И что это только что было? «Нам надо быть незаметными, муравейник, бла-бла-бла», и тут же «ой, девушка, сю-сю, му-сю». Еще бы ручку ей поцеловал и телефон оставил. Хотя, конечно, если с другой стороны посмотреть, кто спросит о девушке, похожей на меня, вряд ли что-то добьется у администратора. Блондинки? Не было. А про семейную пару с мужиком, на которого она запала, даже не вспомнят.

– Джульетта! Джульетта!

Какой-то идиот звал бедную Джульетту и никак не мог перекричать громко спорящих о чем-то китайцев.

– Какого хрена?! – раздался у меня над головой злой голос Фортема. – Ты в стаканчике уснула?

Упс… Джульеттой, похоже, была я, и виной всему были совсем не китайцы.

На скоростном лифте мы поднялись на самый верх и долго шли по полукруглому коридору, минуя десятки совершенно одинаковых дверей.

– Почему последний этаж? Сматываться, если что, тяжелее.

– Потому что здесь люксы.

Вопросы отпали, стало вдруг весело. Даже несмотря на вал проблем, Фортем остается верен желанию исключительности и комфорта. На самом деле меня поразил этот контраст между происходящим и антуражем. Беглецы представлялись мне измученными и зашуганными ребятами, прячущимися в трущобах. Такой была я и даже не представляла, что можно иначе. А Фортем совершенно невозмутимо пришел, снял номер, еще и категорию выбирал, словно мы приехали на пару дней отдохнуть. Может, в этом и был смысл – толку ночевать в подвале, если можно снять постель? Рептилоид отлично подготовился: машину нашел, денег раздобыл.

Наконец мы остановились перед дверью нашего номера, и мужчина пропустил меня вперед. Я с восхищением тут же бросилась к огромному, во всю стену, окну: открывался невероятный, захватывающий вид на ночной город.

– Безумие какое-то, – пробормотала я. – Мы прячемся или развлекаемся?

– Доверься профессионалу, Виккерс, – усмехнулся Фортем. – Ты ведь неглупая девочка. И знаешь, что в бедной части города любой новичок выделяется, как пятно на белой скатерти. Кто-то да заметит. Поиски таким, как Хенсем, там вести проще. Они знают, что, засветись перед нашими ребятами или местными активистами, придется худо, раскопают все косточки, промоют и вышлют в космос без скафандров. Поверь, даже если он будет знать, что мы здесь, в этом номере, то целую неделю потратит на то, чтобы подготовиться к операции. Я же не падаю в обморок при виде пистолета, а, в отличие от них, меня еще и не посадят.

– Это почему? – рассеянно отозвалась я.

– Ну я же себя люблю. Сам себя не посадишь.

Глядя на панораму ночного мегаполиса, я задумалась: Фортем специально развлекал меня шутками или действительно пребывал в приподнятом настроении? Вряд ли честно признается.

– Значит, так, иди в ванную, я закажу ужин. И расскажешь, что там за подружка у тебя и как Хенсему удалось до сих пор не сдохнуть.

На кровати лежали две стопки полотенец и чистые белоснежные халаты. Я в задумчивости остановилась перед огромной постелью, заправленной темно-синим покрывалом.

– Кровать одна, – сообщила я Фортему, который шел к телефону.

Он как-то странно на меня покосился:

– Я заметил. Ты думала, в семейном номере будет двухъярусная? Я тебя не съем. Она здоровая.

– Я просто сплю беспокойно. А вы противоядие от шипов взяли?

Он замер над телефоном, а я рассмеялась и юркнула в ванную. На всякий случай заперла дверь, хоть и знала, что Фортема никакой замок не остановит. Но вроде все было тихо.

Ванная поражала размерами и функционалом. Конечно, она не могла сравниться с практически бассейном, что был у меня дома, но все же… это была настоящая угловая джакузи. С пузырьками, кучей пен и солей. Я недолго раздумывала, прежде чем набрать полную ванну горячей воды и пены, залезть в нее по уши и блаженно опереться на бортик.

Как хорошо-о-о! После жизни в камере Хенсема и неудавшейся ночевки в заброшенном доме я подумала, что эта ванна – лучшее, что со мной вообще случалось. Я так пригрелась и погрузилась в собственные мысли, что громкий стук в дверь заставил вздрогнуть.

– Ты уснула или утонула, Виккерс? Принесли ужин, вылезай оттуда.

– Да, няня, – пробормотала я.

Но исключительно из вредности – сейчас я в целом не была против чрезмерной опеки. Хотя в случае Фортема она действительно смахивала на тиранию.

Я вышла из ванной в халате, который волочился по полу, и сразу сообщила:

– У меня нет одежды.

– В сумке есть.

Я заметила небольшую сумку, что мужчина захватил из машины, но даже не придала ей значения. А сейчас обнаружила там джинсы, красную футболку и кеды, с виду удобные и добротные. Куртка вполне сойдет и старая.

Фортем передвинул круглый небольшой столик к окну и раздвинул шторы, чтобы можно было смотреть на город. Свет был приглушен – спальня вообще не предполагала верхнего освещения. Я чувствовала себя неловко в этой странной, неестественно романтичной обстановке. Я ей просто не соответствовала.

Но вдруг поняла, что безумно голодна. С этими треволнениями я и думать забыла о том, что съела совсем немного – лишь необходимый минимум, предполагая, что в скором времени с едой придется туго. А теперь один взгляд на заказанный ужин заставил организм взвыть: «Хочу!»

Салат с курицей и овощами, лазанья и рулет с сыром, только из печки, горячий и ароматный… я с удовольствием принялась за еду. Фортем жевал менее активно, больше рассматривая меня. И я сама, без напоминаний и просьб, начала рассказывать.

Как Болднер увел меня к флаеру, как из флаера меня перевели на корабль и началась долгая дорога к Земле. Как я познакомилась с Таяной и мы сбежали. На моменте, когда я начала рассказывать о знакомстве с ней, запнулась:

– Таяна… она… Хенсем спас ее с Шератана.

Фортем нахмурился.

– Она дгнарна.

По его лицу пробежала едва заметная тень. Я даже не увидела это, я почувствовала, как мужчина напрягся, но ничем не выдал истинные чувства. А я не решилась спросить.

– Сколько ей лет?

– Как мне. Плюс-минус.

– Планета выжжена ядерной войной. Даже если предположить, что по какому-то остаточному принципу там были выжившие, дети двадцати с небольшим лет должны быть или уродами или крайне болезненными. В таких условиях долго не живут.

– Вы мне не верите, – надулась я.

Фортем вздохнул:

– Верю. Просто мы не можем оценить правдивость слов Хенсема и… самой Таяны. Возможно, она что-то не рассказала. Это не главное. Главное то, что искать ее мы не станем. Это окончательное решение и обжалованию не подлежит. Если надо будет, я закину тебя на плечо и унесу силой, но лучше будет просто поверить – мы не можем рисковать всем, чтобы помочь твоей знакомой. Пусть даже она помогла тебе. И я надеюсь, ты будешь держать это в голове, хорошо?