— Да, мисс Лонгстаф уже говорила.

— Мистер Простачок, вот кто я! Как подумаю об этом, сразу хочется пинками гнать себя до треклятого концертного зала и обратно. — Он не на шутку разволновался. — У меня ведь такой огромный опыт! И ведь я собственными глазами все видел! Говорю вам, мисс Как-бишь-вас, мне теперь стыдно смотреть этим мальчикам и девочкам в глаза. Честное слово, стыдно. — Он застонал.

— Опять Джимми завелся, — сказал чей-то голос.

— Полно тебе, Джимми, полно! — Оказалось, это говорил мистер Кортни Брандит (иначе — Джо). Громко топая, он шел к ним. — Не обращайте на него внимания, мэм, — обратился он к мисс Трант и сокрушительно хлопнул мистера Нанна по спине.

— Ай! — вскрикнул тот. — Аккуратней, Джо, аккуратней! У тебя не руки, а кувалды! Мисс… э-э… Трант, это мистер Брандит, Кортни на сцене и Джо для своих.

— Очень приятно познакомиться, мисс Трант. — Мистер Брандит стиснул ее ручку своим кулачищем и пылко потряс. — Не позволяйте Джимми корить себя, — медленно и добродушно пробасил он. — Он ни в чем не виноват, по крайней мере не больше, чем остальные.

— Верно, Джо, но…

— Никаких «но», Джимми! Нельзя человеку с таким слабым желудком — у него ужасно слабый желудок, мисс, хуже у артистов не бывает, — расстраиваться по пустякам. Верно, друзья? Мы ведь ни в чем не виним нашего Джимми?

— Нет! — хором ответили остальные, к вящему удивлению мисс Трант.

— Кто не дает нам унывать, а? — взревел Джо.

— Джимми! — закричали артисты.

— Старый добрый Джимми! — подсказал им Джо.

— Старый добрый Джимми! — повторили они. Даже мистер Окройд, не желая оставаться в стороне от общего веселья, в конце концов крикнул: «Да, старый добрый Джимми!»

Не успели Джимми, Джо и все остальные проронить еще хоть слово, как перед ними возникла хозяйка привокзального буфета, миссис Маундер: грозная женщина с поджатыми губами, руками и телом, прямая, как доска, но с подрагивающей от ярости головой.

— Хватит с меня! — заорала она. — Вон отсюда, немедленно! Ни минуты не потерплю!

— Полно вам, ма, — начал было Джо.

Миссис Маундер пронзила его свирепым взглядом.

— Один шиллинг четыре пенса, один шиллинг восемь пенсов и два шиллинга — ровно столько вы мне должны. Расплачивайтесь сейчас же и проваливайте! Устроитесь в другом месте, а мне балаган тут не нужен. — Из последовавшей за этим лавины слов все уразумели, что из-за них у нее работа стоит и что если им нужны неприятности, то они их получат. К тому времени миссис Маундер настолько распалилась, что допустила тактическую ошибку и, обернувшись к мисс Трант, закричала:

— А вы, мисс! Я думала, вы леди, а на самом деле вы такая же, как они!

— Что?! — вскричала мисс Трант.

— Что слышали!

Мисс Трант поднялась из-за стола, распрямилась во весь рост и решительно шагнула навстречу миссис Маундер, как полковник и остальные Транты шагали навстречу вражеским окопам и эскарпам: бледная, с чуть лихорадочным блеском в красивых ясных глазах, но без тени страха, сомнений или дрожи.

— Сколько мы вам должны, повторите? — ледяным тоном вопросила она.

Тут из-за ее спины начали доноситься возражения, но она обернулась и резко подняла руку:

— Минутку, пожалуйста. Я все объясню потом.

Воцарилась мертвая тишина.

Она вновь повернулась к миссис Маундер и поглядела ей прямо в глаза. Та попыталась ужаться еще сильней, превратиться в крошечный, тугой и твердый комок неодобрения, но, поняв, что это невозможно, стала сдавать позиции. Фыркнув раз или два, она ответила:

— Один шиллинг четыре пенса, один шиллинг восемь пенсов и два шиллинга, а если учесть, сколько они выдули кипятка…

Мисс Трант не дала ей договорить. Она вытащила купюру в десять шиллингов и бросила хозяйке.

— Вот, — вздернув подбородок еще на дюйм, проговорила она. — И принесите сдачу, пожалуйста.

Купюра медленно приземлилась на пол, и голова миссис Маундер задрожала еще сильней. Мисс Трант не двинулась с места и ничего не сказала, артисты за ее спиной боялись даже пикнуть. Вдруг миссис Маундер нагнулась, подняла купюру, пробормотала что-то нечленораздельное и поспешила прочь.

Мисс Трант обернулась — на сей раз медленно и спокойно, одарила всех растерянной улыбкой и сказала:

— Ну, идемте?

Она прошествовала к выходу, где получила сдачу от миссис Маундер и еще раз уничижительно вскинула бровь. Остальные, вновь загомонив, строем прошли за ней. На пороге — там же, где они встретились впервые, — ее нагнал неряшливый юноша со светлым вихром и представился Иниго Джоллифантом.

— Я в восхищении, определенно, — сказал он. — Но вы заплатили за мой чай.

— Я хотела объяснить, зачем я это сделала… — сказала мисс Трант и в нерешительности умолкла.

— Я понял, без широкого жеста было никак, — закивал Иниго. — Горстку мелочи за одного, горстку за другого… Разве это жест? Заплатить за всех разом и гордо уйти — иначе нельзя. Я, между прочим, тоже хотел, но мне бы недостало блеска.

Мисс Трант — ей вдруг стало несказанно легко, весело и свободно на душе — рассмеялась.

— Это моя машина. Давайте постоим здесь и дождемся остальных. Видите ли, — поспешно добавила она, — я вдруг решила… содержать эту бродячую… то есть разъездную труппу. А разговор с той жуткой дамой окончательно меня убедил.

— Шикарно, шикарно! — воскликнул Иниго. — Жаль, у меня нет такой возможности. Я б с удовольствием, но у меня только сорок фунтов. Зато я предложил им свои услуги — так, исключительно ради удовольствия. Я вообще-то учитель подготовительной школы, но умею играть на фортепиано, и мои безделицы наверняка им подойдут — судя по тому, что я пока узнал.

— Было бы замечательно, — сказала мисс Трант. — Я уже полчаса раздумывала над этим и пыталась все для себя прояснить, а потом, когда буфетчица стала поливать нас грязью, мне вдруг пришло в голову: «Все, решено. Я ничего в этом не смыслю, стало быть, ничего сумасброднее быть не может».

— Да уж, сущее помешательство, — весело подтвердил Иниго. — Зато колоссально весело! Вот мы все и собрались, плуты и скитальцы.

— Только что нам теперь делать? — быстро спросила мисс Трант.

К ним подошли остальные.

— Я знаю. Оставьте это мне. — Иниго обратился к артистам: — Друзья, есть ли в этом городе заведение, где можно всем вместе отужинать и поговорить?

— Что ты задумал, Джоллифант? — спросил его Мортон Митчем.

— Я хочу пригласить всех на ужин, — объяснил Иниго. — Видите ли… — Он покосился на мисс Трант.

— Дело в том, — подхватила та, вновь засмущавшись, — что я подумываю… подумываю стать вашим антрепренером. Если вы не против, — поспешно добавила она.