Рядом с пловцом вспенилась вода, громко плеснулась крупная рыба. Клепа почему-то вспомнил, как по весне поставил крупноячеистую сеть на двадцатиметровую глубину. Уж очень ему интересно было узнать, что там можно поймать. Сеть была хорошая, крепкая – с такой не страшно и сома весом под центнер запутать. Увы, в тот раз добыча оказалась сильнее рыбака. Буек с трудом отыскался метрах в двухстах выше по течению, а вытащив веревку, Клепа обнаружил жалкие обрывки снасти.

С тех пор Клепа экстремальной рыбалкой больше не занимался – ловил там, где все ловят. А еще он вспомнил, как на мелководье нашли тухлую тушу неизвестно какой рыбины – разложение сделало ее неузнаваемой. Зловонный монстр был шести метров в длину. А рассказы кшаргов и других рыбаков повествовали чуть ли не о динозаврах во Фреоне. Если же вспомнить, сколько за этот год народу на реке без вести пропало…

Все это ему вспомнилось мгновенно. И без того в осенней реке неуютно, а тут уж и вовсе колотить потихонечку начало – причем не от холода. Глубина реки в этих местах такова, что якорем не всегда до дна достают… Кто знает, что за монстры могут здесь обитать? Сожрут и не поморщатся. Тогда уж одна надежда: в пасти чудища успеть повернуть взрыватель и переглушить весь их омут.

Вот только Олег будет недоволен таким использованием мины.

Впереди замаячили желтоватые огоньки. Удур не оплошал – пловца несло прямиком на корабль. Клепа теперь даже шевельнуться боялся – палуба у крейсера высокая, но и зрение у хайтов нескверное. Если заметят диверсанта, то речным монстрам он точно не достанется.

Корма судна выступила из тьмы неожиданно – Клепе казалось, что плыть еще не меньше сотни метров. Вытянув руки вперед, он осторожно обогнул якорный канат, уткнулся в доски корпуса. Только теперь перевел дух – последние мгновения он дышать боялся. Но опасность уже позади – под изгибом корпуса сверху его не заметят.

Как бы издеваясь над чувством безопасности дерзкого землянина, сверху раздался подозрительный звук, и рядом с Клепой что-то брякнулось в воду. Вжавшись в корпус, он посмотрел вверх, облегченно выдохнул – ничего страшного, просто его угораздило оказаться под отверстиями судового гальюна.

Перебирая ладонями по дереву, передвинулся в сторону от опасного места. Руки уже начали подмерзать и слушались плохо. Сжав кулаки несколько раз, потрогал доски, оценил щели между ними. Вроде все нормально – можно работать.

Развязал горловину мешочка, подвешенного на шее, вытащил первый буравчик. Сталь легко ввинтилась в законопаченную щель, через полминуты наружу торчал лишь жалкий огрызок с рукояткой. Чудь дальше завинтил второй, потом воткнул третий, начал вкручивать, и тут произошло первое ЧП – с хрустом отломилась рукоятка. Кузнецы подвели.

Не ожидая такой пакости, Клепа беспечно всем телом давил на буравчик и стукнулся о корпус, да еще и ладонь распорол о торчащий штырь. Замер, с минуту не шевелился. Но вроде бы обошлось – никто не заинтересовался шумом. Или не услышали, или сочли проделкой обитателей речных вод.

Потянувшись к мешочку, Клепа чуть не выругался – он был пуст. Очевидно, при его неудачном контакте с корпусом корабля, оставшиеся буравчики выпали. Плавучесть у них далеко не нулевая, до дна здесь наверняка больше десяти метров – искать бессмысленно.

Делать нечего, придется довольствоваться всего двумя точками опоры.

Осторожно, не делая резких движений, Клепа снял со спины мину. Подвел ее к ручке первого буравчика, накрутил на нее сетку, повернул бочонок, прихватил его проволокой ко второй ручке. Подергал – вроде держится надежно. Но не тащить же проволоку назад – прихватил мину к корпусу еще и вторым куском.

