костра, серы и т. д… а так же имена и фамилии каждого из осужденных, на казнь которых пошли эти деньги (среди них и 5 «ведьм»). Но расходы, связанные с казнью Жанны нигде не отмечены. Ее имя нигде не встречается: ни среди имен «колдуний», ни среди имен других осужденных.

К месту казни привели женщину, у которой на голову был надет капюшон, а сверху капюшона еще и колпак. Неясно, зачем вдруг понадобился капюшон?? Обычно несчастные, осужденные к сожжению, шли на костер с обнаженной головой, если не считать бумажного или картонного колпака, обмазанного, как и рубаха, сернистым составом. Может быть, капюшон оказался необходим, чтобы скрыть лицо бедной женщины? «Привели