Но я ведь не была другой женщиной, верно? Я не была просто женщиной. Я вообще не была женщиной в обычном понимании этого слова. Я была шлюхой, продажной тварью.

Полицию ничуть не взволновало бы то, что меня ограбили. Скорее всего, они арестовали бы меня за торговлю телом. Они стали бы допытываться, не употребляю ли я наркотики. В глобальном масштабе, в общей иерархии преступлений, что бы со мной ни произошло, это происшествие было обречено находиться где-то в самом низу списка. Даже если бы меня убили, до этого никому не было бы дела.

X

17 февраля 1995 года

— Ты разве не идешь на работу? — поинтересовался сегодня Эллиот.

Я уже три дня не хожу на работу. Мне страшно. Здесь я могу в этом сознаться. Я убеждаю себя в том, что, хотя на днях меня ограбили, в этом месяце я уже заработала достаточно. На самом деле я просто боюсь туда идти. Мой страх усугубляется мыслью о том, что, если со мной что-то случится, этого никто не заметит.

Когда в тот вечер я вернулась в свою квартиру, Эллиота там не было. Поэтому я выкупалась и впервые за много лет долго плакала. Выплакавшись, я уснула в надежде на то, что утром мне станет легче. Но ночью я несколько раз просыпалась в панике и холодном поту. К тому времени как взошло солнце, я была совершенно измучена и встала обессиленная и с тяжелой головой.

Он не заметил ничего необычного. Не обратил внимания даже на то, что я снова начала курить. И вот он наконец осознал, что я сижу дома, а не зарабатываю деньги. Я не работаю во время месячных, но это было на прошлой неделе.

— Нет, — коротко ответила я, не отрываясь от телевизора.

— Почему? — поинтересовался он, как будто у меня была самая обычная работа, которую я по собственной глупости могла потерять. Как будто он ничего не имел против подобного рода занятий.

— Потому что три дня назад двое мужчин ограбили меня, угрожая ножом, — ответила я.

Услышав это заявление из собственных уст, я похолодела. «Неужели это действительно случилось со мной?» — подумала я. Внезапно в памяти всплыл эпизод нападения на меня возле клуба «Хэбби». После того случая я тоже несколько дней не ходила на работу.

— Ты ведь не отдала им все деньги? — встревожился Эллиот, демонстрируя трогательную заботу о нашем благосостоянии.

— Да, я в полном порядке, спасибо за беспокойство, — ответила я.

— Да я вижу, что ты в порядке, — удивленно глядя на меня, сказал он, как будто я была полной дурой. — Они все деньги забрали?

— Почему тебя не интересует, не изнасиловали ли они меня? — спросила я.

— Но они не могли этого сделать, — пренебрежительно пожал плечами Эллиот. — Ты ведь проститутка. Проститутку изнасиловать невозможно.

— Какой же ты урод! — выдохнула я.

— Что? Ты не согласна с этим? Ты хочешь сказать, что тебя можно изнасиловать?

— «Нет» означает «нет», кто бы это ни говорил. Я поднимаюсь в номер, согласившись на секс в обмен на определенную сумму денег. Если бы я передумала и отказалась от этих денег, это не давало бы права мужчине принуждать меня к сексу.

— Да, но…

— Заткнись. Если ты хочешь продолжать здесь жить и получить от меня деньги, просто заткнись.

Я сделала громче звук телевизора, подтянула колени к груди и уставилась на экран. Мне стало ясно, что мне необходимо от него уйти. Он отравлял мою жизнь. Если бы он не украл все мои деньги, я не сидела бы сейчас здесь, дрожа от отвращения к собственному телу. Я уже толком не понимала, кто я, хотя мне по-прежнему отчаянно хотелось вырваться из этого замкнутого круга.

Я снова оказалась в тупике. Я не собиралась заниматься этим долго, но прошло уже два с половиной года, и ничего не изменилось.

Но меня наверняка ждет что-то хорошее.

Ты согласна?

Леди (ха-ха!) В Дерьме

Либби

— Скажите, Либби, чего вы ждете от наших сеансов? — интересуется сидящая напротив женщина.

Я нахожусь в одной из комнат ее расположенной в цокольном этаже квартиры. Матовые жалюзи закрывают большие окна, но пропускают немного света. Кабинет обставлен изящной и в то же время удобной мебелью. Вдоль двух стен выстроились книжные полки с книгами по психологии, психотерапии и психотравме. Третью стену, у нее за спиной и рядом с дверью, занимают рамки с дипломами и регалиями. За моей спиной, под окном, стоит большой деревянный письменный стол, на котором царит идеальный порядок. Ей также удалось втиснуть сюда два больших пухлых кресла, в одном из которых в настоящий момент утопаю я. Оба кресла снабжены подушками. Это кажется несколько избыточным, зато создает впечатление уюта и комфорта. Но в настоящий момент я не ощущаю себя здесь комфортно.

— Я не знаю, — честно отвечаю я.

Я хочу снова стать собой. Я хочу вернуться в ту часть моей жизни, где я была уверена в том, что Джек меня любит, и считала, что я просто должна дать ему время исцелиться, и тогда он сможет продемонстрировать мне всю силу своей любви. Я хочу избавиться от своих странных снов. Я хочу получить обратно свое лицо и свои волосы. Я хочу понять, как такого чудесного человека, каким, судя по всему, была Ева, могло засосать в тот страшный мир, в котором она оказалась. Я хочу слишком много, и я не смогу все это получить, просто поговорив с этой женщиной.

— Хотите — верьте, хотите — нет, но это отличное начало. У вас нет нереалистичных ожиданий, а значит, вы можете рассчитывать на успех.

Мне приходилось сталкиваться с нереалистичными ожиданиями клиентов, приходивших на прием к косметологу в надежде обратить время вспять и исправить результат двадцати лет поджаривания на солнце, сна в полном макияже, курения и злоупотребления алкоголем.

— Вам повезло, — говорила я таким клиентам. — У вас отличная структура лица. Состояние кожи зависит от генов, а также от правильного ухода. Полагаю, что курс процедур вам поможет, но не могу обещать, что нам удастся свести на нет весь вред, который вы успели нанести своей коже.

Другими словами, у вас нереалистичные ожидания, и единственное, что я могла бы сделать, чтобы их оправдать, — это получить доступ к машине времени, вернуться в вашу молодость, с ног до головы обмазать вас кремом с солнечным фильтром, вырвать из вашей руки сигарету, стоять над вами каждый вечер, пока вы не смоете весь макияж, и отправлять вас домой с вечеринки уже после нескольких выпитых бокалов.

И теперь эта женщина говорит мне то же самое, потому что она выслушала краткий рассказ о моих проблемах по телефону и, видимо, решила, что перед ней классический случай из учебника, и она вполне способна вернуть мне душевное равновесие и психическое здоровье. Хотя, увидев меня живьем, она, возможно, так уже не считает. Теперь она думает то же самое, что думала я, когда передо мной представала очередная курящая любительница солнца и алкоголя: это нереалистичные ожидания.