Абель прижал меня к себе.

– Не успеешь ты и глазом моргнуть, как я окончу обучение и вернусь преподавать, – он взял меня за подбородок и поднял мое лицо. – А до тех пор я буду приезжать домой так часто, как только смогу.

Я взяла его за загорелую руку.

– В противном случае я отправлю за тобой тетю. А никому не нравится злая Хэтти. – Полуденное солнце блеснуло на маленьком сапфире на моем обручальном кольце. – Ты нужен мне здесь как можно чаще.

Его губы коснулись моего уха, когда он прошептал:

– Скорее всего, ты изменишь свое мнение, когда несколько лет будешь возвращаться из колодца и видеть меня в своей кровати. Я всегда буду ждать тебя. Утро за утром, всю оставшуюся жизнь. Скоро ты устанешь от меня.

Мой пульс участился. Быстро оглянувшись, чтобы проверить, что мы по-прежнему одни, я поднялась на цыпочки и поцеловала его.

– Ты такой красивый, когда ошибаешься.

Хэтти с Большим Томом отвели Лайлу внутрь, чтобы посмотреть расписание и якобы убедиться, что поезд Абеля не опаздывает. Но я знала, что на самом деле они сделали это, чтобы Хэтти утихомирила свои эмоции, а мы с Абелем попрощались наедине.

Я поймала взгляд дамы из церкви, которая была на восьмом месяце беременности. После того, как по городу разошлась новость, что я помогла принять роды у Клары, несколько будущих матерей подошли ко мне с просьбой поприсутствовать на рождении их детей. Опыта у меня было мало, но акушерство пришлось мне по душе. И дало повод стереть пыль с медицинских учебников папы. Листая их страницы, я чувствовала связь с ним. Я следующее звено в цепочке докторов Прюиттов, просто все сложилось немного не так, как я представляла.

Несколько жителей, ожидавших поезда, натянуто, сочувственно улыбались нам. Это обычная реакция на нас после той судьбоносной ночи в лесу.

По общему мнению, вот что произошло: всеми недолюбливаемый мистер Либранд действительно питал неподобающие чувства к женщине, которая притворялась его племянницей. Узнав о приезде в город ее бывшего любовника, он впал в ярость и убил их обоих, а мисс Пимслер – несчастная жертва, оказавшаяся не в том месте не в то время.

Суду общественного мнения было все равно, что шериф Лофтис пришел к совершенно иному выводу, куда более приближенному к правде. По его заключению, мы с Лайлой стали случайными свидетелями. Мисс Мэйв Донован годами скрывала свое прошлое, и когда мисс Пимслер разоблачила ее и в город вернулся мужчина, который ее предал, она полностью сошла с ума. Именно безумие подтолкнуло ее отвести Лайлу к колодцу в ту ночь, но Господь счел нужным помешать ее планам, и поэтому мы с отцом успели вовремя спасти Лайлу.

К моему удивлению, шериф не отрицал, что мисс Мэйв убила моего отца. Мистер Либранд убедил его в правде, прежде чем тихо уехать из города под завесой черных подозрений. Мы не знали, куда он направился. Его прекрасный дом на опушке леса стоял заброшенный. Несмотря на то что никто не знал о потусторонних аспектах случившегося, о запертых духах и Пустоте, ни один человек не решился купить дом Либранда – даже по прошествии нескольких месяцев, когда стало очевидно, что его владелец не вернется. Предания о лесе по-прежнему господствовали над городом.

Звук шагов по дощатой дорожке вывел меня из раздумий. Большой Том, Хэтти и Лайла вернулись. Сестра встала между мной с Абелем и взяла нас за руки, серьезно поджав губы. Отъезд Абеля огорчил не только меня и Везерингтонов, но и Лайлу, которая любила его почти так же сильно, как я.

Ну ладно, далеко не так сильно, но все равно любила.

– Ты же вернешься, правда? – Лайла закусила губу, чтобы сдержать слезы. Увы, это выражение лица было мне хорошо знакомо.

Ее воспоминания о ночи в колодце почти полностью стерлись из-за снотворного, которое дала ей мисс Мэйв, и психологической травмы после того, как она чуть не утонула. Я поведала ей о случившемся так мягко, как только могла. Однако то, что мисс Мэйв пыталась с ней сделать, и убийство нашего отца очень сильно повлияли на Лайлу. Моя некогда оптимистичная, энергичная сестра ныне была склонна к приступам меланхолии. Какой-то период ее рассказы полнились мрачными поворотами и грустно заканчивались. Недавно они стали клониться к сладко-горьким окончаниям. Я надеялась, что со временем она вернется к стандартным «и жили они долго и счастливо».

– Ну конечно! – воскликнул Абель. – Мистер Джонсон будет преподавать в Уилере только до тех пор, пока я не получу степень, а затем школьный совет обещал отдать эту должность мне. – Он ущипнул ее за нос. – Привыкай звать меня мистер Этчли.

Уныние задержалось на пару секунд на ее лице, но потом она расплылась в робкой улыбке.

– А ты привыкай звать меня любимой сестрой.

По ее мнению, не было бы никакой помолвки, если бы она не обратила мое внимание на его достоинства. В конце концов, это Лайла заметила, что у Абеля красивые зубы.

Все подпрыгнули от пронзительного гудка поезда. В поле зрения показался черный локомотив, низко пыхтя. Мы наблюдали, как он, взвизгнув тормозами, останавливается в клубящемся облаке угольного дыма. Из поезда, держа саквояжи и сундуки под мышками, вышли пассажиры.

Большой Том сжал плечо Абеля своей гигантской рукой. Его усы слегка подрагивали, и на секунду мне показалось, что он не найдет прощальных слов.

– Заставь нас гордиться. Как всегда.

Абель кивнул и потер глаза. Все знали, что его сломанная рука уже не будет прежней, и напряженная работа на ферме окажется для него непосильной. Это ужасная травма, но она также дала Абелю достойное оправдание, чтобы продолжить учиться.

Хэтти быстро обняла Абеля, но уже через секунду отошла и уперла руку в бок. Ее глаза блестели от слез.

– Береги себя. Питайся правильно. И не засиживайся допоздна за своими книгами, ясно?

– Да, мэм. Пожалуйста, передайте маме, что я напишу ей, как только приеду.

Мама Абеля не смогла проводить его, так как двое из его младших братьев заболели. На платформе остались только мы. К нам подошел носильщик, чтобы забрать чемодан Абеля и напомнить, что поезд вот-вот отъедет.

Все уже попрощались, так что Абель спрятал руки в карманы и развернулся, чтобы уйти. Я инстинктивно пошла за ним и наткнулась на невидимую преграду.

Казалось, будто кто-то тянул меня назад, будто моя грудная клетка выгибалась в другую сторону. Я попятилась. Чувство ослабло. Я находила несколько точек невидимой границы, которая не позволяла мне покинуть город. Вот и еще одна. Я могла пойти дальше, но это приведет к сокрушительной боли, а если я все равно не сдамся, то потеряю сознание на несколько часов. Жить в пределах чар временами было досадно, а порой и невыносимо.

Зона удерживающего заклинания простиралась от Уилера до Ардженты, что не могло не радовать. Я приняла приглашение миссис Мэйхью приехать к ним на обед. И хотя я никогда не подарю ей счастья от воссоединения с дочерью, кажется, в некоторой степени общение со мной приносило ей радость.