– Готово, – сказал уттарн. – Можешь посмотреть в зеркало.

Подняв веки, Хельга обнаружила перед собой могучего светловолосого человека с пронзительно-синими глазами. Исчезла из виду грива, пропали когтистые лапы, на смену им пришли могучие ручищи с довольно острыми, стоило признать, ногтями. Облизав пересохшие от волнения губы, девушка полезла в мешок, на самом дне которого хранила настоящее зеркало.

Что сделал с ней колдовской морок, в кого превратил?

Из стеклянного кругляша в костяной оправе на нее встревоженно глянуло чужое лицо. Пушистые белые волосы стали русыми и гладкими, глаза сделались круглыми и уменьшились в размерах. Фиолетовый цвет радужки сменился коричнево-зеленым, нос оказался усажен веснушками.

– Это зачем? – спросила Хельга, отмечая, что в общем черты остались прежними. Оно и понятно – лиафри куда больше похожа на человека, чем уттарн.

– Для правдоподобия, – ответил Рик и улыбнулся, показав острые белые клыки. – Пошли. Нам нужно как можно быстрее добраться до большого селения и купить лошадей. Не на своих двоих же топать?

И они зашагали на юг, по узкой дороге, зажатой между двумя стенами занесенного снегом леса.

Прошли еще две деревушки, точно такие же, как и та, где чужакам дали приют. В обоих вызвали вялый интерес местных – разумных и неразумных, но даже не подумали останавливаться. И только к вечеру добрались до большого, обнесенного частоколом села, на центральной площади которого обнаружился постоялый двор.

– Предоставь говорить мне, – сказал Рик, когда они отряхнули сапоги от снега и взошли на крыльцо.

Хельга молча кивнула. Пока сама не научится хотя бы чуть понимать на здешнем наречии, придется изображать глухонемую дурочку. Неприятно, но не хуже, чем драться на арене с бешеными псами или получать синяки, порезы и кровавые мозоли в воинской школе…

Внутри оказалось людно, навстречу новым гостям двинулся хозяин, толстый и усатый, словно кот. Уттарн затеял с ним разговор, и закончился он тем, что гости сели за стол, а служанки в белых передниках начали таскать кувшины и миски. От аппетитных запахов у лиафри заворчало в животе.

Проблемы возникли, когда Рик попытался расплатиться цантирскими сотнями. Хозяин постоялого двора выпучил глаза, замахал руками. Пришлось долго уговаривать его взять незнакомые монеты.

– Пойдем, я провожу тебя в комнату, – сказал уттарн. – А сам вернусь сюда и еще посижу. Послушаю разговоры, выпью с местными пивка. Вразуми, Госпожа, нет лучшего способа узнать новости.

Хельга вновь кивнула, признавая, что ее спутник совершенно прав.

Комната им досталась маленькая и грязноватая, с одной большой кроватью и дряхлым сундуком у стены, но зато теплая. Уттарн ушел, девушка легла и принялась смотреть в потолок.

Рик вернулся поздно, притащил с собой свечку и мощный пивной запах.

– Не спишь? – проговорил он. – Тогда слушай. Местность эта называется Андалия, это северная окраина населенного мира. Далеко на юге идет какая-то большая война. Кто с кем сражается, я понять не смог, но готов заложить собственный меч, наш Олен где-то там.

– Наверняка, – кивнула Хельга. – Что еще?

– Коней нам готовы продать, только для этого нужны местные деньги. Здесь есть меняла, он же ювелир, завтра первым делом отправимся к нему. Обдерет, точно краб актинию, но делать нечего. А теперь – спать… Мерзкое у них пиво, честное слово, будто не на воде его варят, а на моче…

Он потушил свечку, улегся на кровать и мгновенно заснул.

Хельга последовала его примеру.

Утром, после сытного завтрака, отправились к меняле. Он оказался не человеком, а гномом – низкорослым, но чудовищно широкоплечим. Потрясая заплетенной в косички седой бородой и недоверчиво поглядывая на уттарна, он взвесил все монеты по очереди, потом опустил их в прозрачную, точно вода, жидкость с резким неприятным запахом. И только выждав некоторое время, удовлетворенно кивнул.

В обмен на двадцать полновесных сотен Рик и Хельга получили полтора десятка золотых монет с изображением дракона с одной стороны и человеческой головы в венке с другой.

– Андалийские дублоны, – проговорил уттарн, задумчиво вертя одну из них в пальцах. – Надул ведь, шельмец, наверняка.

Шесть монет отдали за двух неказистых лошадок. Сбывший их с рук хозяин постоялого двора топорщил усы и клялся, что кони великолепные, что пройдут сто миль и не вспотеют.

На то, чтобы спорить с ним и торговаться, время тратить не стали.

Дорога вела на юг через бесконечные леса, кое-где прореженные полями, пронизанные реками и ручьями. Попадались замки, угрюмые и мрачные, иногда встречались небольшие отряды конных воинов в цветастых плащах с гербами. На путников, благодаря то ли заклинаниям Рика, то ли удаче, они внимания не обращали. Брели немногочисленные пешие странники, скользили сани.

Лиафри и уттарн ночевали на постоялых дворах, не вызывая особого интереса. Выезжали с рассветом, пристанище начинали искать только с приближением вечера, и одолевали лигу за лигой.

С каждым днем становилось теплее, солнце поднималось выше и выше, рвало в клочья серую пелену облаков. Из-за нее показывалось яркое, совершенно синее небо, и потихоньку оседали сугробы на обочинах.

Хельга вслушивалась в разговоры, запоминала слова и сама пыталась говорить.

Как-то раз самостоятельно поняла, что они покинули пределы королевства Андалия и въехали в графство Мерр. Это мало что изменило, разве что в хвойных чащобах начали попадаться островки дубняка.

Да, и вновь пришлось идти к меняле, чтобы добыть местные деньги.

Мерр тоже остался позади, и потянулись куда более густо населенные просторы графства Эньян. Тут путешественников нагнала настоящая весна, светило утвердилось в небе и принялось поливать мир потоками тепла, а снега с журчанием и хрустом отползли вглубь лесов.

Правда, это благолепие вновь сменилось морозами и метелями, но те продержались недолго, всего два дня.

На двадцатый день путешествия Рик и Хельга пересекли границу Золотого государства. Дорога, принявшая в себя не один десяток проселков, сделалась широкой, настоящим трактом. Селения начали встречаться еще чаще, чуть ли не через каждые несколько лиг.

В этих местах замков почти не было, леса остались на севере, зато попадались рощи плодовых деревьев и большие города. В одном из них гости из Вейхорна провели ночь.

Еще три дня в седлах, и над горизонтом поднялись многочисленные башни.

– Похоже, это Безарион, – сказала Хельга, приставив ко лбу ладонь. – Местная столица.

– Она самая, – мрачно отозвался Рик.

Он чувствовал впереди место, где играли с силой Тьмы. Делали это не очень искусно, но зато с размахом, призывая чудовищные ее количества с помощью чужой боли и собственной воли.