— Да вон он стоит, — озадаченный и даже разочарованный реакцией Льва, ответил Крячко.

Уставший почти до беспамятства, истощенный нравственно и физически, Гуров подошел к этому мужчине почти на подгибающихся ногах, представился и попросил:

— Расскажите мне, пожалуйста, что вы видели в доме во время тушения пожара.

— А вы сами когда-нибудь пожар тушили? — несколько высокомерно спросил в ответ тот. — Тут, знаете ли, не до того, чтобы по сторонам смотреть.

— Слышь, ты, огнеборец! — звенящим от ярости голосом выкрикнул Крячко. — Я тебе сейчас в пять секунд организую нападение на сотрудника полиции при исполнении, и ты, сволочь, сядешь на всю катушку. А я еще подсуечусь, чтобы сидел ты не ближе солнечного Магадана. А уж в том, что тебя там встретят тепло и ласково, можешь даже не сомневаться. Так что отвечай, когда тебя спрашивают, и не выделывайся, как вошь на гребешке.

Это было настолько неожиданно, что тишина обрушилась гробовая. Всегда улыбчивый и балагурящий Стас выглядел сейчас настолько страшно, что люди не верили своим глазам, а вот в то, что он за Гурова убьет без раздумий любого, разом поверили все.

— Меня интересует обстановка в комнатах, — как будто ничего и не произошло, пояснил Лев. — Столы, кресла, диваны, кровати и все прочее… Что это напоминало?

— Ну, обычный жилой дом, — довольно растерянно ответил пожарный, понявший, что со своим профессиональным самомнением он несколько переборщил.

— Хорошо, спрашиваю напрямую: в казино бывать приходилось? — бесконечно уставшим голосом продолжал спрашивать Лев.

— А-а-а! Вот вы о чем! — обрадовался пожарный. — Нет, не приходилось, но по телевизору и в кино видел. Ничего похожего. Столы были самые обычные, обеденный там, журнальные…

— Вы обязательно после таких выездов обсуждаете произошедшее — это же в человеческой натуре, потому что вы только что все вместе рисковали жизнью. Кто что говорил? Никому ничего не показалось странным? Может быть, спальных комнат было много? Еще что-то? Шкафы с книгами, посудой, одеждой… Картины всякие, игрушки, вазы.

— Спальни? — удивился пожарный. — Ну, так в таких домах их всегда несколько, а вот по поводу всего остального… Сам я ничего такого не видел, да и другие не говорили. Скромненький был вообще-то дом, только самое необходимое для жизни. Вазы, картины, игрушки, посуда… — задумчиво повторил он. — Да нет, ничего такого… По наружности, так должно было быть внутри побогаче.

— Спасибо, вы мне очень помогли, — кивнул ему Гуров и поплелся к их машине.

Но оказалось, что он ошибся, потому что Стас перехватил его по дороге и повел к другой, утешающе объясняя на ходу:

— Не обращай внимания, они все просто похожи.

Гуров залез на заднее сиденье, забился в угол и закрыл глаза. Следом за ним сели остальные, и Косарев осторожно поинтересовался:

— В Фомичевск, Лев Иванович?

Тот просто кивнул, и они поехали, но едва тронулись с места, как Лев спросил:

— Водки можно достать? Прямо сейчас!

— Да без вопросов, — обалдело ответил Фомин.

Но вытаращился он при этом не на Гурова, а на Крячко, словно молчаливо спрашивал, что делать. Стас на это сделал страшные глаза, «следак» вышел из машины и довольно быстро вернулся. Он протянул Крячко бутылку водки и на вопрошающий взгляд Стаса успокаивающе покивал головой, давая понять, что это не паленая. Крячко открыл бутылку и вложил ее в руку Гурова. Тот наконец открыл глаза и прямо из горлышка выпил половину, а остальное отдал Стасу.

— Меня пока не трогать, — сказал он и, сев боком, прислонился лбом к холодному стеклу окна.

По дороге все в машине молчали, но когда въехали в Фомичевск, Косарев спросил:

— Лев Иванович, вас в гостиницу?

— Нас всех в управление, — не меняя положения и ни на кого не глядя, ответил тот.

Когда они вошли внутрь, глаза у дежурного стали квадратные — ну, не было еще такого, чтобы начальство приехало в такое позднее время, а этот полковник Гуров, который успел вдрызг разругаться с самими Сидоркиными, выглядел так, словно собой печную трубу чистил, а уж водкой от него разило! Да и второй, Крячко, тоже в чем-то перепачкался и при этом вышагивал с полупустой бутылкой водки в руке! Но дежурный, как положено, вскочил и доложил, что за время его дежурства происшествий не было. Косарев махнул ему на это рукой, забрал ключ от кабинета, и они ушли.

В кабинете Косарева все подсели к столу для заседаний: Андрей Федорович и «следак» с одной стороны, а Гуров с Крячко — с другой. Местные полицейские выжидающе смотрели на Гурова, и тот, обведя их бесконечно усталым взглядом, тусклым голосом произнес:

— Господи! Как же я хотел ошибиться! Уже все понял, но сам себя обманывал и надеялся! До последнего надеялся, что это казино или бордель, а это…

— Лев Иванович! Ты нас не пугай! Мы уже и так на взводе! — попросил его Фомин, неожиданно для самого себя обратившись к Гурову на «ты». — Объясни толком, что это было?

Вместо ответа Лева полез в карман куртки, достал оттуда и положил на стол несколько маленьких металлических пуговиц с выпуклым изображением медвежонка.

— Вот, нашел в подвале.

— Что это? — настороженно спросил Фомин, уже понимая, что случилось что-то очень страшное.

— Лев Иванович! Ну не мотай же ты нам нервы! — взвился Косарев.

А вот Крячко уже все понял, но молчал, потому что сил говорить не было — челюсти свело от ярости, и в глазах потемнело.

— Это действительно был бордель, но только для педофилов, а детей держали в подвале, — наконец сказал Лев.

Косарев побледнел так, что казалось, его вот-вот удар хватит. Набрав в грудь воздух, он не смог нормально выдохнуть, а когда его отпустило, схватился руками за голову и прямо-таки завыл на одной ноте:

— А-а-а-а-а-а!

Фомин же матерился! Он просто тупо матерился во весь голос, изо всех сил стуча стиснутыми до белизны костяшек кулаками по столу. Перепуганный дежурный рванул к кабинету, но сразу ворваться туда не решился, а, приоткрыв дверь, посмотрел в щелку. Увидев такое, чего он себе даже в кошмарном сне представить не мог, он все-таки заглянул внутрь и дрожащим голосом спросил:

— Товарищ майор! Может, «Скорую»?

— Пошел вон! — очнувшись, заорал Фомин, а вот Косарев, придя в себя, остановил дежурного:

— Постой! — Он достал из бумажника тысячу рублей и приказал: — Две!.. Нет! Три бутылки водки, а на остальное закуску. И сигарет побольше купи! Мухой!

— А дверь? — тихо протянул дежурный.

— Иди, я за тобой закрою, а когда вернешься, позвонишь, — предложил Стас.

Косарев достал стаканы и разлил в них остатки водки, а Фомин принес из холодильника в своем кабинете нехитрую закусь: пару соленых огурцов, кусок домашнего соленого сала и краюху хлеба. Грубо покромсав все это на ломти, взял свой стакан и удрученно произнес: