— С ума сойти, — пробормотал расстроенный рыцарь-маг, когда они выбрались за околицу. — Это ж надо было настолько промахнуться…

— Не так уж и много, — ответил Олхаур. — Та же страна?

— Да.

— То же герцогство?

— Да, Нормандия.

— Тогда нет никакой проблемы. Пройдя через портал можно промахнуться и на сотню, и на тысячу миль в пределах мира — это считается нормой.

Дик покачал головой — слова телохранителя его не убедили.

В маленьком трактире, сиротливо прилепившемся к дороге на Эвре, он узнал, что король Английский проходил здесь, и было это не далее как в июле. Он высадился в Нормандии летом, сразу после того, как Филипп-Август решил поторопиться, раз уж «дьявол вырвался на свободу», — так говорили о побеге Ричарда Львиное Сердце из плена. Король Французский успел захватить Верней и осадить замок верного сподвижника Плантагенета, графа Мор-тань. Но взять замок не успел — через десять дней в лагерь Филиппа прискакал усталый гонец на взмыленном коне, издохшем тут же, у коновязи, и сообщил, что войско английского короля высадилось в Банфлере.

Король Ричард был раздражен, как оса, но время, потребовавшееся ему, чтобы добраться из Кельна в Сандвич и из Сандвича через Лондон на побережье Нормандии, остудило его пыл. Теперь Плантагенет мыслил ясно и трезво. Чтобы отомстить Французу, следует побить его армию. А сделать это можно лишь будучи спокойным и выдержанным.

И венценосный англичанин принялся последовательно отбирать у Филиппа-Августа свое добро. Сперва он захватил крепостишку Онфлер, затем застращал Лизье — и город сдался сам. Там Львиное Сердце встретился со своим незадачливым братом Иоанном, но, как говорили, обошелся с ним милостиво. Затем настала очередь замков неподалеку от Руана — они пали быстро, и вскоре королю подчинился весь Эвре. Графства Бомон-ле-Роже и Эльбеф достались Ричарду легко: там было много его сторонников. С Пон де л'Арш пришлось повозиться. Но сейчас, как рассказал трактирщик, обрадовавшийся, что любознательные постояльцы заказали дорогое бургундское, графство уже у ног короля Англии.

— Войска нашего герцога уже неподалеку от Шартра. Кажется, предстоит битва. Слава богу, что не у нас в округе.

«Это точно, — подумал Дик. — Иначе и поля, и луга будут взрыты копытами коней, а у крестьян сожрут все, до чего смогут дотянуться. Большая часть деревни останется без скота… Ну и девушки, конечно, пострадают тоже. Не без этого».

Теперь рыцарь-маг радовался, что промахнулся. От Эвре до Шартра есть неплохая дорога — так ему сказал трактирщик, — и расстояние до него, само собой, куда меньше, чем от Авранша. Теперь главное — нагнать его величество до того, как произойдет битва, иначе король может рассердиться на своего графа Герефорда. И тогда ему не поздоровится.

— Уверен, раз здесь прошел Ричард, войска Филиппа-Августа вряд ли появятся, — сказал Дик жене. — Если захочешь остаться в каком-нибудь городке, ты будешь в безопасности.

— И не подумаю. Только с тобой.

— Тогда нам придется спешно скакать в Шартр. Делать самые малые остановки. Понимаешь?

— Я согласна.

Рыцарь-маг качнул головой:

— Ну что ж. Я бы, конечно, предпочел, Чтобы ты устроилась с Олхауром где-нибудь под защитой городских стен. Но раз нет… Тогда в путь. И кстати, Олхаур, тебя надо как-то переименовать.

Англичанин осмотрел его с ног до головы. Телохранитель его супруги был высоким плечистым парнем, крепко сбитым, светлокожим и светловолосым. Он напомнил Дику жителей Йорка и окрестностей, ведущих свой род от викингов, которые когда-то осели в тех местах.

— Что-нибудь английское… Скажем, Оуэн. Сойдет?

— Мне все равно. Пусть будет Оуэн.

До Шартра было больше недели пути. Конь Сер-пианы не отличался особой выносливостью, а лошади Дика и Олхаура-Оуэна — резвостью. Но стоило девушке дать жеребцу волю, как рядом с ней немедленно оказывался телохранитель и, без лишних слов перехватив повод, заставлял скакуна смириться. Как пи странно, его хозяйка не спорила. Можно было догадаться — понимала, что бессмысленно.

Серпиана не жаловалась. Ни на то, что спать приходится по три часа, в трактиры на ночь они заглядывают лишь через раз, а остальное время мерзнут, ни на дождь, ни на слякоть. Она покладисто терпела все трудности, только иногда вздыхая украдкой. Но если муж спрашивал ее, в чем дело, уверяла, что все в порядке.

Добравшись до Шартра, Дик узнал, что король Английский был здесь, но уже ушел вместе со всей армией и движется теперь на Вандом. От Шартра до Вандома не было прямой дороги, и, поразмыслив, рыцарь-маг решил кое-где срезать.

Но даже путешествие напрямик по проселочным дорогам, которые осенью больше напоминали длинные и узкие болотца, где кони погружались в грязь когда по колено, а когда и глубже, не поколебали готовности Серпианы следовать за мужем. Она лишь повыше подтыкала юбку и во время коротких остановок на отдых застирывала в холодных ручьях грязные пятна, когда их становилось слишком много. Больше всего уставали кони, и мужчины ухаживали за ними как можно тщательнее — выхаживали, вытирали, кормили только овсом и даже воду старались давать не самую холодную, не прямо из ручьев.

Но тем не менее дорога была изнурительной. В любой момент путники могли потерять какого-либо из коней, скорей всего, «араба».

— Пожалуй, и в самом деле стоило оставить его дома, — вздыхая, все чаще говорила Серниана.

— Я предупреждал, — отзывался Дик. — Но что уж теперь. Поздно.

Он в очередной раз решил срезать путь и снова жалел, что принял такое решение. Чтобы не загубить лошадей, мужчинам пришлось спешиться. Едва ступив на землю, они увязли глубже щиколоток — вот что значит прекрасно обработанная пашня. Когда размокшее поле, на славу пропаханное и пробороненное, сменилось более-менее надежной дорогой, англичанин вздохнул с таким облегчением, что на время от радости даже сделался слепым и глухим. Он не заметил, что впереди меж деревьев притаилась деревня, такая же убогая, как и другие французские деревеньки, мокнущие под осенним дождем. И когда за поворотом обнаружились нацеленные на Дика и его спутников две огромные гизармы и пара мечей, он понял, что чересчур расслабился.

— А ну, стоять! Кто таковы? — по-французски гаркнул один из солдат, повыше и получше одетый, должно быть, сержант.

Дик слегка тронул коня и оказался чуть впереди остальных. Дозорный говорил на нормандском диалекте французского, значит, он подданный Ричарда Львиное Сердце. Значит, они добрались.

— Я — Ричард Уэбо, граф Герефорд.

— Граф? — Сержант смерил англичанина высокомерным взглядом, что вышло у него плохо, поскольку он был пеш и смотрел на собеседника снизу вверх. — А где же свита? Думаешь, я поверю?

Рыцарь-маг слегка распахнул плащ — словно бы ненароком, — и в тусклом свете дня заиграла гранями золотая цепь, блеснула золотая пряжка на перевязи, обозначилась рукоять дорогого меча. За два коротких месяца Дик научился искусству смирять нижестоящих. Ведь власть — это не войско и не сила рук. Тот, кто владеет войском, не обязательно обладает властью. Умение править — это взгляды, жесты и способность убедить окружающих, что ты — сеньор.