знаков и коротких приказов, Гастон определил тактику. Я вытянула нити хаоса, собрала вместе и положив ладони на грудь любимого, чтобы напитать его силами. После, повинуясь взгляду Гаса, отступила ближе к выходу.

Фейри, выглядевший чуть ли не младше Лиля, выставил ладони перед собой и прислонил к ткани, за которой скрывалась комната. Серебристые искры ореолом вились вокруг коротких волос юноши. Мальчишка прикрыл глаза, а через мгновение показал Гастону три пальца. Должно быть, охранников у Америуса трое.

Щиты хаоса укрыли всех. Гастон кивнул, воины взялись за рукояти мечей, я и второй хаотик снова принялись вытягивать нити магии, чтобы скопить побольше чародейской материи, а фейри словно засветился изнутри: светлая кожа засияла, источая магию, сгустившись тончайший аромат цветов проник за портьеру и потёк прямиком к стражникам.

— Выходим. Берите ящик, — скомандовал Америус. — Не спите, болваны! Живо за дело!

Вместо ответа, раздался грохот, усиленный тремя падающими телами в защитных латах.

— Какого демона!

Не дав ректору поразмыслить, Гастон сорвал кусок ткани и стремительным чёрным облаком налетел на врага. Нити и жгуты, сплетённые из чистого хаоса, охватывали высокую фигуру, трепетали отростки, похожие на щупальца невиданной подводной твари. Немного и они дотянутся до ректора, опутают и задушат, но Гас не подступал слишком близко.

Вспомнила, какое омерзение вызвал во мне такой же облик Свана, а сейчас я в восхищении следила за движениями Гастона. Он быстро перемещался вокруг одной точки пространства, где стоял Америус, не захватывая, но то и дело касаясь жгутами хаоса тела стихийника. От каждого прикосновения яркий дар в груди Америуса притухал, а пламя темнело.

Наши воины обошли ректора со спины и занялись охраной — всех разоружили. Фейри держался в стороне, но зорко отслеживал происходящее. Меня немного пугало, что всё сложилось как-то слишком просто. Безвольная стража. Поникший Америус с растерянным лицом и круглыми от испуга глазами.

Так неправдоподобно…

Ректор переступал с ноги на ногу, стараясь поворачиваться вслед за мельканием огромной кляксы: не желал показывать спину. Америус кривился и морщился, когда магия хаоса соприкасалась с его магией.

— Ты пойдёшь с нами или умрёшь. — Остановившись, Гастон возвысился над коренастым и круглоголовым ректором.

Я не сразу заметила, что неистовый танец вокруг Америуса происходил не просто так. Пространство уплотнилось, загустело от материи хаоса, и ректор увяз в ней серой, неприветливой мухой.

— Уф-ф, умаяли старика, — выдохнул Америус. — Признаю, поймали, а я проиграл.

Наши воины опустили оружие, а стихийник расслабил руки, сложенные для заклинания. Я переглянулась с Терезием, вторым магом хаоса, не веря, что всё вышло так просто. Насупившись, тот продолжал вытягивать материю хаоса, готовил чары. Последовав его примеру, я сделала то же самое. Запас не будет лишним. Похоже, и Гастон не очень доверял игре Америуса.

— Вытяни руки, чтобы я видел, — приказал Гас.

— Я совсем старик и так устал. — Америус озирался по сторонам, словно не верил, что находится у себя в кабинете. — Обычный чиновник, исполняющий свою работу. — Он повёл плечами. — Чувствуете, как тянет холодом?

Изо рта ректора вместе с дыханием вылетело облачко пара. Ломкий, хрустальный треск разорвал секундную тишину.

Всё случилось одновременно: хаос вокруг Америуса застыл, покрылся трещинами и осыпался, ректора заволокло белой пеленой. Она тут же завернулась спиралью, ударила в потолок и разошлась мощной волной.

— Держитесь! — заорал Гастон.

