Похоже, в большом зале уже успели убраться. Возле камина сидел Эрик и разговаривал с Гриффином.

— Я сам передам ваше письмо Брюсу, можете не сомневаться, сэр Брендан, — пообещал гонец.

— Хорошо.

— Брюс будет рад получить ваш подарок. Он просто великолепен.

—Э-э… да.

Эрик незаметно подмигнул ему. Стало быть, кузен позаботился обо всем, догадался Брендан.

— Час уже поздний. Может, останетесь до утра?

— Не могу, сэр Брендан. Пора в путь. — Он поднялся, прижимая к себе кожаный кошель с письмом. Да хранит Господь всех нас… и Шотландию.

Брендан и Эрик проводили гонца во двор, где его уже ждала оседланная лошадь. Они провожали его, пока он не выехал за ворота.

— Он сказал, что рад будет отвезти твое письмо Брюсу, — сообщил Эрик. — Брюс, дескать, восхищается тобой не меньше, чем Уоллесом. А Уоллеса все знают как человека, готового на любые жертвы ради того, во что он верит.

— Если он так восхищается им, пусть присоединяется к Уоллесу, — хмыкнул Брендан.

Эрик передернул широкими плечами.

— Каждый делает, что в его силах. Жизнь любого из нас — лишь моток пряжи. Никому не известно, где и когда она закончится.

— Норвежская легенда. И ты в это не веришь. Мужчина сам решает свою судьбу.

— Разве? А мы с тобой сейчас? Нас гонит вперед неведомым ветром, и судьба наша предопределена свыше.

— Ты сегодня настроен на философский лад.

— Ты не хочешь узнать, с чего это Брюс так восхищается тобой?

— И почему же?

— Потому что ты никогда не предашь его.

— Почему он так в этом уверен?

— По тому презрению, с которым ты всегда относился к нему.

Брендан изумленно вытаращил на него глаза, и Эрик, страшно довольный, захохотал.

— Мы с тобой храним верность Уоллесу и сражаемся вместе с ним. Держу пари, Роберт Брюс даже жалеет, что родился в богатой семье и унаследовал земли.

Он всегда тайно завидовал тем, кто, не имея ни гроша за душой, очертя голову кидается в битву, чье имя внушает и уважение, и благоговейный страх. Он бы многое отдал за то, чтобы завоевать такую же любовь, что и Уоллес. Вот отчего он жаждет преданности таких людей, как мы с тобой.

— Если так, в один прекрасный день ему придется нарушить клятву верности королю Англии.

— Может, когда-нибудь это и произойдет. Ты сам сказал, что мужчина имеет право решать свою судьбу.

Хлопнув Брендана по плечу, Эрик направился к конюшням. А Брендан стал внимательно изучать крепостную стену, подмечая ее слабые места.

В задумчивости он вернулся в зал.

Элинор сидела у камина, в который раз перечитывая письмо. Оставалось только уповать на то, что когда-нибудь оно попадет в руки Альфреду. Она спрашивала его о здоровье, умоляла следить за собой, не пренебрегая никакими предосторожностями. Элинор пыталась шаг за шагом восстановить в памяти все, что говорил и делал сэр Майлз Фицджеральд и его люди — что-то ведь подсказало ей, что он собирается ее убить. В письме Элинор уверяла Альфреда, что постарается поскорее вернуться домой, хотя нисколько не сомневается, что кузен печется о ее имуществе с усердием. Корбин с ней, писала она, оба они по-прежнему верны своей родине и своему королю, что бы там о них ни говорили. Он тоже рвется домой. «Передай привет Изабель», — приписала она. В душе Элинор была уверена, что именно Изабель виновна в смерти Алена… однако Изабель никогда не встречалась с сэром Фицджеральдом. И все же она считала, что Альфреду следует быть начеку и не доверять этой негодяйке. Элинор задумалась. Что бы еще написать?

В дверь постучали. — Миледи? — Брайди, это ты?

— Да, миледи.

— Входи.

Служанка неслышно проскользнула в комнату. Похоже, ей даже не пришло в голову, что час уже поздний. Улыбнувшись Элинор, она принялась молча собирать разбросанную по комнате одежду, набивая ею сундук. Платьев было немало — они ведь считали, что едут в Лондон, и надолго.

— Что ты делаешь, Брайди?

— Собираю ваши вещи, миледи.

— Зачем?

— Хочу перенести их в другую комнату, миледи.

— Что еще за комната? — нахмурилась Элинор.

— Дальше по коридору, миледи. — Элинор раздраженно передернула плечами.

— А почему я должна перебраться в другую комнату? Глаза Брайди округлились.

— Так приказал хозяин.

— Хозяин… хозяин замка?

— Сэр Брендан, миледи. — Брови Элинор поползли вверх.

— Значит, хозяин этого замка — сэр Брендан?! — Да.

— И когда же это произошло?

— Сегодня утром. А вы ничего не знаете, миледи? Война закончилась. Между шотландцами и англичанами заключено перемирие, дай Бог здоровья королю Франции за то, что он устроил это доброе дело.

Перемирие? По спине Элинор пробежала дрожь. Мир между двумя народами… Впрочем, такие перемирия случались и раньше, одернула она себя. А потом снова лилась кровь.

— Нет, я ничего не слышала, — пробормотала Элинор. — Все утро я так и просидела в комнате. — Она вдруг вспомнила, что и к ней весь день никто не заходил, кроме служанки, которая принесла поднос с едой. Но та только молчала и улыбалась.

Она весь день ждала, что кто-нибудь придет.

Кто-нибудь…

Брендан… Корбин… да кто угодно.

С тех пор как Брендан ушел, она так и не сомкнула глаз. Лежала, прислушиваясь, как внизу шумят мужчины. Боже… она снова с ним! Любить его, наслаждаться его прикосновениями, чувствовать его запах, упиваться счастьем от того, что он лежит рядом. Однако он не поднялся к ней, видимо, предпочитая остаться внизу. Вот так же когда-нибудь он уйдет, чтобы никогда не вернуться. Он просто погибнет. Всего несколько дней назад он спас ее от смерти, подумала Элинор, так какое же у нее право удерживать его? Или требовать, чтобы он снова рисковал жизнью ради нее? Но здесь, в Шотландии, ее будет вечно мучить мысль о том, что дома ее по-прежнему считают убийцей.

— Брайди…

Но та уже незаметно выскользнула из комнаты, не закрыв за собой дверь. Элинор уже собиралась последовать за ней, как служанка, что-то весело напевая, вернулась.

— Брайди…

Брайди смотрела на нее — глаза у нее сияли, щеки разрумянились, она вся светилась счастьем.

— О, миледи! Вы только подумайте — нынче будет свадьба!

И снова исчезла, словно испарилась.

Элинор вдруг почувствовала, как в душе ледяной волной поднимается гнев. Свадьба! Выходит, он устраивает свадьбу, а ей не удосужился даже сказать об этом! Негодяй! Но внутренний голос ехидно подсказал ей, что она ни о чем так не мечтает, как стать его женой. Но мечта ее отравлена ядом. Для того чтобы счастье их было безоблачным, Элинор должна знать, что позор смыт с ее имени, что вокруг нее не станут распространяться слухи как о женщине, хладнокровно отравившей мужа ради любовника.