– Однорукого, сэр?

– Человек с одной рукой. Стрелок. Если увидишь его, сразу беги ко мне со всех ног.

– Без проблем. – Джек пожал плечами. – Плевое дело.

Зря он так сказал. Мормон вдруг помрачнел лицом, словно засомневался в своей идее.

– Ты честный человек, Джек?

– Да, сэр. Обижаете, сэр.

– Даешь мне слово?

Джек задумался. Мне даже обидно стало, что Мормон сомневается в моем друге. То есть Джек немного идиот, конечно, как все мальчишки, но он хороший идиот. Ему можно верить.

Мормон ждал. Словно каменная статуя. Даже не пошевелился.

– Слово джентльмена, сэр, – сказал Джек. – Я буду смотреть. Даже мыши не пропущу.

Мормон подумал и кивнул. Хорошо. Достал из кармана пальто пять центов и протянул Джеку.

– Задаток.

– Бетти, – сказал вдруг Джек, когда мы остались одни.

– Чего тебе? – сказала я грубо.

Просто я немного обиделась, оказывается.

Мне пять центов тоже бы пригодились. Но меня Мормон ни о чем не просил. Еще бы. Я же девчонка.

Вот убегу в матросы, тогда узнаете.

Джек понизил голос:

– Слушай, а он вообще когда-нибудь моргает? Этот Мормон?

Я качнула головой. Я тоже не знала.

* * *

Конечно, он моргал. Все люди моргают рано или поздно. Только когда он был в очках, это было трудно заметить, а снимал их Мормон нечасто.

На следующее утро приехал маршал. Седой, на пегой лошади. Мама пригласила его в дом.

– Это апачи? – спросила мама. Законник нехотя покачал головой, отхлебнул свой кофе.

– Апачи бы забрали лошадей и одеяла, – сказал маршал.

– Их же убили?

– Верно.

Он помедлил.

– Вроде бы все правильно, мэм. Индейцы как есть. Но что-то мне не нравится в этом. Не знаю. Не нравится. Думаю, не индейцы это были.

– А кто?

Мормон прошел и сел к столу. Маршал кивнул.

– К вам, сэр, никаких претензий, – сказал он. – Вы убили убийц и спасли девочку. Жаль, что вы не появились там раньше.

– Да, – сказал Мормон. Он сидел в своих круглых очках. Я вдруг подумала, что есть в его фигуре что-то зловещее. Вот он сидит у нас на кухне, прямой как палка. И говорит безразличным голосом.

– Я вам выплачу награду за скальпы. Сейчас цена упала, всего десять долларов за взрослого мужчину, пять за ребенка или женщину.

Меня передернуло. Мысль, что кто-то получает деньги за убитых детей, даже индейских…

– Там были взрослые, – сказал Мормон.

– Да, верно, верно.

Маршал еще поболтал, попил кофе, намекая. А потом отозвал Мормона для беседы с глазу на глаз. И после пришел какой-то… уважительный, что ли. Мормон впечатляет, я знаю.

Когда маршал повернул коня и натянул поводья, он вдруг покачал головой:

– Совсем забыл.

– Маршал? – сказала мама.

– К югу отсюда, милях в тридцати, видели каких-то всадников. Человек десять. Может, это апачи, может, нет. Может, из тех самых, что убили вашего мужа, мэм. Думаю, они уходят в сторону границы.

Мы с Джеком переглянулись. Мама шагнула вперед.

– Их поймают?

– Мы известили армию и рейнджеров. Кавалерия прочесывает местность, но это займет время… В общем, будьте осторожны. Хорошего дня, мэм… Лейтенант. Он кивнул Мормону и тронул коня.

Мы с Джеком раскрыли рты.

Мормон коснулся шляпы пальцами.

Маршал уехал, а мы с Джеком смотрели на Мормона. Как его назвал маршал – «лейтенант»?

– У меня вопрос, – сказал Джек. Я открыла рот, чтобы попросить его не выдавать тайны раньше времени, но Джек меня опередил:

– Может, в этот раз мне нужно смотреть на юг?

Мормон покачал головой:

– На восток? Но маршал сказал…

– Восток.

* * *

Мормон стоял посреди двора, на черной земле, вытопленной из снега, он разделся до пояса и умывался из таза. От теплой воды в тазу, от жилистого тела Мормона поднимался пар.

Когда я принесла ведро с горячей водой, Мормон перестал фыркать и выпрямился. У него были глубокие шрамы на впалых щеках, а глаза глубоко посаженные и светлые.

Татуировка на плече. Буквы, а над ними ангел с мечом и крыльями. Вернее, ангелица.

«Die Tod», прочитала я.

– Тебя зовут Тод?

Мормон покачал головой. Плеснул себе на грудь воды, еще. На груди у него были черные курчавые волосы.

– Не меня. Ди Тод – это смерть. Смерть – это женщина, по-немецки.

Вот это да. Я впервые от него столько слов подряд услышала.

Я поставила ведро в снег, выпрямилась.

– То есть это не твое имя?

– Нет.

А я-то думала, что узнала, как его зовут.

– Смерть – это женщина, – повторил Мормон. Капли воды блестели у него в бровях. – Я не женщина.

«Но ты смерть», – подумала я, но промолчала. Что бы там ни утверждал Джек, иногда я говорю не все, что думаю.

– Забудь, – сказал Мормон. – Это в прошлом.

Он вытерся, натянул рубаху и надел свои синие очки. Но я все равно успела увидеть по его глазам – нет, не в прошлом.

Бывают люди, у которых впереди – только прошлое. Прошлое Мормона было полно насилия, виски, ненависти, дымящихся стволов, крови и скальпов. Целой коллекции скальпов.

– А ты что, немец? – запоздало сообразила я.

– Кто знает?

– Бетти! Бет! – закричала мама из дома. Я даже вздрогнула. – Сколько тебя можно ждать?!

* * *

– Нет никого хуже апачей, – сказала мама. – Даже чума и оспа. Даже они.

– Есть еще команчи, – сказал Джек. Я фыркнула. У Джека в голове много бесполезных сведений. – Пауни, ликаны, мескальеро, сиу, лакота, черноногие, шайены, мохавки, делавэры, кри и другие.

– Навахо, – сказала я, вспомнив безногого индейца.

– И навахо. И техано. И мексиканцы тоже. Мексиканцы хуже всего.

«Помни Аламо» или еще как. «За свободу!». Когда мы воевали с кровавым генералом Санто-Анной, не я, конечно, а мы, то есть техасцы.

– А ну прекратите! – закричала мама. – Хватит в моем доме говорить про всяких безбожных дикарей!

Отец Джека купил в рассрочку хитрую машину, которая сама шьет. Собирался разбогатеть.

А потом Джек пришел к нам, а у него рука в кровавых пятнах.