Поздно.

Тело потеряло вес, дыхание перебило. Меня подбросило и отшвырнуло, ударив об стену. В кабинете ректора будто разом погасли все лампы. Во мраке я слышала лишь тоненькое завывание ветра, странное потрескивание и звон.

— Меня зовут Дедушка Зима! — громыхнул сверху глас Америуса. — И вы узнаете почему!

— Он идёт к тайной двери! — Голос Гастона совался и захлебнулся в кашле.

Пытаясь цепляться за стену, я поддёрнула собственное тело вверх, привалилась спиной. Холод пробирал до позвоночника. Перед глазами поплыли тёплые огоньки, осели на лицо и плечи. Вблизи мелькнуло сосредоточенное лицо юного фейри. Я совсем забыла, как его зовут.

Лекарская магия поддержала, прояснила взор, и я рассмотрела, насколько плачевно наше положение. Глупые, мелкие мошки, посмевшие выйти против гигантского паука. Дедушка Зима…

Хаотик Терезий не поднялся. Он так и остался лежать у стены. Из груди выпирал обломок расколотой деревяшки. Вся комната будто расширилась и наполнилась мелким и крупным сором, словно каждую вещь перемололо огромными челюстями. Ноздреватая, искрящаяся белым, снежная губка покрыла пол и стены, припорошила всё вокруг, камин потух и над кристаллами хаотита нависали ледяные шапки. Лампы мерцали.

— Гас, — позвала я, озираясь, и покачнулась.

Под ногами треснуло, пол пошёл молниями разломов, раскрывая тёмную и страшную воду. Откуда она здесь? Какая сильная магия!

Я вскинула голову, чтобы увидеть, как Гастон, потерявший облик чистого хаоса, тянет к себе не человека — стихию. Метель била в лицо, жилы на шее вздулись от напряжения — он одной рукой удерживал толстый жгут, свитый из хаоса. У Гаса носом шла кровь.

— Совет готов к переговорам! — прокричал он, рвущемуся на волю снежному вихрю. — Сдайся!

— Дураки! Они всегда были слабыми, — прогудело из глубины ледяной воронки.

Воронка закручивалась всё сильнее и тянула Эссара к маленькой двери. Гастон упирался ногами, обвязав часть хаотического жгута вокруг торса. Я покачнулась, когда ноги Гаса почти соскользнули с обломка льда. Нас разделало несколько таких островков.

Сородич Лиля ловко перепрыгивал с льдины на льдину. Ни одна не шелохнулась под подошвами фейри. Парнишка отдал заряд целебных сил Гастону, метнулся к нашему стихийнику: ещё живой, но с переломанными ногами, тот упрямо полз к выходу, надеясь помешать Америусу сбежать. Там он и потерял сознание.

Жаль, что в магической битве воины были не помощники, зато придавили очнувшуюся охрану ректора. Несколько раз они метнули в Америуса кинжалы, но клинок отлетел в сторону, чуть не задев фейри.

Балансируя на хрупкой льдине, я мысленно проложила путь до Гастона. Дар мага потихоньку истощался. Ещё немного и Америус вырвется из пут. Нашим землям не видеть покоя, если упустить такого врага.

— Они выбрали мир! — прошипел Гастон, подтягивая снежный вихрь в центр комнаты.

От воронки во все стороны разлетались обломки предметов и ледяные осколки. Увернувшись от нескольких более крупных ледышек, я набралась храбрости и перескочила на соседнюю льдину. И как Америусу удалось сотворить такое в обычной комнате?

Гастон и ректор боролись. Сила на силу. Магия на магию. Оказалось, что и Америус терял мощь, казавшуюся безграничной. Он сохранил стихийную форму, но вырваться или атаковать не мог, только зло выплёвывал слова в сторону врага:

— Мир?! Безумцы! Будет новая война! Эта слабость будет всем дорого стоить. А мы ещё вернём своё! Обязательно