– Прости, Александра, я, кажется, забылся.

Непроницаемо-бесстрастное лицо не смягчилось.

– Я иду наверх, Стен. Пожалуйста, не забудь вызвать доктора.

После ухода Стена Александра поднялась в комнату больной.

– Она, по-моему, ушибла голову, – сообщила горничная.

Александра кивнула и приблизилась к кровати. Только сейчас она увидела, что старушка оказалась седоволосой негритянкой. На улице было слишком темно, и Александра не смогла разглядеть ее лица. Женщина была такой худой, словно долгое время голодала.

– Вы можете идти, – велела Александра горничной. – Когда придет доктор, немедленно ведите его сюда.

Она подняла лампу и поднесла ее к лицу женщины, но тут же, громко охнув, отпрянула, едва не выронив светильник.

– Эбба, – нерешительно прошептала девушка. – Эбба! Это я, Александра. Ты со мной и в безопасности. Все будет хорошо. Ты слышишь меня, Эбба?

Веки женщины слегка затрепетали, и огромные, полные боли глаза открылись. Негритянка в недоумении уставилась на Алекс и, слегка нахмурясь, тихо пробормотала:

– Мисс Александра! Это вы, дитя мое?

– Да, о да, Эбба! Это я, я, – смеясь и плача, шептала Александра, не в силах поверить такому счастью. Больше она не одинока. Рядом та, кого она любит, с кем можно поделиться всем! Отныне ее жизнь не будет пустой и бесплодной!

Слезы покатились по щекам старухи.

– Боже, как я рада видеть вас, сердечко мое! Я уже почти решилась оставить этот ужасный мир.

– О нет, Эбба, нет, теперь мы вместе. Ты со мной, в моем доме, и больше тебе не придется ни о чем волноваться.

– Вы правду говорите, мисс Александра? Я не могу снова вернуться на улицу – уж лучше смерть.

– Ты останешься со мной навсегда, Эбба! Я отчаянно нуждаюсь в друге. Слышишь? Ты просто обязана поскорее встать.

– Вы нуждаетесь во мне, детка? Я думала, что старая Эбба больше никому не нужна. Ни родных, ни семьи...

– Ты нарочно бросилась под экипаж? – потрясенно прошептала Александра. Эбба смущенно отвела глаза.

– Мне стыдно признаться в этом, душечка, но видите ли, когда мы расстались, я села на корабль, и все шло хорошо, пока я не оказалась в этом проклятом городе. Не успела я добраться до моих друзей, как меня ограбили, избили и отняли все. Это страшное место, дитя мое. Южан здесь не любят! И хотя кричат на всех углах, что дали свободу, уж лучше медленно умирать на родине, чем жить здесь, где нас все ненавидят! Мои друзья тоже совсем нищие. Не могут найти работу и подыхают с голоду. А зимой! Ни дров, ни угля, ни теплой одежды, и чернокожие погибают от холода и болезней. Нам нет места на Севере. Больше мне этого не вынести. Мои друзья делились со мной едой. Но я не могла вырывать у них кусок изо рта! И жить не для чего – проще сразу погибнуть, и дело с концом.

Александра наклонилась над старухой, нежно гладя ее по лицу.

– Послушай, Эбба, я послала за доктором. Он скоро будет здесь. Ты слышишь? Кроме тебя, у меня никого не осталось. Я ношу ребенка Джейка Джармона. Его дитя вырастет на твоих руках. Ты так мне нужна.

– Что вы сказали, детка? – ошеломленно спросила негритянка.

– У меня будет ребенок Джейка.

– Благодарение Богу, на земле появится еще один Джармон! О сердечко мое, какое счастье! Теперь я не умру! Вот поправлюсь и стану о вас заботиться. Столько всего надо сделать! Вы уже сшили детские одежки?

Александра, смеясь, покачала головой.

– Ох уж эта молодежь, ничего не понимает! Не успеешь оглянуться, как малыш появится на свет! Мальчик! Сын Джейка. Да, вот это мужчина! Что за прекрасные дети будут у вас!

Александра расплылась в улыбке, заметив, как оживилась негритянка.

– Но где этот негодяй Джейкоб? Неужели не женился на вас? – строго осведомилась Эбба.

Александра быстро поднялась, подошла к окну, потом вновь вернулась к кровати и очень тихо ответила:

– Джейк мертв, Эбба. Его убили на моих глазах.

– Боже милосердный! Упокой душу бедного мальчика. Вы расскажете мне, как это было, детка?

– Нет, – всхлипнула Александра, – не могу...

– Понимаю. Эбба все понимает. Поговорим, когда вы успокоитесь, а сейчас нужно присмотреть за вами. Доктор мне больше ни к чему. Ваша новость для меня почище всяких лекарств. Видите, мне уже гораздо лучше, – уверяла старуха. Александра вытерла глаза.

– Ты останешься в постели, пока доктор не приедет. Сейчас велю покормить тебя бульоном...

– Бульоном? – простонала Эбба. – О дитя мое, я так изголодалась, что неплохо бы набить живот чем-то посущественнее!

Александра укоризненно покачала головой:

– Если доктор разрешит, получишь все, что захочешь.

– Вот это хорошо, мисс Александра. Надеюсь, он не задержится!

– Сейчас приедет, Эбба, и все будет чудесно, вот увидишь.

«Поистине великолепный день, особенно для венчания! Лучшего и быть не может», – мрачно думала Александра, пока Эбба одергивала и разглаживала ослепительно белое подвенечное платье в кружевах и оборках. Сияло солнце, легкий прохладный ветерок врывался в открытые окна, но ничто не радовало девушку. По чести говоря, она надеялась, что соберутся тучи и хлынет дождь – это куда больше соответствовало ее настроению.

– Вы уверены, что правильно поступаете, детка? – робко спросила Эбба, сочувственно глядя на Александру. – Не годится начинать семейную жизнь, коли вы не можете забыть другого мужчину.

– Знаю, Эбба, но у моего ребенка должен быть отец.

– Все так, только в этом человеке есть что-то ужасное...

– Кроме него, у меня никого нет, – перебила Александра.

Всю предыдущую неделю у них и минуты свободной не было – приходилось закупать и приданое, и детские вещи. Зато обе женщины с удовольствием перепробовали множество новых блюд и наперебой рассказывали друг другу о том, что произошло за время их разлуки. Они почти не упоминали о будущем и лишь изредка говорили о неродившемся младенце, их единственной связи с прошлым.

– Сердечко мое, я так хочу, чтобы вы были счастливы! Поверьте, время все излечит. Так всегда бывает, – заметила негритянка, наконец, отступив и, по-видимому, довольная делом рук своих.

– Надеюсь, Эбба, надеюсь.

– Пора, дитя мое. Если вы все твердо решили, мисс Александра, надо поскорее покончить с этим. Младенец не станет дожидаться пастора, когда вздумает появиться на свет.

– Уж это точно, – рассмеялась Александра и, глубоко вздохнув, направилась к двери. Эбба, тяжело переваливаясь с боку на бок, последовала за ней, шурша шелковыми юбками.