– Ты единственная в своем роде, Флора, и мне это в тебе нравится. Эй, не хочешь прийти завтра ко мне в коттедж на вечер кино? Мне удалось найти праздничный фильм.

Мои глаза расширяются.

– Настоящий рождественский фильм?

Он притворяется шокированным.

– А что, бывают другие?

Я сдерживаю усмешку.

– Если бы я не знала тебя лучше, я бы сказала, что мистер Неверующий начинает верить!

– Что это? «Любовь на самом деле» или…

– «Крепкий орешек».

Я усмехаюсь.

– «Крепкий орешек» – не рождественский фильм!

– И все же действие происходит на Рождество.

– Так близко и в то же время так далеко. Хорошо, как насчет того, чтобы я тоже принесла подборку?

– Только если ты пообещаешь сначала посмотреть «Крепкий орешек».

Я отлично изображаю, что меня выводят из себя.

– Прекрасно.

– Отлично. Зайдешь ко мне в домик, скажем, в девять?

Мы направляемся к северным оленям, которые ржут и подвывают, как будто хотят поздороваться, и возвращаемся на рынок. Я кладу голову на плечо Коннора.

Вернувшись домой, в свой фургон, я зарываюсь под одеяла и думаю об этом парне и о том, что значил сегодняшний вечер. Возможно, мы никогда не пройдем стадию дружбы, так что нет смысла беспокоиться. Но как почетная героиня фильма Hallmark, я думаю, что справилась с ситуацией совершенно правильно. Я проявила сдержанность. Забираюсь поглубже под одеяло и выключаю прикроватную лампу, мои мысли сосредоточены на Викинге и на том, в какой безопасности я себя с ним чувствовала…

Глава 29

Ближе к вечеру следующего дня я пытаюсь привести в порядок передние стойки, но не могу сосредоточиться на чем-то одном. Все, что я продолжаю видеть, – лицо Коннора, когда прокручиваю в голове события прошлой ночи. Прижалась к нему, когда мы медленно танцевали под «Маленького барабанщика». Я отвлекаюсь от своих размышлений, когда подбегает Ракель.

– О боже, я слышала о том, что вы, ребята, застряли вместе в хижине на несколько часов. Выкладывай, вы влюбились друг в друга и у вас был безумный, страстный…

Я зажимаю рукой ее очень громкий рот и оглядываюсь, чтобы посмотреть, кто нас подслушивает. В этом месте у стен есть уши.

– Не могла бы ты успокоиться! Нет, мы ничего подобного не делали!

Она отшатывается назад.

– Почему нет? Он абсолютный полубог, и каждый хочет заполучить его частичку. Зачем тебе упускать свой шанс?

– Я не сплю с мужчинами, пока не буду уверена, вот почему. – Но от мысли о Конноре у меня прямо-таки кружится голова, и я с трудом поднимаюсь на ноги. – Ракель… – я тяну ее за руку. – Я нехорошо себя чувствую!

Она делает шаг вперед и хватает меня за руку.

– Что случилось? Приступ головокружения?

– Мне кажется, я… влюблена.

Черты ее лица проясняются, и улыбка расплывается по лицу.

– А, понимаю.

– Что мне делать?

– Сказать Коннору, что ты чувствуешь?

– Это хороший, основательный совет, но я пока не хочу этого. Мне нужно присесть, пока я не упала. Через несколько часов я должна встретиться с Коннором на вечере кино. Рождественский вечер кино, полный всего самого замечательного! Не могла бы ты сказать ему, что у меня возникла небольшая проблема с… сантехникой?

– Твоей сантехникой?

– Неправдоподобно? Ладно, небольшая проблема с уровнем сахара в крови, и я просто возвращаюсь немного отдохнуть.

– Нет, я не могу. Разве это не то, чего ты хотела с самого начала? Если ты отменишь встречу, он заглянет, чтобы убедиться, что с тобой все в порядке.

– Черт. Мне просто нужно немного времени, чтобы подумать. Мне нужна Ливви. Моя лучшая подруга может помочь мне разобраться в суматохе, которая царит в моем мозгу. Я не могу сосредоточиться, я не могу ясно мыслить. Что, черт возьми, со мной происходит? Ты можешь перенести его до завтрашнего вечера?

Ракель бросает на меня сочувственный взгляд.

– Хорошо, я скажу ему, что у тебя разболелась голова и тебе просто нужна полная тишина, отсутствие света, полежать в темной комнате, что-нибудь в этом роде, и ты напишешь ему, когда почувствуешь себя лучше и захочешь перенести встречу на завтрашний вечер. Иди поговори с Ливви, а потом дай мне знать, как у тебя дела.

– Хорошо, спасибо!

Ракель обнимает меня и направляется в сторону офиса Коннора.

Я забираюсь в постель и звоню Ливви по видеосвязи. Если бы я не знала ситуацию лучше, я бы сказала, что эта странная летаргия какая-то таинственная болезнь. Я, наверное, умру, прежде чем скажу этому мужчине о своих чувствах!

– Ливви, о боже, меня тошнит.

– В чем дело? Ух ты, ты действительно выглядишь больной, ты бледная-бледная. Что с тобой?

Я с трудом сдерживаю панику.

– Поездка на оленях. Мы застряли в хижине вместе. Я думала, что мы умрем, а потом этого не произошло, и он был таким рыцарем, заботливым и милым, и… я чувствовала, что буквально падаю, как будто земля накренилась своей осью, и у меня больше не было твердой почвы под ногами. Я все еще чувствую это, морскую болезнь, как будто я не совсем знаю, куда себя деть, чтобы снова почувствовать себя целой. Ты думаешь, у меня какой-то грипп, какой-то смертельный финский грипп? У меня нет медицинской страховки…

– Боже мой, Флора, ты действительно больна, ты страдаешь от любви!

– Правда?

– Ты можешь есть? – Она смотрит на меня сверху вниз со своим докторским выражением лица.

– Нет.

– Думаешь?

– Определенно нет.

– Спать? – спрашивает она.

– Посмотри на мешки у меня под глазами.

– Ух ты, Флора. У тебя все плохо получается! Это очень серьезное дело.

– Что мне делать?

– Ты должна обратиться к источнику, это единственное лекарство. Так где же он?

– Раскладывает свои ручки.

– Что?

– В его офисе.

– Ладно, ладно, завари себе чайник крепкого чая.

– И это твой ответ на этот… этот недуг?

– Пока что. Мы британцы, и мы делаем так.

– Ну, я полагаю, это не повредит. – Я вылезаю из постели, включаю чайник и достаю чайные принадлежности. – Я должна была встретиться с ним через несколько часов, но попросила Ракель передать ему, что у меня мигрень и вместо этого мы встретимся завтра вечером. Но даже тогда я не уверена, что буду готова. Что, если я забуду, как составлять слова? Что, если я захочу целовать его всю ночь? Что, если я захочу заняться сексом на первом свидании? – Я шепчу так, как будто это возмутительно. Это для меня! У меня очень строгие правила в отношении такого рода вещей, чтобы избежать сексуальной дружбы или, что еще хуже, связи на одну ночь.

– Флора, все