Манипуляции с твердыми предметами к тому времени уже стерли с ладоней рыбий жир, и руки замерзли по-настоящему. А ведь сейчас самое главное начинается.

Затаив дыхание, Клепа под пленкой нащупал рукоятку взрывателя, ухватил, потянул. Не шелохнулась. Прокляв Лома и пожелав ему вечность гореть в аду без доступа психотропных препаратов, Клепа надавил в другую сторону. Есть! Поддалась! Повернув на сто восемьдесят градусов, до упора, едва не обмочился – с Лома бы сталось перепутать, и запросто можно было подорваться при малейшей попытке активации механизма.

Терять время теперь нельзя – остановить взрыватель невозможно. Отсчитывая мысленно секунды, Клепа оттолкнулся от корпуса и позволил течению понести его прочь. Корабль растаял во тьме, следом постепенно растворился во мраке желтый свет его фонарей или факелов. Досчитав до ста двадцати, Клепа зажмурился, приготовился к грохоту взрыва. Но тщетно – ничего не происходило.

Досчитав до двухсот, Клепа в очередной раз страшно проклял Лома и стал лихорадочно соображать, что же делать. Мину явно заело, а она у землян одна. Бросать ее жалко, а забирать ее ужасно страшно. Да и как забрать – где теперь он во тьме найдет крейсер?

Клепа совершенно зря проклинал Лома: тот все сделал правильно. Взрыватель был прост и надежен. Даже супернадежен – по сути, два взрывателя в одном. Одновременный отказ обоих крайне маловероятен. Вот сверхнадежность и подвела – речной холод добрался до механизма, загустил жир, используемый как смазка. Но это не остановило дублирующий химический процесс – кислота из раздавленного флакона все же разъела стенки тонкой трубочки. Просто сделала это чуть позже, чем рассчитывал Лом.

Вспышка на миг осветила реку, следом в спину Клепе ударила гидроакустическая волна, а уж потом по ушам врезал грохот взрыва. К счастью, его отнесло далеко, и он не пострадал. Эх, жаль не видел сам взрыв!

Обернувшись, Клепа заулыбался – в темноте виднелись отблески огня. Аммонит, конечно, не «греческий огонь», но что-то там поджечь ухитрился. Борясь с течением, чтобы не унесло далеко, пловец следил за атакованным крейсером, дожидаясь продолжения концерта.

И дождался.

Реку осветила ракета, следом повисла вторая. Донеслись хлопки установок «Варяга», расцвел огненный цветок – снаряд с «греческим огнем» нашел цель. Хлопнула пушка, потом вторая – бой там гремел нешуточный. Эх, не околеть бы от холода, пока они там добивают поверженный линкор Хайтаны.

В канонаду «Варяга» вплелся новый звук – стреляло орудие хайтанского крейсера. Похоже, на выручку пострадавшему собрату подоспел еще один, а может, и два.

– Тикайте! – стуча зубами, просипел Клепа.

Потянувшись к сумке на поясе, он нащупал застежку, открыл с трудом – пальцы одеревенели и слушаться отказывались. Нашарил цилиндр электрического фонаря, завернутого в пленку, потащил, не удержал – задубевшие руки были будто чужие. Отчаянно пошарил в воде, да разве найдешь теперь!

Полная задница – до берега километра два, да и не понять толком, где он. А посигналить нечем теперь. Вспомнив о чутье клотов, Клепа отчаянно принялся бить ладонями по поверхности воды и в придачу орать непристойности. Ему в этой ситуации приличные слова на ум не приходили: он материл кузнецов, неспособных нормально приковать рукоятку к буравчику, материл Лома за то, что тот сам не поплыл со своей доисторической бомбой, материл себя и своих родителей за то, что вызвался сам на это нехорошее мероприятие. Речным рыбам и хайтам тоже досталось на орехи – Клепа никого не обидел невниманием.